— Тебя, кажется, упырь покусал?

— Да я нормально себя чувствую, — горячо возразил Мишка. — Упырь какой-то слабенький был, Андрюха вон тоже уже оклемался…

— Михаил, — Верховский скривился, будто от зубной боли. — Ещё слово — и отправлю на переаттестацию. Упыриный яд слабеньким не бывает. Я, по правде говоря, уверен был, что ты неделю проваляешься с лихорадкой.

— Ну, значит, я крепкий, — неловко хохотнул Старов.

— Нет. Значит, медики надавали вам с Барминым какой-то убойной дряни, купирующей реакцию организма, — брюзгливо заявил шеф. — Сдашь писанину — и брысь домой. На общественном транспорте.

Мишка уныло кивнул и поплёлся, куда послали. После слов начальника ему стало казаться, что голова и впрямь едва заметно гудит. Или не казаться, чёрт его знает… Чувствуя себя бессовестным симулянтом, Старов добрёл сперва до надзора, где местная секретарша охотно забрала у него бумагу и сочувственно пожелала поправляться, а потом поехал в безопасность. На лифте. Хотя обычно спускаться предпочитал по лестнице — просто так, разминки ради.

Вездесущий Викентьев поймал его в коридоре, в паре шагов от приёмной. Старов вежливо притормозил поздороваться и заодно отдать объяснительную; всё равно ведь бумажка рано или поздно ляжет на стол Евгению Валерьевичу.

— Здравствуй, Миш, — Викентьев пожал Старову руку. Им доводилось говорить вот так запросто ещё месяц-другой тому назад, когда Мишка вылавливал вместе с безопасностью шайку нечистых на руку колдунов. Куда только всё делось? — Как самочувствие? Найдёшь минутку поговорить?

— Найду, — осторожно кивнул Мишка.

Вот прицепились все к его самочувствию! Шеф, конечно, предостерегал откровенничать с безопасниками, так про всё подряд болтать и не надо. Тем более ничего таинственного во вчерашней истории нет. Ну, упырь, ну, агрессивный — подумаешь, диво дивное, перед летним-то солнцестоянием… Евгений Валерьевич впустил Мишку в кабинет, жестом указал на кресло у стола и уселся напротив. Заглянувшая в кабинет лаборантка Галочка была немедленно отослана заваривать чай.

— Давай, что там у тебя, — Викентьев взял объяснительную, мельком проглядел и отложил в сторону. — Крепко досталось?

— Не очень. Видите, функционирую, — Мишка, как сумел, простодушно улыбнулся.

— Молодец, — похвалил Евгений Валерьевич. — Упырь — дело такое… Ещё и бешеный, наверное, был?

— Нежить не болеет, — хохотнул Старов. — У неё просто настроение плохое.

— Да-а-а, поди пойми сейчас, кто просто так с катушек слетел, а кто… — безопасник неопределённо пошевелил пальцами. — Этот твой, надеюсь, в пределах стандартных поведенческих циклов?

— Упыри весь год злобные, — Мишка пожал плечами. — А сейчас даже с домовыми аккуратно надо. Все бузят.

— Одиннадцатое сегодня, — задумчиво констатировал Викентьев. — До сих пор до серьёзного вреда не доходило. В последний раз перед самым началом лета случилось, если я верно помню. Странно, да?

— Так день туда, день сюда… Нежить не по календарю с ума сходит.

— Справедливо. У неё другие какие-то резоны, правда?

— Кто его знает, — Старов вздохнул. Он без малого месяц рылся в справочниках, до рези в глазах вглядывался в звёздные карты и донимал научников просьбами снять замеры магического фона, но так ни к чему вменяемому и не пришёл. — Может, беспокоит их что-то. Или в фоне возмущения. Или заставил кто…

— Это твоя догадка? — быстро спросил Викентьев.

— Нет, коллеги… Но это ерунда какая-то, если честно, — признался Мишка. — Я весь архив перерыл — нету таких случаев, чтобы что-нибудь крупнее шишиги человека слушалось.

— Ясно, — рассеянно бросил безопасник. Явилась Галочка с чаем, и он надолго замолк, дожидаясь, пока лаборантка расставит чашки и скроется в своей каморке. Потом вздохнул и, понизив голос, доверительно сообщил: — Я, Миш, против вас ничего не имею. Чего там себе Верховский в голову вбил — это его проблемы. Я работать пытаюсь, а мне только палки в колёса ставят. Вот и задумался тут недельку-другую назад…

Старов нарочито громко хлюпнул чаем. Шефу о разговоре придётся рассказать. Викентьев этого не понимать не может; на что рассчитывает?

— Сигналы-то со всей Москвы идут, — значительно сказал безопасник, словно позабыв, о чём только что говорил. — Ворьё мелкое, паразиты, мошенники, оккультисты, теперь вот нежить ещё… Как будто обострение у всех, честное слово. А нам тут не чихни без двадцать раз подписанной бумажки. Я так думаю, в Управе у нас нечисто.

— Леший его знает, — буркнул Мишка.

— Знает, безусловно, — серьёзно подхватил Викентьев. — Если нашего диверсанта вся окрестная нежить слушается. Тут не то что третьей статьёй пахнет — тут первая в полный рост, за угрозу сообществу.

— Евгений Валерьевич, это ж невозможно, — мягко укорил безопасника Старов. С надзором в этом плане проще, они про нежить всё знают. — Ну, то есть, может, тут кто дурака и валяет, но с нежитью — никак. Не известно такое науке.

— Вы у нас ребята продвинутые, — вздохнул Викентьев. — Цвет современной магии. Если б мне Александр Михайлович поговорить с вами дал нормально, может, вместе что-нибудь и выяснили бы… Костя Чернов — в девятом поколении маг, представляешь, сколько он всего знает?

— Костя-то да, — пробормотал Мишка, потому что безопасник ждал ответа.

— А я его всё поймать не могу. То занят, то на выезде, — пожаловался Викентьев. — Зарецкий — тот вообще на людей кидается, как вы его терпите — ума не приложу.

— Он хороший спец, — вступился за приятеля Мишка.

— Может, и хороший, только с людьми работать вообще не умеет. А у нас тут как раз про людей, — Викентьев развёл руками. — Это нежить в своих законах живёт, как в силках, а человек — существо изворотливое. Я как подумаю, что та сволочь, к примеру, в Магсовете заседает — так и хочется всех к следственной присяге и расспрашивать по очереди…

— Евгений Валерьевич, я пойду, наверное, — выдавил Старов, отодвигая недопитый чай. — Мне ещё… по делам надо.

— А, извини, — Викентьев поднялся и зачем-то щёлкнул пультом от кондиционера. — Давненько выговориться не доводилось. Ты не бери в голову. Мне иногда под вечер кажется, что пора врачам без боя сдаваться, так голова пухнет. Только стимуляторы и спасают…

От стимуляторов Старов зарёкся. В прошлый раз всё оказалось в точности так, как Ира сказала: час-другой бодрствования, половина суток кошмарной головной боли. Вернувшись в кабинет, Мишка покосился на зло стучащего по клавиатуре Костика. Неужто на одном чувстве долга держится? Ничем особенным в кабинете не пахло, но так и кондиционер не зря трудится.

— Кость, — осторожно позвал Старов. Коллега поднял от монитора хмурый взгляд, но далеко и надолго посылать не стал. — У тебя диаграмм поведенческих нету?

Чернов дёрнулся, будто его током тряхнуло, и буркнул:

— Тебе зачем?

— Ну как… Аномалии сопоставить.

— В архиве возьми, — нервно отрезал коллега.

— Там за прошлый год только. У тебя ж отец столько лет в науке работал, может, осталось чего?

— Вряд ли, — Костя сердито наморщил лоб. — Он по ментальной магии защищался, а не по нежити.

— Так это ж рядом всё, — пожал плечами Мишка. — Менталкой-то только нежить и пользуется.

— Много ты понимаешь, — возмущённо фыркнул Чернов. — Там областей теории — выше крыши.

— А практики?

— А практика в докторской никому не нужна, — рявкнул Костя. — Чего тебе надо, Старов? Сдал бумаги — ну и вали домой.

— К шефу зайду и поеду, — вздохнул Мишка.

Ему пришло в голову, что досконально пересказывать Верховскому малоприятный разговор с безопасником вовсе не обязательно.

— Ну всё, хорош трудиться! — громогласно объявил Макс и спрыгнул с кресла. — Пора радоваться жизни и предаваться мелким порокам.

— И что за пороки у нас в планах на вечер? — промурлыкала Ксюша.

— Ничего особенного. Чревоугодие, лень и прочий гедонизм, — сообщил неугомонный Некрасов. — Ярик, бросай скучать, пошли с нами!