— Всё верно. А ты думала, Лара, что я всю прислугу съел?

— Да кто вас знает... — я укуталась в одеяло ещё сильнее, так как озноб то проходил, то накатывал с такой силой, что зуб на зуб не попадал.

— Лара, я не такое чудовище, каким мог показаться тебе за всё это время. И докажу это.

— Ой, не надо! — я запротестовала в ответ так бурно, жестикулируя руками, что едва не свалилась с дивана. — Когда кто-то что-то хочет кому-то доказать, обычно выходит ещё хуже. Так что лучше просто оставайтесь собой.

— Интересное замечание, — хмыкнул Эйден. — Впрочем, не лишённое логики. Ну да ладно. Я почему правил, принятых для слуг, не знал, что лично для себя никогда не нанимал, а во дворце пользовался услугами тех, которые были представлены.

— Но если там всё было достаточно удобно организовано... Слуги есть, работа под боком, зачем решили вернуться в этот дом?

— Проходу не давали, — буркнул в ответ Эйден. — Ни выспаться нормально стало, ни даже отдохнуть. Ещё и всё время нужно быть начеку, чтобы не скомпрометировать себя самого или кого-то. Да и тяжко там как-то стало находиться.

— О-о-о... Вы пользовались такой бешеной популярностью среди дам?

На это раздалось такое фырканье, словно Эйдену в нос вода попала.

— Лара, запомни: во дворце пользуется популярностью любой свободный мужчина, находящийся на службе у короля. Пусть он даже трижды уродлив и дважды горбат.

От представленной картины меня даже смех пробрал.

— Вот уж никогда бы не подумала...

— Напрасно смеёшься. Когда все статные красавцы опробованы, начинает тянуть на экзотику. Мне, конечно, до особой оригинальности далеко, но многим было достаточно того, что я рыжий. Уже необычно для двора. Добавь к этому отсутствие каких-либо интрижек с моей стороны, и всё. Интерес возрастает многократно.

— А, запретный плод сладок...

— Вроде того. Мне вот как-то совершенно не до глупеньких самоуверенных девиц и их родителей, мечтающих выгодно пристроить своё очередное чадо, достигшее брачного возраста.

— Для вас служба — и жена, и любовница, и мать родная?

— Весьма точное сравнение, Лара. Я ведь уже сказал, что ты весьма проницательна.

— Мда... С таким отношением к личной жизни можно бесконечно копаться в воздыхательницах. И это только в явных. А сколько таких, кто тихонечко вздыхает украдкой и мечтает, чтобы на них обратили внимание? Имели бы вы пару-тройку любовниц, было бы намного проще. В плане поиска.

Эйден даже поперхнулся:

— Никогда бы не подумал, что подобное может пригодиться. Но ты всё-таки права: искать можно годами.

— Или надеяться, что рядом случайно окажется та, с которой эмоции станут ярче, — вставил свои «пять копеек» Роур. — Но тут тоже годами можно топтаться на месте, зная самоотверженность Эйдена к службе.

— Почему? Всё равно же по дворцу передвигается несмотря на переезд в дом.

— Я не просто хранитель и маг-стихийник огня. У меня есть дар находить артефакты. Поэтому часть времени провожу в разъездах. Придворные тоже не круглый год находятся во дворце, тем более что периодически двор переезжает, в отличие от хранилища. Я и сейчас официально нахожусь в отъезде, просто пользуюсь этим в личных интересах и очень надеюсь, что меня не выдернут из дома до тех пор, пока не решим вопрос с привязкой. Мне действительно не хочется, чтобы ты, Лара, пострадала ещё больше.

— Тупик с возможным фатальным исходом... Красота. Даже сказать нечего. А давно вы из дворца переехали?

— Примерно недели за три до поездки в Хаддейхайт и Гренхолд. Ещё порадовался, что дышать легче стало. Дальше ты знаешь: меня ранили, после возвращения домой восстанавливался, потом уехал за тобой.

Упоминание про Хаддея неприятно царапнуло память, но связи с моим побегом из имения Норы точно не прослеживалось.

— Эйден, а где вы ужинали после того, как перестали ночевать во дворце?

— Какое отношение это имеет к влиянию отворота?

— Просто ответьте.

— Неподалёку от дворца располагается мой любимый ресторанчик. Там обычно и ел. Даже специально таймер ставил, чтобы успеть до закрытия.

— Угу. Получается, что пока меня не было, вы уходили со службы раньше обычного, хотя и позже выделенного рабочего времени, чтобы не остаться голодным, а потом снова стали себе позволять задерживаться... Какой вывод можно сделать? Либо изменили любимому заведению и стали отдавать предпочтение другому, либо появился кто-то, кто готовит еду дома. То есть, служанка или кухарка. А то и обе сразу. Роур, чем больше времени проходит с момента наложения отворота, тем проще или сложнее обнаружить следы первоначального воздействия?

Саламандр задумался, прежде чем ответить.

— Сложнее.

— Угу. Так что вполне вероятно, потому и «дышать стало легче» после переезда в дом. Чары ослабли.

Тут Эйден возразил:

— Но они же усилились, как только ты появилась.

— Роур сказал, что можно сделать отворот не на конкретную персону, думаю, помимо этого указали ещё и примерный возрастной промежуток... Или что-то в этом роде. Иначе рядом с вами женщины дохли от мала до велика. А тут я. Парочку бы молодых служанок или дам сердца схоронили и вернулись во дворец, решив, что от прислуги дома только лишняя морока. А там... ОНА.

— Всё равно чего-то не хватает в твоих предположениях, Лара. Хотя и есть над чем подумать.

— Ладно. Если бы прислуга оказалась в возрасте, как можно было бы подтолкнуть в объятия к негодяйке? Подложить что-то?

— Сомнительно. В хранилище доступ есть у ограниченного количества лиц. Женщин и девушек среди них точно нет. Так уж сложилось. В покоях я очень давно не появлялся... Чёрт! — озарённый какой-то мыслью, Эйден выскочил из гостиной.

— Роур, куда это он?

— Похоже, что в спальню побежал. О, а сейчас шкафами хлопает...

Я не успела ничего сказать, как внутри скрутил такой спазм, что с трудом не заорала. Это сделал за меня заверещавший саламандр.

— Эйден! Вернись срочно, Ларе плохо!

— Да тут я уже! — Эйден швырнул к камину охапку какой-то зелёной одежды, а сам подскочил к дивану и отдёрнул одеяло. На кончиках пальцев заплясали огоньки, погасшие так же внезапно, как и появились. Зато сквозь пелену боли я смогла различить мутноватый поток, проникающий в моё тело. На этот раз Эйден только одной рукой ухватился за моё правое запястье, а вторую расположил в районе левой подреберной области, при этом не касаясь платья.

— Ну и зачем ты приволок сюда свои тряпки?

— Роур, не отвлекай! Просто сожги их!

— Нет бы поближе к камину кинуть... А мне теперь возись...Всё сам... Всё сам...

Эйден сидел на самом краю дивана немного полубоком, поэтому мне было видно, как ворчащий Роур выползает из пламени, а затем зажимает в кулачке и волочёт за собой верхнюю вещь, напоминающую то ли куртку, то ли сюртук. Наблюдение за элементалем отвлекало от боли и заставляло сконцентрироваться на деталях, не проваливаясь в спасительное забытье. «Нельзя спать, спать нельзя...» — противно стучало в висках.

Стоило первому трофею саламандра оказаться полностью в камине, как ткань вместе с пуговицами мгновенно осыпалась пеплом, а на пол рядом с декоративной решёткой приземлились какой-то клочок бумаги и пара монет. Странно, а почему они остались целыми, если одежда сгорела? Неужели Роур может выборочно управлять пламенем, не сжигая всё подряд? Хотя что я знаю о настоящих элементалях? Да ничего, по сути.

— Ты бы хоть карманы предварительно почистил перед тем, как вешать одежду в шкаф... — не унимался Роур, принимаясь за следующую вещь.

Кажется, это был уже жилет. Постепенно куча на полу становилась меньше, а горка забытой Эйденом мелочёвки — больше. Я даже не заметила, как последние неприятные ощущения ушли.

— Что-нибудь нашёл, Роур?

— Три тонюсеньких косички, чуть толще обувной нити, сплетённых из нескольких волос. В швах были спрятаны.

— Вот как... — покачал головой Эйден, убирая руки. — Следы какие-нибудь обнаружить удалось?