— Получим через месяц, — примирительно прогудел Миша. — А что там за заявки такие?

— Нежить, — с готовностью перечислила Оксана. — Визы. Ещё какая-то фигня…

— Так они тут неделю валялись.

— Правильно, значит, сегодня срок вышел!

— Спокойно, — Зарецкий захлопнул свою секретную папку и поднялся из-за стола. — Давай мне нежить, разберусь до конца дня.

— Напополам, — подхватил Миша, тоже вставая. — А визы пусть вон Макс посмотрит, всё равно ни черта полезного не делает.

— Визы я и сама могу, — пробурчала Оксана. — У Иры все бумаги…

Сообразив наконец, что от неё нужно, Ира притянула к себе вчерашнюю стопку и низко над ней склонилась, прячась от требовательных взглядов. Руки предательски дрожали. Не хватало ещё тут разреветься. Подумаешь, ошиблась… В первый же день…

— Не так уж и много, — бодро резюмировал Старов, пролистав пальцем переданную ему пачку. — На, Слав, держи. Предлагаю забег.

— Ну давай, — Зарецкий забрал свою половину, мельком проглядел верхний лист и свернул бумаги в толстую трубку. — До восьми?

— Ага. Проигравший пишет отчёт за месяц.

— Замётано, — Зарецкий подхватил с подоконника рюкзак. — Если будет что-то серьёзное, зови.

— Взаимно. Давайте, ребят, не вляпайтесь тут ни во что, — Миша лихо крутанул на пальце ключи от машины, подмигнул Максу и вышел следом за Ярославом. Сразу стало как-то пусто.

— А мне чего, разрешения на выезд? — спросил косвенно проштрафившийся Некрасов, тоже протягивая руку за бумагами. — По картотеке лазать, скукота какая.

— Давай тоже напополам, — подала голос Оксана. — Остальное я разберу… День насмарку…

Надо было что-то сказать, извиниться, пообещать больше так не делать, но в горле стояли дурацкие ненужные слёзы. И, главное, с чего? Показатели отдела пусть волнуют начальника, а не секретаря; заявки действительно целую неделю лежали без внимания, и ничего. Даже ведь не отругали толком, не считая Оксаниного спектакля! А главное, и виноватой себя чувствовать не за что: Макс показал не ту форму, в первый день работы немудрено растеряться. Хотя не заметить огромную надпись — это надо суметь…

— Будь добра, переделай всё, что натворила, — сухо велела Тимофеева, отобрав у Иры остатки бумаг. — Перепроверь все поля, мало ли, что там ещё. И свежие обращения тоже обработай, чтобы у нас было время… в случае чего. Пойду поставлю шефа в известность.

— Да ладно, Ксюш, не трогай его, — миролюбиво попросил Макс.

— Должна же я объяснить, куда делись Старов с Зарецким, — непреклонно заявила Тимофеева. — Вообще-то Михалыч просил их обоих не отвлекать, но что тут поделаешь…

Она извлекла из груди шипящий вздох и, цокая каблуками, скрылась за начальничьей дверью. Макс пожал плечами.

— Да уж, накосячили, — без особого сожаления констатировал он. — Не переживай, Ксюха всё из-за вчерашнего бесится.

— Я вас подвела, — выдавила Ира. Это могло бы сойти за благородную причину для слёз.

— Ой, да забей, — отмахнулся Некрасов, устраиваясь над грудой бумаг. — Лишь бы не умер никто, а бюрократия — фиг с ней.

Ира кивнула, хлюпнула носом и принялась за исправления. Ненастный день обещал стать очень долгим.

[1] Умному достаточно (лат.)

— Наша Оксана считает, что зло должно быть наказано, — угрожающе произнёс шеф. Опершись на стол кончиками пальцев, он ненавязчиво навис над Максом; прохладная улыбка не предвещала ничего хорошего. — А вы, молодой человек, напакостили настолько солидно, что впору подозревать диверсию.

Ксюша, учуяв намечающуюся головомойку, высунулась из-за начальничьей спины и навострила уши. Лицо у неё было виноватое: наверняка не хотела, чтобы Максу досталось всерьёз, но тут уж как вышло. Ира, бедненькая, вовсе не поднимала головы от монитора; глаза небось на мокром месте, а держится. Хотя Верховский и не по её душу явился…

— Не специально я, — искренне выпалил Макс. — Я же больше всех и пострадал!

— Больше всех пострадал рабочий процесс, — ласково поправил шеф. Не в бешенстве, но порядком рассержен. — Скажи на милость, когда твои коллеги вернутся и смогут заняться моими поручениями?

— Да всё равно бы пришлось разбирать эту кучу! — воззвал к здравому смыслу Макс. — Часом раньше, часом позже…

— Верно, пришлось бы, — легко согласился Верховский. — И я бы учёл это утром при раздаче указаний. Видишь ли, я не люблю, когда работа превращается в аврал без достойных на то причин. Безалаберность младших офицеров к таковым не относится.

Оксана сочувственно хлопала ресницами, но хранила молчание. Боится попасть под раздачу. Интересно, шеф уже в курсе, как она лопухнулась с этим дедом?

— Ну всё, всё, я виноват, — проворчал Макс, вперив взгляд в наполовину разобранные прошения. — Депремируете меня на полгода вперёд?

— О нет, я уже учёл чрезмерное человеколюбие некоторых товарищей, — заявил начальник. С таким же видом, должно быть, крокодил поедает незадачливую жертву. Очень вежливый крокодил. — Обычно за подобное я отправляю на недельку в поля, но вчерашний вечер показал, что выпускать тебя к нежити без намордника ещё рановато. Хорошо, что коллеги из правопорядка как раз передали нам идеальное дело — никакой нежити, никаких паразитов, самое то для подающих надежды сотрудников…

Макс не удержался — закатил глаза. Звучало угрожающе скучно. Один раз его уже отправляли вместе с надзором переселять лешаков из приговорённой к вырубке подмосковной рощицы, но Верховский, похоже, нашёл что-то ещё более невыносимое — даже без вездесущей нежити…

— Что я должен делать? — уныло спросил Макс. — Искать в Ленинке все упоминания о магии?

— Я смотрю, не теряешь надежды легко отделаться, — Верховский хмыкнул откровенно насмешливо. — Нет, молодой человек. Помимо терпения, мы будем воспитывать в вас ответственность и здравомыслие. Открой-ка список задач…

Макс повиновался и едва не застонал при виде верхнего заголовка. Меньше, чем унылые подмосковные лешаки, его привлекали только минусы, а из всех минусячьих дел нет ничего тягомотнее всякой оккультной чепухи. Сколько их, этих лезущих куда не надо чудиков, которыми без зазрения совести пользуются потом нечистые на руку одарённые граждане…

— Почему безопасность этим не занимается? — безнадёжно вопросил Макс, пробежав по диагонали текст заявки.

— Потому что это дело контроля, — терпеливо, как умственно отсталому, пояснил начальник. — Впрочем, если хочешь, можешь обратиться к коллегам за помощью. Уверен, они не откажут.

На этом шеф счёл разговор оконченным и, не проронив больше ни слова, удалился в логово. Ксюша тут же выбралась из-за стола и перебежала проход, чтобы взглянуть на Максовы несчастья. Тёмные бровки сосредоточенно сошлись к переносице.

— А, придурочные эти… Я всё думала, кому их отдадут, — Оксанка виновато улыбнулась. — Ну, тут дел-то на пару недель. Сходишь к ним туда, прощупаешь главных и готово.

— Почему мы на любую ерунду обязаны реагировать? — Макс горестно задрал голову к фальшпотолку. — Хотят люди фигнёй страдать — ну и пусть страдают…

— А вдруг там реально гнездо нелегалов? — Ксюша улыбнулась не то ободряюще, не то с издёвкой. — Накроешь банду, спасёшь несчастных минусов… А там — премия, лучший сотрудник, повышение. Верховский лично сдаст тебе пост и торжественно уйдёт на пенсию.

— Иди ты, — беззлобно огрызнулся Макс. — Сто пудов обычные сектанты. Дольше отчёт писать, чем возиться.

За указаниями надо было идти в правопорядок, который и сбагрил контролю это дело. Впрочем, Макс рассудил, что задача не из тех, которые следует бежать исполнять немедленно: за пару лишних часов несчастная горстка фанатиков никуда не денется, а если всё-таки денется — туда им и дорога. Вот визы — другое дело: люди ведь ждут, предвкушают кто отпуск, кто встречу с роднёй, кто командировку… Правда, проверка картотеки от этого осознания веселее не стала. Поиск — чисто — резолюция, поиск — чисто — резолюция… Попался только один тип, у которого в досье стояла красная пометка. Его Макс завернул с садистским удовольствием, прижав палец к печати напротив надписи «Отказано» и полюбовавшись синеватым свечением.