Впрочем, меня куда больше интересовали старшие офицеры. И от моего внимания не ускользнуло, как почти дюжина человек — и местные, и из сухопутного ведомства — демонстративно поднялись со своих мест. И, не дожидаясь окончания речи Георга, двинулись к выходу.

Я на всякий случай попытался запомнить звания и лица: наверняка уже скоро увижу кого-то из них в компании старшего Морозова. Как его светлость ни старался, очаровать всех разом у него не вышло.

Когда мероприятие завершилось, мы с товарищами пропустили вперед толпу и сами двинулись, когда аудитория уже почти опустела. До лекции по физике оставалось еще минут двадцать, так что торопиться было некуда.

Видимо, наши однокашники по Корпусу мыслили примерно так же. И решили задержаться, чтобы как следует рассмотреть заморскую диковинку. И плотной толпой обступили заморское чудо — я заметил за курсантскими фуражками рослую фигуру и белобрысую физиономию.

И выражение этой самой физиономии было недовольное и встревоженное. Похоже, Георг не привык к такому вниманию. Тем более, что местные тут же принялись испытывать на прочность его познания русской речи и без особого стеснения обсуждать ордена на кителе. На прямую угрозу безопасности светлейшей особы это, конечно, не тянуло, но даже генералы из свиты напряглись и бестолково озирались, будто не знали, что им следует делать — то ли улыбаться и приветствовать публику, то ли выстроиться клином и увести подопечного куда подальше.

Как там сказал Разумовский? Я должен стать герцогу другом, товарищем, братом и нянькой в одном лице?

Вот нянька-то как раз ему сейчас и пригодится.

— Так, господа моряки, — лениво протянул я, расталкивая курсантов плечами. — Разойдись… Разойдись, кому говорят! Нечего тут глазеть — не в зоопарке.

Среди окружавших Георга местных хватало и мичманов со старших курсов, но спорить со мной и убедительно-хмурым Камбулатом не стали даже они. Толпа стремительно начала редеть, а через полминуты и вовсе рассосалась.

— Мы не нуждаемся в защите. — Георг нахмурился было — и тут же опомнился, натянув на лицо профессиональную улыбку начинающего светского льва. — Однако я должен поблагодарить вас, господин курсант.

Быстро сориентировался… Похоже, соображает неплохо. Да и поработали с парнем явно на славу — раз уж смогли даже темперамент затолкать под маску безупречных манер и обаяния.

— Не за что, — усмехнулся я. — Мы всего лишь пытаемся быть гостеприимными.

— Могу ли я узнать ваше имя?

— Владимир Острогорский. — Я чуть склонил голову и коснулся пальцами околыша фуражки. — Первый курс.

— О-о-о, Острогорский! — от волнения Георг чуть не потерял окончание моей фамилии — русская «Й» явно давалась ему не без труда. — Для меня большая честь с вами познакомиться.

Я с неожиданным удовольствием пожал протянутую руку, и генералы тут же выдохнули. Видимо, им тоже поставили задачу отгонять от его светлости поклонников, болтунов, задир и прочих сомнительных личностей, но к местной легенде никакие ограничения, конечно же, не относились.

— Могу ли я просить вас и товарищей сопровождать нас на мероприятии завтра? — учтиво поинтересовался Георг. — Конечно же, если ваше руководство не станет возражать.

Я улыбнулся. Руководство не станет — скорее наоборот, Разумовский будет только рад.

Как говорится — на ловца и зверь бежит.

— Да?.. Есть пропустить. Принято. — Плечистый парень с АКСУ на ремне опустил рацию и отошел в сторону. — Проезжайте, ваше благородие.

Уже на собственный склад не проехать — дожили, блин…

Не то чтобы я тешил себя иллюзиями на тему того, кому действительно принадлежит огромная площадь за забором в Шушарах, однако раньше никаких проблем с въездом не территорию у меня не было. Но сегодня здесь, похоже, происходило что-то особенное. Парня на воротах я видел впервые — как и несколько десятков его товарищей. Охраны на территории почему-то оказалось чуть ли не вдвое больше прежнего.

И это определенно неспроста.

Судя по выстроившимся вдоль стены центрального здания автомобилям, к нам с дядей пожаловали гости. В изрядном количестве и явно не из простых смертных — на блестящих хромом радиаторах красовались по большей части заграничные эмблемы, и не абы какие, а исключительно премиальных марок. Огромные квадратные внедорожники с тонированными стеклами, бронированные лимузины и седаны с вытянутыми капотами, скрывающие колоссальной мощности моторы. Несколько микроавтобусов также имелись — солидным господам не положено ездить без охраны.

Рядом со всем этим четырехколесным великолепием моя «Волга» наверняка смотрелась гадким утенком, но я без всякого стеснения припарковался у здоровенного черного «Мерса» — похоже, того самого, на котором вчера ночью прикатил Морозов. Скучающие у машин здоровяки в штатском с явным подозрением наблюдали, как я выбираюсь наружу, но говорить ничего не стали. Видимо, решили про себя, что раз уж меня пропустили на входе, то сейчас напрягаться уже незачем.

Тем более, что собравшиеся под крышей бывшего склада господа в защите не нуждались. Старшие армейские чины, члены Совета, титулованные аристократы — графы и князья древних столбовых родов и их отпрыски. Пусть далеко не каждый внутри был Одаренным, их суммарной силы, пожалуй, хватило бы чуть ли не на целую армию, так что соваться внутрь без надобности определенно не стоило.

Я неторопливо прогулялся к двери вдоль машин, подметив и «Монтесуму» младшего Гагарина, и огромный, похожий на грузовик, «Шевроле Тахо». Его обладатель так и не удосужился объясниться за разгром в Красном Селе, однако я все еще рассчитывал получить ответы.

Желательно — прямо сегодня.

Незнакомые охранники — на этот раз аж четверо — расступились в стороны, а один даже потрудился утчиво распахнуть дверь, пропуская меня на склад. Внутри оказалось людно: народу было чуть ли не вдвое больше, чем я ожидал — видимо, где-то на территории устроили еще одну парковку. Далеко не все явились в гости одетыми по форме, однако от блеска звезд на погонах и золотых пуговиц все равно рябило в глазах.

Офисных помещений на такую толпу явно не хватало, и господам офицеров пришлось разместится внизу, рассевшись не только на принесенных откуда-то стульях, но и на бочках и ящиках, оставшихся еще от покойного Резникова. Я насчитал около дюжины капитанов всех рангов, трех вице-адмиралов и одного адмирала, а потом перешел к сухопутным чинам. Но на втором десятке сбился — одних только полковников и генералов оказалось заметно больше, чем их коллег из рядов Императорского флота.

И неизвестно сколько еще чинов прибыли в штатском: вряд ли все господа в дорогущих пальто и дубленках были просто чьими-то родственниками или наследниками.

Знакомых лиц определенно хватало. Многих я знал в прошлой жизни, когда сам носил на погонах фельдмаршальские жезлы, а кое с кем уже успел познакомиться и в этой. Младший Гагарин, Иван и еще несколько офицеров гардемаринской роты стояли чуть в стороне, сложив руки на груди, и хмуро разглядывали толпу. Дядя, почему-то облаченный в обычную полевую «цифру» без знаков отличия расположился неподалеку от выхода на лестницу, усевшись на край абсолютно неуместного в здешних декорациях офисного стола.

Видимо, больше сидеть было попросту не на чем, и охрана стащила вниз все, что не приколочено.

В нескольких шагах от дяди, подпирая спиной стену, стоял младший Морозов. С синяками под глазами, заметно похудевший с нашей последней встречи и нахохлившийся, будто его почему-то не могли согреть ни модное двубортное пальто, ни шелковый шарф, ни расставленные по всему складу тепловые «пушки».

Морозов смотрел то на дядю, то на носки собственных ботинок, то куда-то вдаль… В общем, изо всех сил делал вид, что до сих пор не заметил моего появления. А значит, как раз наоборот — очень даже заметил, и теперь его сиятельству стало очень и очень неуютно. Уже несколько дней от него не было ни слуху ни духу, однако я почему-то сразу понял, что лихой кавалерийский налет на вотчину Распутина в Красном селе не прошел бесследно.