— Во имя Яра! Скорее! — закричал Дерит, хватая её за плечи, и потянул к выходу с площадки.

Девушка дёрнулась — туда, где ещё недавно стоял Кай.

— Извини, я должна, — выпрямившись, Олвия прошептала на ухо и сжала руку в кулак.

Перед глазами замелькали чёрные точки. В ушах зашумело, ноги уже не держали — только Дерит не давал упасть.

— Бежим, — торопливо сказала Олвия брату и первой стала пробираться сквозь толпу.

Люди потихоньку поднимались, оглядывались, ощупывали себя. Те, кто оказался ближе к месту взрыва, щурились и терли глаза.

Адайн пыталась сосредоточиться: сначала на решетке площадки, затем — на лестнице, а после — на ладонях Олвии. Но мысли всё ускользали, расплывались. Она хотела рвануться, выбраться, побежать — но и руки, и ноги разом онемели. Адайн не понимала: то ли это она делала шаг, то ли её просто тянули вперёд, а может даже волокли или тащили.

На встречу бежали тени в тёмно-зеленом, как у слуг Крейна У-Дрисана.

— Помогите кире Адайн, ей сделалось плохо в толпе, — голос Олвии донёсся через пелену.

Чужаки подхватили под руки. Земля разом оказалась ближе, затем Адайн куда-то усадили. Послышался шум мотора, и мир сдвинулся со своего места.

Она почувствовала прилив воздуха и сделала жадный вдох. В голове ещё гудело, но пелена начала спадать. Осторожно пошевелив ступней, девушка ощутила слабое покалывание, как если бы нога онемела, но уже начала отходить.

Олвия медленно разжала кулак.

Адайн откинулась на спинку и прикрыла глаза. Паромобиль с негромким рокотом нёс их вперёд — всё ближе к Ре-Эсту. Хотелось не открывать глаза никогда — и не видеть этих беленых вычищенных улиц, а ещё — противной ухмылки Дерита и строгого взгляда Олвии.

— Тише, девочка, ты справишься, — послышался заботливый голос Кайсы. Адайн только посильнее зажмурилась.

— Ну прости, — прошептала Олвия. — Я должна была это сделать, ты же знаешь.

Адайн медленно открыла глаза. Дочь У-Дрисана, наклонившись к ней, одной рукой нервно теребила складку тёмно-синего платья, а другую держала на груди, словно вымаливала прощение.

Наверное, так и было. В отличие от брата и отца, Олвия хоть немного напоминала человека с сердцем.

Только вот если сердце у неё было, то смелость отсутствовала вовсе. Она покорно выполняла приказы Крейна, даже если речь шла о том, чтобы сделать другому больно. Но и У-Дрисана можно было понять. Не понимала Адайн только собственного отца, который освободил из одной клетки и сразу посадил в другую — да ещё и продал, как рабыню.

Дерит, сидящий на втором ряду рядом с одним из охраны, громко фыркнул. Олвия бросила на него смущённый взгляд и снова уставилась на Адайн.

— Может, погуляем после обеда? Я была бы так рада!

— Да, я тоже буду рада.

Адайн выдавила улыбку. Притворяйся, как будто от этого зависит жизнь, и лги, как в последний раз. Так учили в Канаве.

Олвия просияла. Отодвинувшись к окну, она с улыбкой посмотрела на проносившиеся мимо дома. Ветер растрепал тёмные волосы, передние пряди выбились из косы, и девушка быстрым движением заправила их за уши.

— Не стоит, — заметил Дерит. — Вам надо остаться. Отец и кир Я-Эльмон хотят обсудить, — он сделал паузу, обернулся и с неохотой закончил: — сама знаешь что.

Адайн передёрнуло.

Да, она знала что. Уже весь Лиц знал.

Отец продержал её в Чёрном доме недолго. Он пришёл на пятый день, и Адайн со слезами и криками — со всем, что смогла сыграть, взмолилась о свободе. Его условие было простым: она останется «племянницей», но откажется от магии, от Детей Аша и выйдет за Дерита У-Крейна.

Адайн без раздумий согласилась. От её свободы зависели другие. Что она, не сможет обойти этого мальчишку? Ни отец, ни муж не станут для неё преградой — надо только выйти из Чёрного дома.

Но у отца оказались сильные козыри, и одна тюрьма просто сменилась другой. Наверное, стоило попробовать сбежать, но… Адайн не хотела говорить этого слова, но она чувствовала, как опускались плечи, замечала в зеркале, как потух взгляд и видела это в Кайсе — после Чёрного дома она начала бояться.

Род У жил в шикарной резиденции на берегу канала, на самом севере Ре-Эста. Перед ним был разбит огромный парк с длинными аллеями, парадными лестницами, фонтанами и скульптурами. Размером в целую улицу Канавы. Здесь бы могли построить с десяток хороших крепких домов, но вся эта роскошь принадлежала одной чертовой семьи.

Олвия подхватила Адайн под руку. Девушка едва сдержала желание брезгливо отодвинуться.

Они вошли в малую столовую следом за Деритом. Слуги в зелёной форме поприветствовали поклонами.

Стол накрыли на пятерых — только для своих, как говорил Крейн У-Дрисан. В круглой комнате не было окон, и под потолком ярко горела люстра. Одну стену украшали картины — простые пейзажики. Они казались слишком бедными по сравнению с остальной обстановкой, но говорили, что их нарисовал сам У-Дрисан. Хотя глава гильдии так ни разу и не признался в своём увлечении.

Бежевый ковер с зелёным узором заглушал шаги, и троица бесшумно прошла за стол. Адайн вытерла руки о край светлой льняной скатерти — они были чистыми, но всё равно хотелось сделать что-нибудь этакое, что-нибудь от той девчонки из Канавы.

— Надеюсь, с отцом все в порядке, — Олвия обеспокоенно посмотрела на пустующий стул во главе стола. — И с киром Я-Эльмоном, — добавила девушка.

— Ещё бы, — буркнула Адайн и торопливо поправилась: — Великий Яр не оставит их.

Она сжала кончики пальцев и дотронулась до лба. Кайса стояла в стороне, но Адайн всё равно услышала тяжелый вздох.

Ни Дерит, ни Олвия не верили ей, но должны были следить, чтобы она вела себя, как надо её «дяде».

Адайн быстро взглянула на девушку и сразу отвернулась. Олвия уже приступила к первому блюду и не заметила этого.

Дочь У-Дрисана, кажущаяся такой правильной, до зубного скрежета, и послушной, оказалась лучшим в мире тюремщиком. Она следила за тем, чтобы Адайн не использовала магию, не убегала, даже глаз не отводила в неправильную сторону. И у неё хватало сил для этого, ведь она сама владела магией.

Одно движение пальца, и девушка замедляла или ускоряла сердечный ритм, будоражила кровь, управляла ею. Учитель говорил, что это сильнейшая магия и оказался прав. Олвии хватало самого лёгкого жеста, чтобы превратить Адайн в безвольную куклу с едва бьющимся сердцем.

Для всех они были компаньонками, верными подругами, и только две семьи знали и хранили тайну о них.

Адайн крепко сжала вилку и с силой воткнула её в нежнейшего кролика на тарелке. После Чёрного дома привычный аппетит исчез, и она уже потеряла интерес к тому, как слуги меняли блюда.

— Не надо, — послышался твердый голос Кайсы. — Ты должны быть сильной. Поешь.

Должна быть, да. И спину держать прямо тоже должна. Только по-настоящему сильным оказался не тот, кто не хотел сгибаться, а тот, в чьих руках был кнут.

— Наверное, мы все-таки можем погулять вечером, — послышался голос Дерита. Адайн подняла на него взгляд. — Хотите, уйдём с приема?

Парень улыбнулся — как-то совсем по-детски и очень скромно.

Не мог Дерит быть искренним. Это явно проверка. Парень не выглядел довольным планами отца, но это не обещало понимания с его стороны. Не от такого, как он.

— Нет, — Адайн покачала головой. — Дядя и кир У-Дрисан хотят видеть нас вечером. Сегодня день, важный для всей Кирии. Мы должны остаться.

— Ну да, важный, — буркнул Дерит. — Такого короля возвели на трон, я так счастлив

Адайн едва сдержала тяжелый вздох. Чего и следовало ожидать. Этому У-Крейну только дай возможность, сразу укусит. Не стоило ему поддаваться.

Девушка украдкой посмотрела на Олвию. Несмотря на опасность своей магии, она была более доброй — не как все в этой семейке. Если бежать, то с её помощью.

Кайса сделала несколько шагов вперёд и уверенно заявила:

— Он видел тебя, он придёт.