Я медленно покачал головой, ругаясь на себя за напрасную тревогу. Краем глаза заметил хрупкую фигурку, замершую у столика.

— Братик? Это правда ты? — голос Танечки Виноградовой дрожал от волнения. Она переминалась с ноги на ногу, теребя край своего платья.

— Я как минимум не рыжий. — мягко усмехнулся я, наблюдая, как её лицо озаряется улыбкой.

Щёки девочки вспыхнули румянцем, она опустила взгляд, но тут же снова подняла его:

— А можно тебя так называть? Ты, правда, не против?

— Знаешь, я никому такого не говорю, — протянул руку и легонько погладил её по голове. — Но для меня честь иметь такую сестрёнку.

Внезапно тишину библиотеки разрезал чёткий звук шагов. Цоканье острых каблуков приближалось, отражаясь от стен.

— А я-то думаю, что здесь происходит, — раздался холодный голос. Анна застыла перед нами, скрестив руки на груди, отчего пуговицы на белой блузке готовы были лопнуть, обнажив прекрасную грудь. Её поза излучала властность надзирательницы. — Ты хоть понимаешь, чья это дочь? И что бывает за домогания к несовершеннолетней дочке аристократа?

Внутри меня всё затряслось от едва сдерживаемого смеха, но внешне я сохранял невозмутимость.

— Анна, постойте! — Таня шагнула вперёд. — Помните, я рассказывала про случай на реке? Это он — мой спаситель.

Лицо Анны исказилось замешательством:

— Подожди... Но ты говорила, ему всего шестнадцать.

— Так и есть! — Таня смотрела на неё широко распахнутыми глазами, в которых читалась детская искренность.

Я наблюдал, как в глазах Анны разворачивается целая буря эмоций. Интерес боролся с недоверием, а профессиональная строгость — с явным смущением.

— Ваши мысли меня пугают. — заметил я с едва заметной усмешкой.

Анна встрепенулась:

— Ничего подобного! Я просто... просто беспокоюсь за Танечку. — она попыталась придать голосу уверенность, но щёки предательски порозовели.

— Рядом с братиком мне ничего не страшно! — Таня просияла, прижимая к груди книгу. — Он со всем справится!

Лицо Анны смягчилось, материнский инстинкт проступил сквозь маску строгости. Она украдкой улыбнулась, глядя на искреннюю привязанность девочки.

— Ну а как твои поиски? Нашёл нужные книги? — Анна элегантно перевела тему.

Я изобразил в воздухе кавычки:

— Увы. Продвинутое кузнечное мастерство мною давно освоено.

Тонкая бровь Анны изогнулась, на губах заиграла хитрая улыбка:

— Знаешь ли, теория и практика — разные вещи.

— В том-то и дело, — я развёл руками, — что в теории я полный ноль. Зато практики — хоть отбавляй.

Не успела Анна выразить сомнение, как Таня энергично закивала:

— Это правда! Его отец — один из лучших кузнецов. Папа постоянно о нём говорит!

Анна застыла в задумчивости, явно перебирая в уме каталог редких изданий, но Таня вдруг встрепенулась:

— Братик! — она схватила меня за руку. — Пойдём к нам! У нас огромная библиотека, и папа всегда привозит редкие книги из путешествий!

— Конечно, пойдём, — я ласково сжал её ладошку. — Тем более мне так мне будет спокойнее за тебя.

Я заметил, как смягчился взгляд Анны. В нём читалось одобрение, смешанное с чем-то более сложным.

Нельзя было оставлять девушку в смущении. Достав из внутреннего кармана плитку шоколада, я вложил ей в руки:

— Спасибо за помощь, Анна. Без вас я бы не справился. Приятного чаепития.

— Я же ничего... — она запнулась, краска снова проступила на щеках. — Спасибо большое.

Выйдя из библиотеки, я повернулся к Тане:

— Почему ты одна гуляешь по городу?

— Я всегда так в библиотеку сбегаю. — призналась она без тени смущения.

— Но у вас же дома столько книг. Неужели всё прочитала?

Таня сжалась, её плечи поникли:

— Нет, даже десятой части не осилила... Просто дома папа постоянно с Петькой ругается. Вот я и убегаю.

— Сегодня то же самое?

— Ага, — прошептала она, опустив голову.

Таня всё это время не отпускала мою руку, и её подавленное настроение эхом отзывалось в моей душе. Я склонился к ней:

— Не грусти, у тебя хороший брат, просто сейчас сложный период. Это пройдёт.

Её лицо просветлело, и только я успел погладить её по голове, как она судорожно вцепилась в мою руку. Со стороны особняка донёсся раскатистый мужской голос:

— Захар, твою мать! Куда ты смотрел? — громыхал Владимир. — Олеся! А ты чем занималась?

Ответ Олеси растворился в воздухе — слишком тихий, чтобы разобрать слова.

— И куда она опять сбежала? — В голосе Владимира послышалась усталость. — Чего застыл? Найди её!

По лестнице застучали уверенные шаги — Захар спускался, чтобы начать поиски. Увидев нас, он едва заметно кивнул, в знак благодарности:

— Нашлась! — крикнул он в окно второго этажа.

Таня вздрогнула и спряталась за моей спиной. Я наклонился к ней, шепча короткие инструкции и успокаивающие слова. Мы замерли, ожидая неизбежного появления её отца.

Владимир вылетел во двор как ураган. Его глаза метались по сторонам, пока не нашли нас. Но не успел он и шага сделать, как Таня, следуя моему совету, подбежала к нему. Она крепко обняла отца, рассыпаясь в извинениях. Суровость мгновенно стекла с его лица, уступив место нежности.

— Добрый день, Владимир, — я чуть склонил голову. — Не буду мешать вашему воссоединению.

— Братик! — Таня развернулась ко мне. — Я же обещала показать библиотеку!

— В другой раз, маленькая леди.

Владимир замер, его взгляд стал острым и оценивающим. Я видел, как в его голове щёлкают шестерёнки: его дочь, которая обычно сторонится чужаков, называет кого-то братом? Это требовало немедленного решения.

— Михаил, постой, — его голос стал бархатным. — Мы, Виноградовы, всегда держим слово.

Я мысленно одобрил его подход — другой бы отмахнулся, сославшись на детские капризы.

По знаку Владимира Захар провёл меня в библиотеку. Вскоре появилась прислуга с подносом: дымящийся чай и изысканные сладости — молчаливая благодарность хозяина дома.

Кузнечное дело. Композитная сталь. Способы сборки. Способы закалки. Информация накатывала волнами, грозя затопить сознание. Я настолько погрузился в чтение, что стук приближающихся мужских каблуков едва пробился сквозь пелену новых знаний.

— Как тебе моя коллекция? Нашёл что-нибудь полезное? — Владимир излучал показное дружелюбие.

— Безусловно. Боюсь, за один раз столько знаний не освоить.

— Приходи, когда пожелаешь, — он небрежно махнул рукой. — Наши двери всегда открыты.

Я отложил книгу, выпрямился:

— Владимир, давайте начистоту. Вы пришли не только выразить своё радушие?

Его губы дрогнули в усмешке — моя прямота явно пришлась по вкусу.

— Сразу к делу? Хорошо. Что насчёт новых мечей? Начал работу?

— Запроса не было, контракта нет, — я подчеркнул каждое слово. — Первый экземпляр был демонстрационным.

Владимир откинулся в кресле, его глаза сузились. Он явно оценил мой деловой подход, но как опытный торговец искал свою выгоду.

— Не рановато ли ты о контрактах заговорил? — он подался вперёд, впиваясь в меня взглядом. — Один удачный клинок ещё ни о чём не говорит. Может, это отцовские запасы?

Я понимал его сомнения — перед ним сидел шестнадцатилетний юнец и вёл речь о серьёзных делах.

— Ваши опасения справедливы, — я зеркально повторил его позу, показывая равенство позиций. — Но и вы поймите: я не могу рисковать остаться с партией специфического товара на руках. У меня есть встречное предложение

При упоминании предложения поза Владимира неуловимо изменилась — исчезла показная небрежность торговца, уступив место живому интересу покупателя.

— За неделю я изготовлю пять мечей, идентичных тому, что вы уже видели. После этого обсудим контракт. — мой голос звучал размеренно и уверенно.

— И каковы будут условия? — В глазах Владимира вспыхнул азартный огонёк.