— Ох, мои манеры! Прошу прощения! Этот скромный является учеником школы Юэлань, имя этого скромного — Цао Сяошэ. — Он поклонился, после чего бегло продолжил: — Я уже не раз спасал жизнь вашему брату. Признаться, было нелегко! Так, о чем я? Расследование! Я не считаю, что участие четвертого господина Хэ невозможно! Напротив, оно будет нам даже полезно...

Губы Хэ Цияня вытянулись в улыбке, напоминающей оскал. Он со щелчком захлопнул веер.

— Вы всего лишь ученик и явно не вправе принимать такие решения, не так ли?

— Все верно! Сначала нам нужно будет обсудить этот вопрос с главой школы, — закивал Цао Сяошэ. — Но не стоит быть таким категоричным, третий господин Хэ! Школа Юэлань обязательно восстановит справедливость, какой бы она ни была!

— Какой бы она ни была... — эхом тихо повторил Хэ Циянь. — Раз так, надеюсь, глава вашей школы будет благоразумен. На этом я вынужден откланяться, мне нужно проверить сохранность своего инструмента.

Он сделал акцент на последней фразе и бросил последний уничижительный взгляд на Юн Шэня, а потом, обменявшись поклонами, ретировался. Стоило его фигуре скрыться за поворотом коридора, как Юн Шэнь не сдержал облегченного вздоха.

— В вашей семье воистину царит атмосфера взаимопонимания, — заметил Цао Сяошэ.

Юн Шэнь вздрогнул и резко повернулся. Фраза прозвучала на редкость издевательски.

— Не стоит ни о чем беспокоиться, господин Хэ, — обнадеживающим тоном продолжил Цао Сяошэ. — Пусть наше знакомство не вышло гладким, но, уверяю вас, этот скромный на вашей стороне, если вы понимаете, о чем я.

Нет, он решительно не понимал.

— Мой учитель просил приглядеть за вами и помогать по возможности. Сам он не может ввиду обстоятельств, потому этот Цао к вашим услугам, — терпеливо пояснили ему со спокойной улыбкой.

— Ваш учитель... Это глава школы, мастер Си Ин? — уточнил Юн Шэнь. Его не оставляло чувство, что Цао Сяошэ в чем-то лукавил. Ему слабо верилось, что Си Ин мог отдать подобное распоряжение насчет подозреваемого.

Цао Сяошэ мотнул головой.

— Господин Хэ, должно быть, не в курсе, но этот скромный не совсем ученик школы Юэлань. Пусть этот скромный и говорит о себе так, но он не более чем бродячий заклинатель, прибившийся к школе в поисках новых знаний. Мой настоящий учитель — великий лекарь Сун.

Теперь многое становилось на свои места.

Старик Сун послал по его душу надзирателя!

— Я ведь даже не ношу цвета школы! Честно говоря, они мне совершенно не к лицу... А вот на вас смотрятся довольно неплохо!

Цао Сяошэ обвел фигуру Юн Шэня быстрым взглядом и хитро прищурился. Сначала Юн Шэнь не взял в толк, о чем тот говорит, но, опустив взгляд на свои одежды, увидел, что на нем мантия школы Юэлань. Белая, с серебристыми вставками и тонкой вышивкой цветками орхидей[28] по краям и отворотам.

Почему он одет так? Как он мог не заметить? Откуда... откуда на нем эта мантия?..

Неужто он проходил так до сих пор?!

— Я не... — Юн Шэнь не находился с ответом.

С утра он не успел переодеться и все это время ходил в том же, в чем и вчера. Сначала его одолевали размышления, что же делать дальше, потом он вмешался в спор Су Эра с тем учеником, Сюэ Чжу, а перед тем как покинуть покои, совершенно не задумался о своем внешнем виде. Юн Шэнь внутренне цыкнул. Стоило быть внимательнее — Хэ Циюй совершенно точно всегда следил за внешностью!

Он смутно помнил, как добрался до комнат этой ночью после разговора со стариком Суном. Если на нем эта мантия, мог ли кто-то из Юэлань довести его до комнаты и оставить ему свое верхнее одеяние? Но это был и не Сюэ Чжу — тот бы уже давно заявил о совершенном, — и не Цао Сяошэ, который вовсе не носил ничего подобного. Какая неловкость.

— Ха-ха, неважно. Ведь не одежда красит человека, а человек — одежду! — махнул рукой Цао Сяошэ, заметив, как Юн Шэнь смутился. — Итак, давайте о деле, но для начала нужно избавиться от лишних ушей.

— Вы уверены, что ваш глава школы одобрит мое участие? — с сомнением спросил Юн Шэнь, сидя напротив Цао Сяошэ.

Найти тихую комнату не удалось, но Юн Шэнь хотя бы попытался. Спустя некоторое время плутания по верандам и коридорам терпение Цао Сяошэ подошло к концу, и он, выловив случайную служанку, попросил сопроводить их в уединенное место.

Служанка, завидев незнакомого господина, стушевалась, а заметив стоящего поодаль Хэ Циюя, и вовсе недовольно нахмурилась, но приветливость Цао Сяошэ легко растопила девичье сердце, и барышня привела господ к небольшой беседке в одном из дворов поместья. Юн Шэнь мысленно задался вопросом, как же ему потом добираться назад, до покоев. Он понятия не имел, где они сейчас находились.

Позже та же барышня, смущаясь и краснея, принесла им... хотя скорее Цао Сяошэ ароматный чай. Юн Шэню он не понравился: напиток был вяжущим, древесным и отдавал сладким послевкусием, поэтому он ограничился одной выпитой пиалой и сейчас со всей серьезностью взирал на Цао Сяошэ. Этот лекарь тоже не нравился Юн Шэню. Елейный, вызывает слишком много подозрений, и слишком мало Юн Шэнь о нем знает, чтобы доверять.

Он в принципе не мог доверять никому.

Сколько о нем поведал Цао Сяошэ лекарь Сун? Он не знал. Рассказал ли он своему ученику о подмене души четвертого молодого господина Хэ? Цао Сяошэ обращался к нему как к Хэ Циюю, иногда даже переигрывая с вежливостью, оттого Юн Шэнь не мог знать наверняка.

Быть всегда начеку... Это сводило с ума.

— Этот скромный не обладает даром предвидения и не ведает решений главы школы до тех пор, пока он их не озвучит, — съерничал Цао Сяошэ. — Но в моих силах сделать все возможное, чтобы вы приложили руку к расследованию.

— Как скоро это случится?

Цао Сяошэ слегка улыбнулся. Похоже, ответ был таким же.

— Вы ведь меня не чай сюда привели распивать, — скрестил руки на груди Юн Шэнь. Сидеть в стылой беседке было не особо комфортно.

— Верно, господин Хэ, этот скромный размышляет, как бы ввести вас в курс дел, чтобы вам как смертному было понятно, о чем вообще речь.

— Говорите как есть, — вздохнул Юн Шэнь. Ему не нравилось, когда тянули время.

— Да? Ну что ж, как много вы помните о событиях шествия?

— Был взрыв демонической энергии, затем толпу охватила паника. Те, кто не смог скрыться, погибли, затем прибыли заклинатели Юэлань и подавили распространение темной ци.

Цао Сяошэ кивнул.

— Но перед этим было что-то еще, верно? Кто-то закричал, что напали демоны, после чего и произошло все вами описанное.

— Должно быть, это был кто-то из прохожих, кто заметил демона перед нападением.

— Ха! А вы наивны, господин Хэ! В тот день в городе было столько заклинателей, что ни один демон не мог прошмыгнуть в своем истинном обличье! Его бы тут же почуяли и обезвредили.

Юн Шэнь призадумался и опустил взгляд. От легкого порыва ветра с цветущей у беседки сливы мэйхуа сорвались лепестки, и один из них, ведомый воздушным потоком, приземлился прямо в чай Цао Сяошэ. Падение лепестка заставило разойтись полупрозрачную темно-красную жидкость рябью к стенкам пиалы.

— Кроме того, в тот день заклинателям не удалось обнаружить следы темной ци, будто демон растворился в воздухе подобно утреннему туману. Но вопрос в том... а был ли демон? Может, и демона никакого не было? Лекарь Сун наверняка сообщил вам о своей версии произошедшего.

— Вы клоните к тому, что некто из Юэлань применил демонические техники для совершения нападения?

Цао Сяошэ не ответил, но слегка улыбнулся, почти сразу прикрыв улыбку притянутой к губам пиалой.

«Есть человек, что обращен к свету, но в его сердце скрыта тьма».

В голове Юн Шэня всплыли слова старика Суна.

Использование демонических техник, как и темное заклинательство, не было редкостью в мире совершенствующихся. Целые школы, вернее секты, посвящали свое время изучению подобных практик и даже не подвергались преследованию, пока, конечно, их деятельность не вредила простым смертным и хрупкому равновесию в мире совершенствующихся. Но вместе с этим секты и темный путь не приветствовались в обществе, а потому обосновывались отдаленно и влачили тихое и тайное существование.