— Тебе-то что? Насколько я помню, личная жизнь сотрудников тебя не интересует.

Его пальцы все еще скользили по спине вверх и вниз сбивая с толку окончательно. Ей, несомненно, были приятны его прикосновения, но Лиза не могла принять этого как данность и расслабиться.

— Ничего, просто праздное любопытство… — с тихой грустью в голосе пояснил Алекс. Это ж как надо любить человека, чтобы терпеть такое зверство?

— Ты прав, все ради любви, но тебе этого не понять, — усмехнулась Лиза, даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе.

— Такой любви я и правда не понимаю.

— В чужом глазу мы видим и соринку…

— Я тебя ни к чему не принуждаю, можешь встать и уйти в любой момент.

— Выбор без выбора, делай уже, что хотел, и покончим с этим.

Только она могла довести его до точки кипения за доли секунд. Одним движением Алекс резко перевернул ее на спину. Страх, мелькнувший в глазах Лизы, больно царапнул сердце и остудил пыл. Неужели она боится его или всех мужчин в принципе? Что Краснов сделал с ней? Алекс невольно вспомнил, какой она была раньше: немного стеснительная, но в глазах горел огонь, в груди кипели жизнь и жажда любви. Сейчас перед ним другая женщина, годы переломали не только его…

Внешне Лиза практически не изменилась, лишь немного округлились изгибы, стали более женственными. Его взгляд невольно опустился к бешено бившейся жилке, тяжело вздымающейся груди, плотно сжатым бедрам. Он помнил каждый сантиметр ее тела, каждую впадинку, каждую родинку. Алекс чувствовал ее напряжение и страх, но медлил — никак не мог договориться с собой.

Осознание пришло так внезапно, что едва не сбило с ног — он хотел ее целиком, чтобы, забыв обо всем, принадлежала лишь ему, пусть ненадолго, всего несколько минут, но только его, как раньше. И пусть он пожалеет об этом после, но сейчас просто не мог поступить иначе, не хотел, устал бороться, устал ненавидеть. Гилберт сдался и выпустил на волю Царева, а сам смиренно отошел в сторону.

Лиза больше не могла, внутреннее напряжение достигло своего апогея. Не так она представляла себе эту сделку. Настроилась на то, что будет больно и противно, но быстро. А Алекс мучил ее уже добрых полчаса, изводил, выматывал морально. Она никак не могла понять, чего от него ждать, его взгляд, полный презрения, совершенно не сочетался с мягкостью прикосновений. Едкие слова, резкие движения говорили, что он на взводе, и, когда она уже готова была ощутить его злость на себе, он отступал. Эти "качели" ее пугали, забирали последние силы. Лежать полностью обнаженной перед Алексом было не комфортно, она была беззащитна. Как бы ни храбрилась в самом начале, сейчас готова была сдаться и молить о пощаде, наплевав на данное себе обещание.

Алекс встретился с ее холодным взглядом и ощутил, как мороз пробежал по коже. Битву с собой он проиграл, но сражение с Лизой намерен был выиграть во что бы то ни стало. Глаза в глаза. Лед ее ненависти и пламя его желания встретились в одной точке.

Алекс перешел в наступление. Медленно прикоснулся пальцами к бархатистой коже, помогая Лизе расслабиться, а себе — оживить в памяти тактильные ощущения. Подушечки покалывало от электрических импульсов, исходивших от ее тела. Он невесомо провел по щеке, пульсировавшей жилке на шее, ключице, не спеша спустился к груди и будто случайно коснулся затвердевшей вершины соска, добрался до бедер и уверенно развел их в стороны.

Лиза пыталась абстрагироваться от происходящего, но ничего не получалось. Ее тело помимо воли реагировало на каждое касание Алекса. Жаркий огонь как по волшебству следовал за его рукой, опаляя нежную кожу, вызывал едва уловимую вибрацию, заставляя кожу покрываться мурашками. Желание, с которым она так долго и безуспешно боролась, рвалось наружу, оглушая своей силой. Лиза едва сдерживалась, чтобы не застонать от проснувшихся ощущений. Физическое возбуждение в чистом виде, как давно она не испытывала подобного. Алекс был последним в ее списке претендентов, но именно он одним движением разбудил ее чувственность. Что теперь с этим делать, она не знала, оставалось только мужественно терпеть, чтобы он не догадался, что с ней происходит. Пожалуй, это единственное, что она могла сделать, чтобы сохранить хотя бы остатки гордости и собственного достоинства.

Алекс видел все, что творится с ней, будто перенесся на десять лет назад. Ничего не изменилось, ее тело по-прежнему отзывалось на каждое его движение. Как бы Лиза ни пыталась скрыть этот факт, он все чувствовал.

Презерватив прожигал карман брюк насквозь, но Алекс не захотел им воспользоваться. Не смог отказать себе в слабости ощутить желанную женщину всю целиком. Руки дрожали от нетерпения, и сдерживаться больше не было сил. Выдержки хватало только лишь на то, чтобы не выдать себя с потрохами. Стараясь сохранять бесстрастное лицо, Алекс провел головкой по разгоряченной промежности и мысленно улыбнулся, получив подтверждение своим догадкам, медленно погрузился в нее и замер, чтобы взять эмоции под контроль и дать Лизе возможность привыкнуть. Поняв, что не причиняет ей дискомфорт, вошел на всю длину и начал неспешно двигаться, не прерывая зрительный контакт и растягивая наслаждение. С нарастающим трепетом наблюдал, как под действием бушующего пламени желания стремительно плавился лед в ее глазах, зрачки расширились, почти полностью поглотив радужку.

Сладостная дрожь прошла по телу Лизы, она шумно выдохнула, но не смогла отвести глаза, какая-то непостижимая магия удерживала ее взгляд, вынуждая неотрывно смотреть в черную дыру зрачков Алекса и тонуть в ней. Время остановилось, а пространство сузилось, все, кроме него, отошло на второй план. Давно забытое наслаждение от близости с мужчиной накрыло с головой, он наполнял ее до краев, заставляя забывать обо всем, растворяться в своих эмоциях без остатка.

Лиза сжимала кулаки от бессилия; нестерпимо хотелось, чтобы Алекс неистово ласкал и целовал ее тело, но он больше не касался ее. Сама же Лиза не посмела попросить. Оставались только глаза, темные от страсти, в которых она видела безудержный огонь желания, сжигавший их обоих дотла.

Она не могла дотронуться до его тела, и это раззадоривало ее еще больше. Внутренний запрет действовал как афродизиак, усиливая и без того невероятные ощущения. Она как могла сдерживалась, стараясь остаться в реальности и не показать Алексу своего состояния, но с каждым толчком это удавалось все хуже. Он умело двигался в ней, то ускорялся, то замедлялся, будто играл, изводил сладкими пытками. Лиза не выдержала, сдалась ему на милость, выгнулась навстречу его напору, увеличивая глубину проникновения, и обвила его бедра ногами.

Наконец, они стали единым целым, двигались и дышали в одном ритме, а сердца стучали в унисон.

Алекс чувствовал ее так же чутко, как и прежде. Все ощущения обострились до предела, ему требовалось немало сил, чтобы оставаться безучастным к ее невысказанному призыву. До скрежета зубов хотелось сжать ее в объятьях, окунуться с головой в нежность и теплоту, заласкать до умопомрачения, но не мог себе этого позволить. Заметив, как нервно она кусает губы в любовной горячке, поддался внезапному порыву — инстинктивно протянул руку и погладил подушечкой большого пальца по ее нижней губе.

Лиза неосознанно провела языком в ответ и, взяв в рот самый кончик, начала посасывать в такт движением. Ощущения нереальности не покидали, она будто перенеслась на десять лет назад, и перед ней был не Гилберт, а Царев. Только коснувшись языком пальца, она вспомнила эту его привычку.

У Алекса перехватило дыхание, он сделал это не специально, но то, что Лиза ответила, стало для него откровением. Значит, она не забыла его… Облегчение вперемежку с недоумением добавилось к огромной палитре эмоций. Но что это меняло? Ровным счетом ничего. Почувствовал, что близится развязка, ускорился, отключив мешающие мысли и полностью сосредоточившись на процессе.

Лиза потерялась, захлебнулась наслаждением, но последнее, что увидела перед тем, как сознание отключилось, — это улыбка, такая знакомая и родная. Из последних сил хваталась за реальность, но Алекс не позволил: несколько выверенных движений — и все мысли смыло сокрушительной волной оргазма и унесло куда-то за пределы Вселенной.