Разговор их был прерван появлением самого Джо. Вернувшись с работы, он вошел, такой же неловкий, как и прежде, и с непосредственной теплотой, хотя и смущенно, поприветствовал Энн. Она была отчасти поражена произошедшей в нем переменой. Возможно, причиной тому была его темная деловая одежда, и все же он показался Энн бледным и нервным; между бровями пролегла морщинка, которой раньше не было.

– Энн, ты приносишь нам настоящее дыхание севера, – усмехнулся он. – Хотел бы заметить, что и мне самому не помешало бы подышать свежим воздухом.

– Что за чушь, Джо! – довольно раздраженно бросила Люси.

– Чушь или нет, милая, но это я и чувствую, – ответил Джо. – Отдал бы фунтовую банкноту, чтобы оказаться на Харбор-роуд, хотя бы всего на пять минут, в комбинезоне, на водительском сиденье своего старого седана.

Люси вспыхнула:

– Хочешь остаться механиком на всю жизнь?

– Я и есть механик, – ответил Джо с внезапной горечью в голосе. – И чертовски хороший, к твоему сведению.

Казалось, вот-вот разразится ссора. Но Люси смогла подавить свое недовольство.

– Ну, в любом случае беги наверх и переоденься, Джо. Мы должны быть готовы к семи.

Он удрученно посмотрел на нее.

– Что? Мы опять куда-то идем? – В его голосе слышался протест.

– Да, мы идем в театр. – Губы Люси на секунду плотно сомкнулись. – Мы должны хорошо провести время с Энн.

Снова в воздухе повисло напряжение, отчего Энн стало немного не по себе.

– Но, честно сказать, я бы предпочла остаться дома, – торопливо заметила она, – и от души поговорить с вами обоими. За этим я и приехала.

– Мы идем в театр, – упрямо повторила Люси. И взгляд ее сказал Джо, что ему лучше прекратить спор и поторопиться сменить одежду.

Они смотрели глупую музыкальную комедию, которая показалась Энн отвратительной, а Люси было все равно, поскольку в основном она была занята узнаванием присутствующих знаменитостей. Как ни парадоксально, Джо все понравилось. Он компенсировал свою усталость частыми посещениями бара и к концу спектакля был изрядно навеселе.

На следующее утро, в субботу, Люси продолжила неустанно следовать своей программе, таская Энн по магазинам в шуме и суете Оксфорд-стрит. Энн показалось, что брак сделал Люси более жесткой и без особого смысла лихорадочно деловитой. Это ее огорчило. В тот вечер они отправились ужинать в ресторан «Владимир» на Риджент-стрит. Мистер Грейн, деловой партнер Джо, оказал им честь, присоединившись к компании.

С самого начала, после первой же его снисходительной реплики – «Держу пари, вы, медсестры, мало знаете жизнь», – Энн тихо, но искренне возненавидела Грейна. Смуглый, обходительный и дородный, Тед Грейн с подчеркнутой элегантностью носил свой двубортный смокинг. Бурные проявления чувств, бесконечные «мои дорогие», улыбающийся уклончивый взгляд. Именно Тед, хотя он был гостем Джо, распоряжался насчет блюд и вина. Как восхищенно сказала Люси: «Тед знает свое дело. Тед был бы душой любой компании». Джо и Тед выпили много спиртного, но если Тед сохранял представительный вид, то Джо, оплачивая счет, явно смотрелся бы выигрышнее в лежачем положении.

Воскресенье было лучшим днем. Люси слишком устала, чтобы куда-то мчаться, и не возмутилась, когда Джо появился в одной пижаме и со слегка припухшими глазами. Вскоре все трое предались воспоминаниям о прежних днях в Шерефорде. То и дело раздавался неудержимый смех Люси.

У горничной был выходной, и Джо, все еще в тапочках и пижаме, настоял на том, чтобы приготовить настоящий ужин – восхитительную яичницу с ветчиной – в лучшем стиле Северной Англии. У Энн впервые появилась надежда, что Джо и Люси на самом деле не изменились, что их брак в конце концов окажется удачным.

Но в восемь часов вечера Энн было пора уезжать. Выходные пролетели в мгновение ока. А в десять часов утра в понедельник ей следовало быть в палате «С». От этого никуда не денешься. И некуда было деться от настойчивых требований Джо и Люси, чтобы она отправилась на север не на поезде, а ночным рейсом на автобусе компании «Транспорт лимитед».

– Но у меня есть обратный железнодорожный билет, – возражала Энн.

– Получишь за него в Манчестере, – тут же нашлась Люси. – Мы предлагаем тебе бесплатную поездку, моя голубка. Для нас будет оскорблением, если ты откажешься.

Так что они проводили ее на Трафальгарскую площадь, где около восьми часов вечера сине-желтый автобус плавно подкатил к тротуару.

– Какой великолепный! – воскликнула Энн. – Неудивительно, что ты гордишься им.

– Да, неплохой, – ответил Джо, критически оглядывая автобус. – Он, конечно, после ремонта – куча денег потрачена. Одни проблемы с этими чертовыми штуками. За год устаревают, поскольку появляется новая модель.

Он обошел автобус и перекинулся парой слов с водителем, молодым человеком с резкими чертами лица, в белой форменной куртке и фуражке с козырьком; затем вернулся, чрезвычайно довольный, и взглянул на наручные часы:

– А теперь запрыгивай, Энн. Время ехать. Сегодня вечером полная загрузка – тридцать пассажиров – хороший бизнес! Ничто так не заставляет нас, автобусных магнатов, рыдать, как пустой салон.

Энн поцеловала Люси, пожала руку Джо и поднялась по ступенькам. Ей помахали с тротуара, затем раздался гудок, и ночной автобус тронулся с места.

Уже стемнело, когда автобус добрался до окраины города и свернул на объездной путь через Барнет, чтобы выехать на Большую Северную дорогу. Автобус был быстрым и комфортабельным, хотя Энн, выпрямившись в мягком кресле, пожалела, пусть всего лишь на мгновение, о своем вагоне третьего класса. Там она могла бы вытянуть ноги и поспать. Здесь можно было только поклевать носом и немного подремать.

В десять часов автобус остановился, чтобы пассажиры могли выпить кофе и подкрепиться бутербродами в придорожной закусочной недалеко от Стивениджа. Хотя моросило и стоял сырой туман, почти все вышли – приличные люди среднего класса. Энн заметила женщину с тремя маленькими девочками. Затем автобус снова отправился в путь.

Салон чуть потряхивало, и Энн то и дело погружалась в дремоту. Ночь продолжалась. Около пяти часов утра Энн выпрямилась, решив привести себя в порядок и радуясь, что путешествие близится к концу. Они должны были прибыть в Манчестер к шести.

Протерев запотевшее окно, она глянула наружу. Еще не рассвело, но было видно, что идет сильный дождь. Дорога походила на тускло мерцающий канал, по которому колеса мчались с постоянным шипящим звуком. Время от времени мимо с грохотом проносились силуэты тяжелых грузовиков.

Энн открыла сумку и достала флакон туалетной воды. Она начала рассеянно тереть лоб и виски, когда внезапно, без малейшего предупреждения, автобус резко затормозил и вильнул вбок. Почти пятьдесят ярдов тяжелую машину куда-то несло. У Энн был лишь один миг, чтобы понять, что водитель потерял управление. Затем, прежде чем она успела вскрикнуть, автобус съехал с грязной дороги и покатился вниз по тридцатифутовому склону. На пути стоял большой вяз. Раздался тошнотворный звук разбитого стекла и гнущегося металла, взревел рвущийся на волю мотор, и прогремел взрыв. Автобус перевернулся. Струйка пламени вырвалась из наполовину зарывшегося в землю капота, над которым все еще бессмысленно вращалось колесо.

Энн чуть не потеряла сознание, но не утратила присутствия духа. Когда автобус врезался в дерево, она обо что-то ударилась. Правое плечо полностью онемело, осколки стекла, видимо, посекли лицо, в рот затекла кровь. Снова накатила слабость, но крики женщины рядом сразу помогли вернуться из забытья. «Я должна выбраться отсюда, – ошеломленно подумала она. – Должна помочь людям – это мой долг».

Преодолевая боль, она с трудом покинула свое кресло и по искореженной потолочной части салона добралась до разбитого окна, вылезла, соскользнула вниз и упала на четвереньки в мокрую траву. Рядом с ней, прижимая ладонь ко лбу, ошеломленно сидел водитель автобуса.