– Эленд… – Вин положила ладонь на его руку.

Он вздрогнул.

Легкое, почти незаметное движение, которое он сразу же подавил. Но удар был нанесен. Вин причинила Эленду вред, ранила его. Он наконец-то увидел – воочию увидел, – кто она такая. Он полюбил иллюзию.

– Что? – спросил Эленд, глядя ей в лицо.

– Ничего. – Вин убрала руку.

Внутри точно что-то сломалось.

«Я так его люблю. Почему? Почему я позволила ему это увидеть? Если бы у меня был выбор!»

«Он тебя предаст, – прошептал в глубине сознания голос Рина. – Тебя все в конце концов бросают, Вин».

Эленд вздохнул, посмотрел на закрытое ставнями окно, которое не мешало Вин чувствовать, что снаружи тьма.

– Видишь ли, – начал он негромко, – я ведь даже и мысли не допускал, что все так закончится. Я им доверял до самого конца. Депутаты Ассамблеи, избранные народом… я верил, что они поступят правильно. Когда меня не выбрали, я был по-настоящему удивлен. Не стоило мне удивляться. Мы знали, что я не из их лагеря. То есть они один раз уже проголосовали за мое отстранение. Но я убедил себя, что это всего лишь предупреждение. И в глубине души был уверен, что меня восстановят. – Эленд покачал головой. – Теперь я должен или признать, что моя вера в них – ошибка, или смириться с их решением.

Вот именно это Вин в нем и любила – его доброту, его безыскусную честность. Качества столь же странные и экзотические для беспризорника-скаа, как истинная природа рожденного туманом для большинства людей. Даже среди всех хороших товарищей из шайки Кельсера, даже среди лучших аристократов она никогда не встречала человека, подобного Эленду Венчеру. Человека, который мог поверить, что люди, лишившие его трона, просто пытались сделать как лучше.

Временами Вин чувствовала себя глупо, потому что влюбилась в первого же аристократа, с которым довелось познакомиться поближе. Но теперь понимала, что ее любовь к Эленду возникла не случайно. Все дело в самом Эленде, и их встреча была невероятной удачей.

И теперь… все закончилось. Ничего уже не будет, как раньше. Впрочем, Вин всегда знала, что к этому идет, потому и ответила отказом на его предложение год назад. Она не могла стать женой Эленда. Точнее, не могла позволить ему стать своим мужем.

– Мне знакома печаль в твоих глазах, Вин, – ласково сказал Эленд.

Она не поверила своим ушам.

– Мы справимся, – продолжал он. – Трон – это ведь еще не все. Может, так оно и лучше, вообще-то. Мы сделали что могли. Теперь пусть попытается кто-то другой.

Вин слабо улыбнулась: «Он не знает. Он не должен никогда узнать, как это больно. Он хороший человек – он попытается заставить себя любить меня и дальше».

– Но, – Эленд поднялся, – тебе надо еще отдохнуть.

– Я отлично себя чувствую, – возразила Вин, слегка потягиваясь. Бок болел, шею ломило, но пьютер горел ровно, и раны заживали. – Я должна…

Она осеклась, пораженная внезапной мыслью. Резко выпрямилась – боль от неосторожного движения, казалось, пронзила все тело. Воспоминания о предыдущем дне были словно в тумане, но…

– Ор-Сьер! – воскликнула Вин, отбрасывая одеяло.

– Он в порядке. Он кандра, и сломанные кости для него пустяк.

Вин застыла, наполовину выбравшись из постели, и внезапно почувствовала себя глупо.

– Где он?

– Поглощает новое тело.

– Почему ты улыбаешься?

– Никогда не видел, чтобы кто-то так заботился о кандре.

– Ну, я не вижу причин, по которым этого не стоит делать. – Вин забралась обратно в постель. – Ор-Сьер рисковал жизнью.

– Он кандра, – повторил Эленд. – Не думаю, что эти люди могли его убить. Сомневаюсь, что это по силам даже рожденному туманом.

Вин замерла.

«Сомневаюсь, что это по силам даже рожденному туманом…»

Почему эти слова ее беспокоили?

– Как бы то ни было, – сказала Вин вслух, – он чувствует боль. Он принял два сильных удара, предназначавшихся мне.

– Он просто выполнял свой Договор.

«Свой Договор…»

Ор-Сьер напал на человека. Он нарушил свой Договор. Ради нее.

– Что?

– Ничего, – быстро ответила Вин. – Расскажи мне про армии.

Эленд посмотрел на нее с подозрением, но снова опустился в кресло и тему разговора поменял.

– Сетт все еще отсиживается в Гастинге, и трудно предположить, что он предпримет дальше. Ассамблея его не выбрала – он не протестовал. Но наверняка понимает, что оказался теперь в засаде.

– Он должен был действительно верить, что его выберут, – нахмурилась Вин. – Иначе зачем тогда являться в город?

Эленд покачал головой:

– Мне с самого начала этот поступок казался странным. Но я все равно посоветовал Ассамблее попытаться с ним договориться. Думаю, Сетт поверил, что атиума в городе нет, поэтому у него и нет причин брать Лютадель.

– Кроме славы.

– Которая не стоит того, чтобы потерять армию, – заметил Эленд. – Или жизнь.

Вин не спорила:

– А твой отец?

– Молчит. И это удивительно, Вин. Это не похоже на него – покушение было устроено так грубо. Даже не представляю, как расценивать случившееся.

– Убийцы. – Вин откинулась на спинку кровати. – Их опознали?

– Нет. Возможно, мы не настолько хорошо знаем аристократов из Северного доминиона, как нам кажется.

«Нет, – подумала Вин. – Нет, если бы они были из такого маленького города, как Урто, кого-то из них наверняка бы узнали».

– Мне кажется, я встречала одного из них, – сказала она вслух.

– Которого?

– Э… последнего.

На секунду Эленд будто застыл:

– А-а. Ну, я думаю, его мы опознать уже не сможем.

– Эленд, мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.

– Что именно? – Эленд сделал вид, будто не понял. – Вин, я уже видел смерть раньше. Меня заставляли присутствовать на казнях, которые устраивал Вседержитель, помнишь? – Он помедлил. – Хотя то, что ты сделала, выглядело по-другому, конечно.

«Еще бы».

– Ты была великолепна. Если бы ты не остановила тех алломантов, я бы здесь сейчас не сидел. Ты спасла меня и, похоже, Пенрода и остальных депутатов Ассамблеи. Ты спасла Центральный доминион.

«Нам всегда приходится быть ножами…»

Эленд с улыбкой поднялся. Вернулся он с миской мясного бульона:

– Вот. Правда, он остыл, но Сэйзед сказал, что тебе надо поесть, когда проснешься.

– Это прислал Сэйзед? – скривилась Вин. – Там лекарство?

– Он предупредил, чтобы я его не пробовал сам. Сказал, там достаточно снотворного, чтобы отключить меня на месяц. С вами, пьютерными горелками, по-другому нельзя.

Эленд поставил тарелку на прикроватную тумбочку. Вин смотрела на нее прищуренными глазами. Сэйзед, наверное, беспокоился, что, несмотря на свои раны, она отправится рыскать по городу, если ее предоставить самой себе. И он прав. Вздохнув, Вин взяла тарелку и начала пить бульон мелкими глотками.

– Я пришлю кого-нибудь с углем для печки, – по-прежнему улыбаясь, сказал Эленд. – А сейчас у меня дела.

Вин кивнула, и он ушел, закрыв за собой дверь.

Когда Вин проснулась в следующий раз, Эленд снова оказался рядом. Только стоял в тени и наблюдал за ней оттуда. Снаружи по-прежнему было темно, и через открытые ставни по полу комнаты крался туман.

Вин резко села и повернулась к фигуре в углу. Это был не Эленд.

– Зейн?

Тот шагнул вперед. Теперь его сходство с Элендом казалось совершенно очевидным: одинаковая линия подбородка, одинаковые волнистые темные волосы. Даже телосложение, особенно после того, как Эленд начал упражняться.

– Ты слишком крепко спишь, – заметил Зейн.

– Даже тело рожденного туманом нуждается во сне.

– Во-первых, тебя не должны были ранить: ты могла с легкостью убить тех людей, но тебя отвлекал мой брат, и еще ты пыталась уберечь находившихся в зале. Вот что он с тобой сделал: изменил тебя, и ты перестала понимать, что следует делать, – видишь теперь только то, чего он от тебя хочет.

Вин осторожно пошарила под подушкой. К счастью, кинжал был на месте.