А может, они все-таки пытались, просто у них не получилось? Рейн снова посмотрел в пустоту. Тогда бы Адайн не пришла на его коронацию.

Он нашёл несколько сухарей и торопливо разжевал, затем, вернувшись в комнату, свернулся на кровати. Опасно здесь оставаться, но за час с ним ничего не случится. Рейн пообещал себе, что проспит ровно столько, затем вернётся в Канаву и найдёт надёжное убежище.

Из дома Рейн вышел часа в четыре или в пять, одетый в чёрные одежды практика. В кармане лежала маска — днём она выручит. В этом виде он чувствовал себя сильнее и быстрее — больше на своём месте, чем когда носил шёлк и ночевал в огромных покоях.

— Вот ты дворняга, всё-таки, — сам себе сказал Рейн, подражая голосу Аста, и взъерошил волосы.

Он быстрым уверенным шагом прошёл Первую, Вторую и свернул на Третью. Она вела на север и шла параллельно Мысу, затем — Рин-Рину, отделённая от них несколькими улицами.

У Совета всего один настоящий противник — Дети Аша. И как говорят инквизиторы: «Лучший союзник — враг твоего врага». Рейн не знал, кто лидер отступников и как к нему подобраться, но решил начать с малого и обойти тех, кто принадлежал Детям, и те дома, где они прятались. Что-то он слышал, ещё будучи практиком, что-то — узнал от Вира или Адайн.

— Ну раз лучше плана нет… — ворчливо протянул Рейн, как сказал бы Аст.

— Нормальный план, — буркнул он себе в ответ. — Мне есть что предложить Детям Аша.

— Ага, и Совет скажет, что ты продался им, как король Рис, и никто уже тебя не послушает.

Рейн помотал головой. Он словно взглянул на себя со стороны и увидел, как выглядит: уставший парень с синяками под глазами, разговаривающий сам с собой. Так он распугает всех, да ещё накличет стражу, которая решит, что он сбежал из дома призрения.

Сжав руки в кулаки, Рейн засунул их в карманы. «Хватит», — решил он. Аста тут нет и не будет. И все эти разговоры с собой — глупость. Он один, и никто уже не подскажет, не укажет, и надеяться надо только на себя.

Между серых домов показалась девушка. Она высоко подняла руки, показывая, что безоружна, и громко крикнула:

— Эй!

Рейн замер. Сбежать от неё или убить не составит труда. Но ночные встречи в Лице не бывали случайны. На того, кого Совет мог нанять для его поисков, она явно не тянула: тощая, нескладная — так кто тогда?

Рейн молчал. Девчонка сделала несколько шагов к нему, и он разглядел её лицо: бледная кожа с миллионом веснушек, обкусанные губы, красные веки — такой было место только на улицах Канавы.

— Я знаю, кто ты, — звонко проговорила девушка.

— Да надо же? — Рейн нахмурился, достал руки из карманов, а правую положил ближе к поясу. Всё оружие он сдал в арсенал Инквизиции, кроме единственного ножа, который купил сам и припрятал в комнате перед уходом, на всякий случай.

— Меня зовут Эйли. Я за тобой.

Или всё-таки она от Совета? Рейн отставил одну ногу назад и немного согнул колени, готовый бежать или бить.

— Тебе помогут в Замке.

«Черт возьми…»

На западе, после «приличных» Рин-Рина и Мыса начиналась первая часть Тары: самая старая, но спокойная — почти не отличишь от обычных жилых районов. За ней шла другая: от Третьей до Двенадцатой улицы — более грязная, смердящая и опасная.

А после следовала та часть, которую даже жители Канавы сторонились. Где пропадали полицейские, гвардейцы и инквизиторы. Бельмо на глазу Совета, от которого он всё хотел избавиться, да не мог. Улицы за Двенадцатой пытались расселить, застроить новыми домами, даже дали пособие живущим там. Но точно по воле магии все попытки оказывались тщетными, и самая отборная грязь Лица собиралась там вновь и вновь.

Центром всего этого был Замок. Он стоял рядом с кладбищем Неприкаянных, и в Канаве болтали, что там бродят призраки, но и полиция, и инквизиторы знали: это настоящий притон, убежище попрошаек, воров и убийц, их царство, где они всегда оказываются сильнее закона.

— Ну и кто я?

— Рейн. Наш король.

— В Замке? — переспросил он, проведя рукой по лицу.

Девчонка в своих лохмотьях выглядела так убого, что он ей верил — она из Замка. Но, черт возьми, кому и зачем он мог там понадобиться?

И если эта Эйли действительно пришла за ним, то как выследила?

— Ты нужен королеве.

Рейн испустил протяжный вздох. Ещё лучше. Не таких союзников он хотел найти!

Главаря нищих прозвали «королём». То ли бродяги — из настоящего уважения, то ли мирные — с презрением. Рейн слышал, что Замком правила какая-то женщина: то ли уже десять, то ли пятнадцать лет — слишком большой срок для той стороны. Про неё болтали многое: и что она принадлежала великому роду, да сбежала, и что это самая красивая женщина во всем Лице, и что на самом деле это переодетый мужчина. А ещё народ приписывал ей все громкие преступления, не раскрытые ни полицией, ни Инквизицией.

— Зачем? — коротко спросил Рейн.

Он снова почувствовал себя псом, который напал на след. Замок — самое грязное и опасное место, это верно, но за ним — огромная сила. И в отличие от Детей Аша, эта сила ещё не перешла ему дорогу. Может, стоило попробовать?

— Поговорить. Ты ей нужен.

Простые короткие ответы вызывали нетерпение, но в то же время нравились Рейну. Это не затейливые лицемерные фразочки, принятые во дворце или у Совета! Лучше так, как в Канаве: грубо, с ругательствами, зато прямо и доходчиво.

Рейн поторопил девушку:

— Рассказывай-ка побыстрее. Я никуда не пойду, пока не скажешь, что там у вас за королева и что ей от меня надо.

— Её зовут Адара, — в голосе послышалось почтение. — Тебя видели на улицах и доложили ей. Она хочет поговорить. Она может помочь, — Эйли помолчала и добавила: — Адара из благородных, но сбежала к нам. Она велела передать, что знает, что с тобой сделали и что тебе нужно.

Рейн встрепенулся. А могла ли она знать? И правда ли была из благородных, или про побег — просто красивая ложь для нищих?

— А почему она послала именно тебя?

— Потому что ты меня знаешь. Ты столкнул меня в канаву, чтобы другой инквизитор не изнасиловал меня, когда вы пришли за моим отцом. Я слышала, что он хотел это.

Сначала Рейн растерялся, потом почувствовал стыд — такой стыд он не испытывал уже давно. И это для Эйли, королевы, всех нищих было благородным поступком — не отдать другому, но самому толкнуть в грязь? Он даже не помнил ни этой девчонки, ни уж тем более её отца! Ну да, сколько их было, таких дел?

— Когда это произошло? — тихо спросил Рейн.

— Четыре года назад.

— А твой отец…?

— На рудниках. Ты пойдёшь со мной? Адара велела привести тебя. Я не могу прийти одна.

Рейн с жалостью посмотрел на Эйли. Сколько ей, лет шестнадцать? Когда отца забрали, она, наверное, осталась одна, а потом угодила в Замок. И чем занималась там? Воровала, просила подаяние, изображая калеку, а может торговала собой?

И всё это — из-за него и чертовой работы в Инквизиции, которую он выбрал сам.

— Пойдём.

Девушка ответила благодарной улыбкой. Начало светать, и он разглядел, что глаза у неё — светло-голубые, почти прозрачные, настоящие льдинки. А ведь её бы отмыть, откормить, приодеть и причесать — стала бы симпатичной девчонкой. Но из-за него и прошлого задания этого уже никогда не произойдёт.

«Произойдёт, если поступишь верно», — Рейн взъерошил волосы. Да знать бы только, как верно.

— А ты правда король? — спросила Эйли с благоговением.

— Да, — Рейн смутился.

Девушка уверенно шла вглубь Канавы. На востоке уже показался краешек солнца, но из-за покосившихся домов, грязи и смрада будто становилось только темнее.

— Если практик стал королём, то я тоже что-то смогу? — голос Эйли зазвучал ещё более звонко.

«Замолчи ты!» — хотелось воскликнуть. После каждого слова девушки Рейн всё сильнее пытался вспомнить то задание, её отца, но никак не мог. И сколько ещё таких, как она?