Он наклонился к Сильвии и прошептал:

– Можете посидеть тут недолго? Место вполне безопасное. Я пойду на разведку.

Она бросила на него быстрый взгляд, снова перевела глаза на экран и кивнула.

Льюис замешкался: ему хотелось сказать что-нибудь легкое, беззаботное, как-то приободрить Сильвию. Но он снова не нашел подходящих слов. Он поднялся и вышел из кинотеатра.

Теперь вместо дождя с неба сыпал мокрый снег. Торопливо оглядевшись, Льюис поднял воротник и решительно зашагал вперед. Он знал, что поступок, который он намеревался совершить, сопряжен с риском. Но придется взять на себя этот риск. Он отправился на поиски почты.

Почта находилась на главной улице. Пряча лицо за воротником, Льюис вошел в здание и там в одной из небольших кабинок у боковой стены составил телеграмму Генриху на адрес железнодорожной гостиницы в Лахене. Текст, который он постарался сформулировать как можно более нейтрально, гласил:

ДОБРАЛИСЬ БЛАГОПОЛУЧНО. ПРОШУ, ПЕРЕДАЙТЕ ДРУЗЬЯМ, ЧТО ВСТРЕЧА СОСТОИТСЯ, КАК ДОГОВОРИЛИСЬ. ОТПРАВЛЯЮ ВАМ ПРИЯТНЫЙ ПОДАРОК.

Он знал, что Генрих к нему расположен, а обещание награды дополнительно подкрепит его интерес. И даже если послание попадет в чужие руки, вреда от этого не будет. Льюис несколько напрягся, протягивая листок с текстом в окошко, но там сидела сонная девица, которая приняла и отправила телеграмму дальше с какой-то механической апатией. Довольный этим первым достижением, Льюис поспешил на улицу.

Следующей его целью стал дешевый универсальный магазин. Там он приобрел фибровый чемодан, теплый купальный халат, свитер, шерстяной шарф и два дождевых плаща. Плащ побольше накинул на себя. Остальные вещи засунул в чемодан.

Похоже, пока его перемещения ни у кого не вызывали подозрений. Приободрившись, он приступил к самой сложной части своей задачи. Неся в руке чемодан и держась подальше от оживленных магистралей, он отыскал более тихий район города. Приблизительно четверть часа блуждал по пустым улицам, оценивающе разглядывая простые, без всяких изысков, фасады. Наконец набрел на ряд непритязательных зданий, в окнах которых виднелись таблички «Сдаются комнаты». Он выбрал наугад дом в середине и через минуту уже стучал в дверь.

Последовала короткая пауза, затем дверь открыла дородная фрау среднего возраста с пухлым добродушным лицом.

– Добрый вечер, – поприветствовал ее Льюис, стараясь придать своему тону как можно больше убедительности. – Я имею честь разговаривать с хозяйкой? Мне нужны две комнаты. Для моей сестры и меня.

– Да? – Она уставилась на него в некотором сомнении, изучая взглядом его промокшую, запачканную одежду и чемодан.

– Мы американцы, – простодушно объяснил он. – В Австрии на отдыхе. Основной багаж остался на станции. Из-за этой ужасной погоды все так сложно. Сестра ждет в кафе, пока я ищу для нас комнаты.

– Американцы, – повторила фрау. – Паспорта у вас есть?

– Разумеется. – Улыбнувшись, он достал свой паспорт. Пока женщина рассматривала документ туповатым взглядом малограмотного человека, Льюис учтиво добавил: – У моей сестры есть собственный паспорт, естественно.

– Ну да, естественно. – Ее флегматичное лицо расслабилось, она улыбнулась Льюису. Он с воодушевлением понял, что она его приняла. – Ja, ja, у меня есть комнаты, две хорошие комнаты. Только вы должны заплатить за неделю вперед. Такой у меня обычай. Хотите осмотреть комнаты?

– Конечно.

Льюис вошел в дом и проследовал за хозяйкой наверх. Она показала ему две чистые симпатичные комнаты. Он немедленно выразил одобрение, заплатил тридцать шиллингов, которые она потребовала, и заявил, что отправляется за сестрой.

Теперь, когда домовладелица заполучила деньги, последние ее сомнения испарились. Она окинула Льюиса взглядом, исполненным материнского сострадания:

– Бедный молодой человек, вы так промокли. Я разожгу для вас камин. И вы должны принять горячую ванну.

– И хорошенько поужинать, – намекнул он.

– Без сомнений. – Она энергично покивала. – Увидите, как вкусно я готовлю.

Они вместе спустились по лестнице. Подойдя к двери, Льюис сказал:

– Я вернусь через двадцать минут.

Домовладелица снова кивнула и поспешила на кухню.

Льюис отправился обратно в кинотеатр. В нем опять проснулась надежда. По крайней мере, все сиюминутные проблемы решены. У них будет еда и пристанище на ночь. И в этом неприметном здании сравнительно безопасно. Завтра они начнут все заново.

Он вошел в кинотеатр. Сначала не смог найти взглядом Сильвию, и его сердце пропустило удар. Потом он увидел ее на прежнем месте, она держала спину прямо, как часовой на посту. Он проскользнул на соседнее сиденье.

– Я все устроил, – прошептал он. – Подождем пять минут, чтобы не привлекать внимания. А потом уйдем вместе.

Она с мрачным видом повернулась к нему. Печальная улыбка тронула уголки ее губ.

– Нам обязательно уходить? Я посмотрела этот фильм всего три раза.

Когда они добрались до своего пристанища, Льюис с удовлетворением обнаружил, что домовладелица оказалась верна данному слову. В обеих спальнях горели камины, а в большей из них круглый столик был накрыт белой скатертью, на которой лежали простенькие столовые приборы, что, казалось, обещало солидный ужин.

Комнаты были смежные, и, осознав это, и Сильвия, и Льюис почувствовали себя неловко. Он решительно прервал повисшее молчание:

– Первое, что вы сделаете, – это примете горячую ванну. И пожалуйста, поторопитесь. Потом можете надеть вот этот халат и поужинать в нем. Сейчас не время для идиотских условностей. Я бы не хотел, чтобы к нашим проблемам добавилась еще и пневмония.

Он намеренно выразился так бесцеремонно, рассудив, что это лучший способ добиться от Сильвии согласия. Он сильно беспокоился, как бы она не подхватила серьезную простуду. Но если он ждал возражений, его спутница их не высказала. Она просто собрала свои немногочисленные пожитки и вышла из комнаты.

Когда она удалилась, Льюис прошел в собственную спальню, снял промокший пиджак и жилет, стянул рубашку и энергично обтерся полотенцем перед камином. Потом надел купленный свитер. Теперь он почувствовал себя лучше. Последние испытания лишь укрепили его стойкость, закаленную долгими вахтами под проливными дождями.

Примерно через десять минут он услышал, что Сильвия вернулась в соседнюю комнату, услышал сочувственный голос хозяйки, услышал, как та принесла ужин. Потом наступила тишина. Он немного выждал и постучал в дверь. После секундной паузы раздался голос Сильвии, приглашающий войти. Льюис открыл дверь и замер на пороге.

Она стояла на коврике у камина, завернутая в грубый халат, который он ей купил. Это незамысловатое белое одеяние придавало ее красоте ошеломительную девственную чистоту. Похоже, ванна помогла ей полностью восстановить силы, освежиться и согреться. Волосы мягко спадали на лоб, в глазах уже не было усталости.

Льюис тихо сказал:

– Так-то лучше. Намного лучше. А теперь, полагаю, вы хотите остаться одна. Я поужинаю у себя.

Ее щеки ярко вспыхнули.

– Это нелепо. Здесь уже накрыли на стол.

Он помешкал, медленно вошел и сел, когда она заняла свое место. Они молча приступили к еде. Суп был великолепен – густой и горячий, настоящий деревенский суп, какой варили в этом регионе, – от него тепло разливалось по всему телу. Один или два раза Сильвия бросала на Льюиса неуверенный взгляд и тут же отводила глаза, поскольку его лицо оставалось непроницаемым. Но наконец она заставила себя заговорить:

– Как чудесно, что вы нашли для нас эти комнаты. – Слова давались ей с трудом, были неуклюжи и банальны, но ее волнение и признательность придавали им более глубокий смысл. – Я не знаю, как вас отблагодарить… О, сколько бы я ни благодарила, все равно будет мало.

Она замолчала, нервно кроша хлеб. Льюис ответил не сразу. Ужин наедине в такой интимной обстановке – одного этого было достаточно, чтобы выбить его из колеи. Да и знание того, что Сильвия ему лжет, весь день ело его поедом. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, он находил странное, извращенное удовлетворение в том, чтобы причинить ей боль… и да, причинить боль самому себе.