– Если не возражаете попробовать, доктор… Вы же не будете против одного мятного леденца.

Мэг никак не ожидала, что он согласится, но прежде, чем она успела убрать пакетик, Финлей, подавив улыбку, протянул руку и угостился щедрой порцией.

– Спасибо, мисс Мирлис! – воскликнул он. – Я ужасно люблю сладости. Как вы догадались?

Лицо Мэг застыло при виде того, как он посягнул на ее сокровища. Она выхватила у него пакетик и холодно заявила:

– Да, похоже, они вам нравятся.

Плотно закрутив бумажный пакетик, она сердито посмотрела на Финлея и сунула конфеты в карман.

Наступила тишина, нарушаемая только дружным посасыванием леденцов.

Финлей, разогретый первой стычкой, начинал испытывать удовольствие.

– А теперь, мисс Мирлис, когда мы счастливы и чувствуем себя комфортно, не можете ли объяснить мне причину вызова?

Мэг уколола его взглядом, но, с усилием снова обретя душевное равновесие, принялась изображать крайнюю живость:

– Ну вот так, доктор. Допустим, у меня есть кое-что интересное для вас. О, я-то знаю, что касается наших хворей, то вам, врачам, только и покажи что-нибудь экстраординарное. – Она помолчала, пристально глядя на него. – У меня на макушке небольшая шишка. Меня она, заметьте, ничуть не беспокоит. У меня она уже шесть лет, но, док, в последнее время она становится все больше, так что, сказала я себе, молодому доктору Финлею наверняка было бы очень интересно посмотреть на нее и, может, проверить свои навыки и спокойно ее удалить. Вот уж, право, грандиозный опыт для молодого человека, подумала я. И нет никаких сомнений, подумала я, что он, получив такой редкий шанс, будет рад сделать это бесплатно.

От такой неприкрытой наглости у Финлея перехватило дыхание, но он сдержался и сказал:

– Тогда позвольте мне посмотреть.

– Ну посмотреть – не повредить, – со смешком ответила Мэг.

Финлей встал и подошел к окну.

Раздвинув пряди волос, все еще темных и густых, он осмотрел голову Мэг. Там, где она указала, была круглая розовая опухоль размером с голубиное яйцо.

Он тут же определил, что это обыкновенная жировая киста – проще говоря, жировик, который часто встречается и легко удаляется.

Вернувшись на свое место, он в нескольких словах объяснил Мэг, что это за новообразование у нее и как с помощью простой операции можно его удалить.

Ее глаза заблестели. Она потерла ладони:

– Да, думаю, вам понравится это дело, доктор. Я с самого начала знала, что для вас это будет грандиозный опыт.

На Финлея вдруг накатила неудержимая веселость, но, с напускной строгостью посмотрев на нее, он сказал:

– Мне не нужен такой опыт, мисс Мирлис. Если хотите, я сделаю вам операцию. – Он многозначительно помолчал. – Но это вам будет стоить полторы гинеи.

Ее лицо искривилось в клоунской гримасе, и она взвизгнула, в ужасе всплеснув руками:

– Доктор! Доктор! Вы меня удивляете. Разве можно так шутить!

– Еще никогда я не был так серьезен, – холодно ответил Финлей.

– Нет-нет, – взмолилась Мэг. – Вы же не бессердечны, доктор. Разве я не сказала вам…

– Не важно, что вы мне сказали, – твердо ответил Финлей. – Важно, что я вам сказал. Полторы гинеи – это стоимость операции, и ни пенни меньше.

– Я не могу себе этого позволить, не могу, не могу, – заскулила Мэг. – Так относиться к бедной старой женщине. О, доктор, доктор…

Так она и продолжала просить и умолять. Но Финлей был непреклонен. Он поклялся себе взять верх над скрягой Мэг. И собирался сдержать свое слово.

В конце концов Мэг, должно быть, поняла это, потому что отступила, и ее лицо вспыхнуло от гнева и досады.

– Тогда убирайтесь! – крикнула она. – Вы негодный, дурной человек! Я зря потратила на вас время. И не смейте брать с меня плату за этот визит. Я не заплачу ни фартинга[247]. У меня нет денег.

Сполна насладившись своей ролью, Финлей встал, чтобы уйти, как вдруг его осенила великолепная идея.

Это действительно великолепная идея, подумал он, и его взгляд упал на тарелку эпохи Мин, предмет зависти Камерона.

– Раз с деньгами трудно, – заявил он, – тогда забудьте про них, мисс Мирлис. Последние штаны с горца не снимают. Но давайте заключим сделку. Я прооперирую вас, если вы дадите мне вон ту тарелку у окна.

Трудно было бы представить себе более неожиданную и страшную реакцию на эти слова, чем та, что последовала. Приступ гнева Мэг был подобен взрыву.

– Моя тарелка! – взвизгнула она. – Моя прекрасная тарелка эпохи Мин стоит кучу золотых соверенов! Как! Как вам только в голову могло такое прийти! Чтобы так воспользоваться моим положением! Как будто я не знаю ее ценности! Убирайтесь из моего дома, дерзкий негодник, убирайтесь вон, пока я не ударила вас палкой!

И, размахивая маленькой черной тростью, с которой ковыляла по дому, она чуть ли не силком погнала Финлея из гостиной.

Финлей удалился, смеясь над собственным поражением и намереваясь со смаком рассказать Камерону обо всем случившемся вечером после ужина. Но в конце дня Мэг прислала ему совершенно неожиданную и удивительную записку с просьбой непременно на следующий день посетить ее. Финлей был озадачен, но в предвкушении дальнейшего развития событий промолчал о новости и на следующее утро снова явился в дом Мэг.

Она вела себя престранно: была подавлена, раскаивалась, извинялась со слезами на глазах.

– Я и правда сожалею о своем поступке по отношению к вам, доктор. Это было постыдно, я знаю, но вы должны простить меня. Видите ли, я дорожу этой тарелкой, и ваше требование застало меня врасплох. Но я все думала об этом, а мне ведь надо позаботиться о моей бедной голове. Это ужасный недуг. Я не могу откинуть голову на спинку кресла, то есть совсем-совсем. Это невыносимо, доктор. – И, буравя его своими острыми маленькими глазками, она добавила: – Поэтому я решила отдать вам тарелку в уплату за то, что вы приведете меня в порядок.

Финлея охватил трепет от испытанного им чувства триумфа – он таки заставил старую скрягу уступить, он добыл тарелку для Камерона! Ему всегда хотелось подарить Камерону что-нибудь коллекционное, и вот наконец такой шанс представился!

– Отлично, – поспешил ответить он. – Будем считать, что все улажено, мисс Мирлис.

Он подошел к окну, взял тарелку и неспешно осмотрел ее под скаредным взглядом мисс Мэг.

Вблизи она показалась ему самой обыкновенной тарелкой, бело-голубой, похожей на обеденную, но Финлей ничего не смыслил в антиквариате и прекрасно знал, как относились к ней Камерон да и сама Мэг. Возвращая ее ревнивой владелице, он твердо сказал:

– Запомните, мисс Мирлис, я должен забрать эту тарелку, как только закончу с вами. Это должна быть именно эта тарелка, и никакая другая.

– Отлично, – с серьезным видом кивнула Мэг. – Эта тарелка, и никакая другая. Договорились! – И после паузы: – Но вы должны это сделать красиво, доктор. Чтобы мне не было больно. Вы должны убрать жировик, чтобы он никогда больше не появился. И должны приходить ко мне каждый день для проверки.

– Хорошо, – сказал Финлей. – Согласен.

– И еще! – воскликнула Мэг. – Сюда же входят все перевязки и бинты. Все это должно быть включено.

– Да-да, – сказал Финлей, пытаясь вырваться, но Мэг, вцепившись в его руки, продолжала выторговывать все, что только можно.

– И за это, доктор, вы дадите мне флакон прекрасного тонизирующего средства, которое полезно для крови.

«Боже мой! – подумал Финлей. – Если я не выберусь отсюда, она еще попросит срезать ей заодно и мозоли».

Однако он постарался сделать вид, что на все согласен, и пообещал выполнить даже самую прихотливую из ее просьб.

На самом деле он прекрасно справился с этой операцией, максимально постаравшись, чтобы все прошло хорошо. Он тщательно заморозил округлую опухоль, опрыскав ее хлорэтаном, чтобы при разрезе Мэг не испытывала боли. Он безупречно вырезал маленькую кисту, зашил рану и наложил повязку из марли, пропитанной йодоформом. Это была весьма деликатная работа, на которую у него ушел целый час.