— Не-а. Видимо, ауру затёрли очень тщательно специально, сделав ставку на привязку к самому заклятию. Могу только сказать, что девушка — шатенка. Молодая. Но точный возраст... Особенно если она маг и пользовалась всякими специфическими дамскими штучками для красоты... Старуху бы я распознал, а так...

— Знаешь сколько таких во дворце? Минимум половина, — поморщился Эйден расправляя сбившееся одеяло. — Потому что вторая — блондинки. И примерно с десяток рыжеволосых.

— Волосы в швах одежды? Получается, что кто-то сделал подклад?

— Что ты имеешь в виду, Лара?

— Я в понятиях деревенской магии не сильна, но слышала как не раз, как женщины и девушки шушукались, что для бытовых тёмных ритуалов используют так называемые «подклады». То есть подкидывают специально заговорённые вещи тем, кому хотят навредить. Вот волосы или шерсть как раз на разлуку, ссоры и охлаждение чувств направлены. Вроде как спутанные или сплетённые большую силу имеют. Подклад могут засунуть под порог, в подушку или какую-нибудь вещь, с которой часто нужный человек проводит время или подкинуть в то помещение, в котором чаще бывает. Вы тоже так подумали, раз приказали Роуру сжечь одежду? Только там вроде одни куртки были...

Эйден кивнул:

— Да. Это были именно те вещи, которые надевал на службу. Сюртуки и жилеты. Не удивляйся, что не костюмы полностью. Я собрал те вещи, которые отдавал в чистку или в починку во дворце. Видимо, тогда в швы и заложили... Как ты там сказала? Подклады? Вот их. Если учесть, что тебе становилось лучше после уничтожения именно двух сюртуков и одного жилета, то наши предположения верны.

— Из-за этого Роур сжигал вещи по одной?

Снова кивок.

— Так проще было отследить изменения. Но не только. Нужно было переключить твоё внимание, чтобы не зацикливалась на своей боли, иначе мне воздействовать было бы намного сложнее. К тому же твоё тело расслабилось, и регулировать поток вливаемой магии, контролируя при этом общее состояние, стало проще.

— Спасибо.

— Это тебе спасибо. Иначе ничего бы не получилось. По крайней мере, теперь есть над чем подумать. Я сам не силён во всех этих приворотах-отворотах, так как большую часть жизни занимаюсь артефактами. Даже защиту сделал только из-за того, что знакомым уже приходилось сталкиваться с барышнями, готовыми на всё, чтобы заполучить желанного мужчину в свою постель. Похоже, что стоило изучить эту тему гораздо глубже... Но прогресс есть, думаю, в ближайшее время получится разобраться с нашей с тобой связью, Лара. Потом уже переключусь на поиски злоумышленницы.

— А если кто-то решит что-то подкинуть сюда?

— Исключено. О местонахождении моего дома знают только Его Величество, Старший Хранитель и Глава Инквизиции Сторнвуда. Ни один из них не выдаст эту тайну даже случайно, ибо тут уже будут затронуты профессиональные интересы и вопросы безопасности королевства.

— Но проследить же за вами можно?

— Можно, — согласился Эйден. — Но бессмысленно. Дом защищён специальными отводящими глаза чарами. Ни один следящий артефакт не сработает и будет уводить в сторону. За это могу ручаться головой: всё-таки понимаю толк в подобных вещах. А теперь тебе нужно поспать. Спи, Лара...

То ли его слова действительно послужили для меня спусковым крючком, то ли Эйден применил небольшое внушение, но я тут же провалилась в сон.

***

Даже если Эйден и воспользовался магией, чтобы я уснула, была благодарна ему. Потому что после всей этой ситуации с подкладом мозги закипели так, что отпустить самостоятельно ситуацию просто не получилось бы. А когда открыла глаза, не смогла сообразить, где нахожусь. Но не в гостиной точно, так как там даже в самый солнечный день было немного мрачновато из-за заслоняющего свет дома напротив. Да и подушка была явно мягче тех декоративных, которые подкладывал вчера под мою голову Эйден.

— Как себя чувствуешь?

Я повернула голову на звук голоса и увидела Эйдена, сидящего за столом с какой-то толстой книгой в руках.

— Спасибо, хорошо. Намного лучше, чем вчера. Это ваш кабинет?

— Он самый. Привязка благодаря уничтоженным Роуром подкладам ослабла, но надолго оставлять тебя одну без присмотра не хотел бы, чтобы случайно не пропустить возможного ухудшения. Ведь пока не ясно до конца, какие именно условия были вплетены в отворот. Поэтому придётся тебе потерпеть моё близкое присутствие ещё несколько дней.

— Постараюсь не сильно докучать, — я попыталась немного приподняться, но сразу же натянула обратно свалившееся одеяло, увидев, что нахожусь в одной только нательной сорочке.

Эйден тут же оказался в стоящем рядом кресле:

— А вот резких движений я бы порекомендовал пока не делать. После всех снадобий и зелий, влитых в тебя вчера, может показаться, что ты полна сил, но это лишь временный эффект. Твоё тело на данный момент слишком истощено и ослаблено: давать ему нагрузку следует постепенно. Платье я снял, чтобы не стесняло движений во время сна.

Я только сейчас заметила тёмные круги под глазами Эйдена. Ещё и это кресло рядом... Он что, не спал всю ночь?

— Вот только платье твоё расползлось, пока тебя раздевал. Но у меня есть кое-какая одежда для тебя. Немного придёшь в себя и помогу одеться, — Эйден протянул руку и взял со стола стопку каких-то вещей, а затем положил поверх одеяла. Всё так же аккуратно он помог мне сесть, после чего вернулся в кресло. Я взяла верхнюю вещь и немного развернула. Это оказалась светлая блузка из льняной ткани. Отложив её в сторону, потянулась за следующим элементом одежды цвета какао. Юбка. Причём с завязками вокруг талии в виде широкого пояса. Последним оказался фартук, похожий на тот, что обычно носили служанки, забегавшие в пекарню, возле которой мне довелось работать. Вроде ничего особенного, но что-то смущало. Я положила вещи обратно друг на друга,провела по ним пальцами, а потом поднесла к лицу и принюхалась.

— Что-то не так, Лара?

— А? — я положила одежду себе на колени. — Простите. Вещи точно новые, ни разу не ношеные и думаю, что даже ни разу не примеренные, но пахнут домом. Этим домом...

Да, каждый дом пахнет по-своему. И это даже не столько связано с той едой, которую там чаще всего готовят. Дом бабушки всегда пах чаем и травами, несмотря на то что она жила в деревне и ароматы там порой бывали далеки от изысканных. Квартира сестры ассоциировалась с чем-то весенним, но в то же время с ноткой горечи, несмотря на количество лекарств и мазей, которые постоянно использовались племянником, а вот в родительской всегда чувствовалось тяжёлое, прямо-таки удушающее амбре, хотя там всегда было чисто. Но даже покидая пределы квартиры ещё долго ощущался этот шлейф. Жилище деда Гонро навсегда запомнилось лёгким оттенком сырой земли и камней, но приятным, тёплым. Одежда, которую дал Эйден, пахла книгами, деревом и огнём. Не гарью и даже не сгоревшим углём. Сложно описать, но именно такой чувствуется, если оказаться поблизости с открытым огнём, но отсечь мысленно причину его происхождения.

— Всё верно: я купил их в первые дни, как ты оказалась здесь. Но они так и остались лежать в кладовой.

— То есть... Вспомнили о них только сейчас?

— Практически да. Пока пытался вытащить из памяти все наши с тобой беседы. Какие-то воспоминания возникли сразу, какие-то всплывают постепенно.

Нет, это слишком хорошо, чтобы вот так сразу поверить. Но с другой стороны... Если отворот так избирательно глушил эмоции и память, то вполне вероятно.

— Скажи, Лара, тебе когда-нибудь доводилось голодать? Я не про период моего отъезда, а раньше.

— Было дело, а что?

Лицо Эйдена помрачнело, отчего стало казаться, что ему намного больше лет, чем на самом деле.

— Как долго?

Сразу вспомнился отобранный у Норы сухарик и нравоучения «дядюшки Дерека» насчёт сохранения изящности.

Я пожала плечами:

— Лет шесть примерно. Может, пять с половиной... Как-то не приходило в голову вести точный учёт. Но это было ещё до того, как я оказалась у Просящих.