— Не кисни, Сиплый, — прорезал тишину грубый голос того, кого называли Лютым. В его тоне сквозила плохо скрытая похоть. — Повеселимся как следует.

Внутри у меня словно щёлкнул тумблер. Холодная решимость затопила сознание — пора действовать.

— Я на второй этаж, за куревом, — прохрипел Сиплый, шаркая к лестнице.

— А я отлить, — буркнул Башка.

— Лютый, без нас не начинай. — Сиплый боялся опоздать на веселье. Он явно не доверял своему подельнику в таких делах.

Я бесшумно переместился к проёму в прогнившем потолке. Старые доски чердака едва заметно поскрипывали под моим весом. Выждав момент, когда Сиплый оказался точно подо мной, я прыгнул. Удар получился точным — его колени подогнулись, и он рухнул на пол с глухим стуком.

— Эй, Сиплый, чего там? — настороженно окликнул Лютый снизу.

Тишина давила на его уши. Ещё немного и я услышу, как часто бьётся его сердце. Всё шло по плану.

Лютый медленно поднимался проверить. Я скользнул к противоположной комнате, но предательский скрип досок выдал моё присутствие.

— Стоять! — рявкнул Лютый, выхватывая тусклый нож из-за пазухи. Его глаза дико блестели в полумраке.

Мои пальцы сомкнулись на горлышке пустой бутылки. Один точный бросок — и стекло встретилось с его лбом. Пока он, ругаясь, пытался восстановить равновесие у перил, я сократил дистанцию и нанёс мощный удар обеими ногами в грудь. Треск ломающихся рёбер слился с его сдавленным воплем.

Грохот привлёк внимание Башки. Он замер в дверном проёме, его фигура на мгновение заслонила тусклый свет. В его поросячьих глазках мелькнул животный страх, но самообладание взяло верх.

Выхватив нож, он метнул его в мою сторону и бросился следом, намереваясь смять массой. Я плавно ушёл с линии атаки, позволяя его инерции работать против него. Осознав провал, Башка развернулся к выходу, но было поздно.

Очередная бутылка, подобранная мной среди хлама, настигла его затылок. Осколки брызнули во все стороны, когда он рухнул ничком, распластавшись на грязном полу.

Методично, не теряя времени, я перетащил всех троих в соседнюю комнату рядом с пленницей. Её испуганное мычание отдавалось эхом в пустых стенах, но сейчас было важнее обезвредить нападавших. Верёвка впивалась в их конечности — я не церемонился.

Закончив с последним узлом, я медленно направился к девушке. Мои шаги гулко отдавались в тишине. Услышав приближение, она вжалась в угол, насколько позволяли путы, её тело сотрясала дрожь.

— Успокойся, — произнёс я ровным голосом, намеренно оставаясь на расстоянии. — Я не с этими... — последнее слово я произнёс с едва заметным презрением.

Сопротивление ослабло, но страх всё ещё выдавал её.

Осторожно потянувшись к мешку, я начал медленно стягивать его с её головы. Спутанный водопад волос скрыл лицо, но резким движением головы она откинула непослушные пряди, и...

— Полина? — выдохнул я, не веря своим глазам.

Её расширенные от узнавания глаза впились в моё лицо. Она отчаянно замычала, кивая на грязную тряпку во рту.

Как только путы были сняты, Полина вскочила на ноги, словно пружина. Её глаза сверкали яростью:

— Где эти выродки?

— Намерена преподать урок? — в моём голосе прозвучала едва заметная усмешка.

— Можешь не сомневаться! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Каждую косточку пересчитаю.

Я молча провёл её и указал на связанную троицу. Полина метнулась к ним, словно разъярённая тигрица. Её удары были точными и безжалостными — годы работы в оружейной лавке научили её быть сильной.

Когда я начал спрашивать её, за что они здесь, она не обращала внимания. Я, наконец, оттащил её, она тяжело дышала, волосы встали дыбом:

— Спрашиваешь, за что они? — её голос дрожал от гнева. — Заявились в мою лавку за ножом. А когда услышали цену... — она сжала кулаки. — Решили, что могут расплатиться по-своему. Втроём.

Я не сдержал тихого смеха. Полина резко повернулась:

— Что смешного?

— Архип не соврал насчёт твоего характера, — заметил я. — И правда кусаешься.

Её взгляд стал острым, как клинок:

— Хочешь проверить?

— Пожалуй, воздержусь. — примирительно поднял я руки.

— После закрытия лавки подкараулили, — Полина передёрнула плечами, словно стряхивая мерзкое воспоминание. — Я шла домой, и тут они...

— Достаточно, — мой голос стал жёстким. — У меня с этой троицей свои счёты.

Медленно приближаясь к связанным, я наблюдал, как они сжимаются в углу, будто пытаясь врасти в стену. В тусклом свете их глаза блестели от страха, как у загнанных крыс.

— Вы напали на моего друга, — каждое слово падало, словно камень. — Кто навёл?

— Н-не знаем, — Сиплый заикался, его голос превратился в жалкий скулёж. — Нам... нам задания через курьеров передают. Мелкая шушера — за гроши любую записку доставят.

"Ожидаемо", — мелькнуло в голове. С подобным отребьем серьёзные люди напрямую дел не ведут. Слишком брезгливо.

— Охотно верю, — кивнул я, и от моего спокойствия они съёжились ещё больше. — Я бы тоже побрезговал. Но есть одна проблема... — я обвёл взглядом их скрюченные фигуры. — Вы моему другу рёбра сломали. Руку...

Деревянный стул в углу словно ждал своего часа. Одним движением я выломал ножку. В наступившей тишине был слышен только треск дерева и тяжёлое дыхание троих подонков.

Методично, словно выполняя привычную работу, я начал ломать им кости. Те же самые, что они сломали Ивану. Удар за ударом, хруст за хрустом. Каждый взмах деревянной палки был выверен с математической точностью.

Полина стояла неподвижно, скрестив руки на груди. В её глазах читалось мрачное удовлетворение — после пережитого унижения это было справедливой расплатой.

Закончив, я отбросил обломок в сторону. Звук удара о пол эхом разнёсся по комнате:

— За тот случай мы в расчёте. Теперь другой вопрос.

Сквозь их стоны и хрипы я отчеканил: — Где деньги, которые вы взяли у трупа?

Трое переглянулись мутными от боли глазами, пятясь вдоль стены, как загнанные звери. Я демонстративно направился обратно поднять палку, но.

— Богом клянусь, не знаем ни про какие деньги! — голос Сиплого сорвался на визг. Пот струился по его перекошенному лицу, — Втроём были, да! Но как тот здоровяк с поленом выскочил — разбежались кто куда! — его трясло, словно в лихорадке, — Даже мысли не было возвращаться! И про трупы... — он судорожно сглотнул, — ничего не знаем!

Полина замерла, как хищница перед прыжком. Её сузившиеся глаза впились в лица бандитов, считывая малейшие признаки лжи.

— Значит, про тех двоих вы не знали, — мой голос звучал задумчиво. — В тот день вас тоже заказали. Убили бы меня — и вас бы прикончили следом.

По их лицам расползлось осознание страшной правды. В расширенных зрачках отразился животный ужас — понимание того, что они были всего лишь пешками в чужой игре. Расходным материалом, который собирались устранить после использования.

Я повернулся к Полине. В полумраке её фигура излучала сдерживаемую ярость:

— Что скажешь? Как поступим с ними?

Её губы изогнулись в холодной усмешке:

— Я бы добавила им ещё, — она небрежно кивнула на скорчившихся бандитов, — Хотя ты и так неплохо постарался, — её взгляд стал изучающим. — А что предлагаешь ты?

Я окинул взглядом троицу, словно оценивая товар:

— Что я предлагаю? — в моём голосе появились опасные нотки. — Может быть... — я сделал паузу, наблюдая, как они вздрагивают от каждого слова, — ...может быть, их убить?

В затхлом воздухе повисло осязаемое напряжение. На измождённых лицах троицы застыл первобытный ужас — они не знали, что их ждёт в следующую секунду. А в глазах Полины вспыхнул опасный огонёк — моё предложение явно пришлось ей по душе.

Заметив животный страх в их взглядах, Полина хищно улыбнулась:

— С удовольствием. — её рука метнулась к брошенному ножу одного из бандитов.