«Что за чертовщина?» – пульсировала в висках настойчивая мысль. Эти эмоции ощущались чужеродными, словно наслоение на моё истинное «я». Я был абсолютно уверен в своём безразличии к этой женщине, и всё же... Уже не в первый раз с момента обретения этого тела закралось тревожное подозрение – что если в нём сохранились отголоски памяти прежнего владельца? Эмоциональные отпечатки, въевшиеся в самую плоть, как несмываемые чернила?
Сан Саныч мгновенно среагировал – его взгляд, тяжёлый как свинец, впился в Архипова. Он же осёкся на полуслове, его лицо дрогнуло в понимании – он опять переступил невидимую черту. Его пальцы нервно заскользили по вискам, а глаза заметались, избегая прямого контакта. Воздух между нами загустел от напряжения.
– Что ж, – наконец нарушил тишину Архипов, стараясь придать голосу непринуждённость, – всё это было отчасти ужасно, местами забавно, а где-то даже весело. – Он сделал паузу для следующей фразы. – Но факт остаётся фактом – Аркадий тоже не самостоятельная фигура, как бы ни пытался убедить в обратном. За ним стоит семья мэра, а они такое просто так не оставят.
Его взгляд искоса скользнул по моему лицу, и прежние озорные искры вновь заплясали в глазах:
– Надо же, умудрился в столь юном возрасте настроить против себя сразу два влиятельнейших рода города! – он картинно всплеснул руками, серебряные перстни сверкнули в лучах заходящего солнца. – Такими темпами через год-другой до самого императора доберёшься.
Сан Саныч попытался осадить его новой волной давящей воли:
– Тебе лишь бы шуточки шутить, Дима.
Но Архипов неожиданно преобразился – шутливость слетела с него Его голос зазвенел сталью:
– Ты, Александр, конечно, воин великий. Любому можешь физический отпор дать. Но мальчику нужна защита иного рода.
Отец раздражённо рассёк воздух рукой, словно отметая все аргументы:
– Нам это ни к чему. В крайнем случае просто уедем.
– А что вы предлагаете? – спросил я, внимательно изучая лицо Архипова, отмечая каждую мельчайшую перемену в его выражении.
Дмитрий Петрович подался вперёд, его глаза загорелись внутренним огнём:
– Предлагаю поступить в академию Александрова. Там обучаются отпрыски всей знати империи, – Он сделал многозначительную паузу. – И, что немаловажно, общие законы на студентов не распространяются. Они, можно сказать, вне правового поля. А значит, и влияние городских властей там... весьма ограничено.
Сан Саныч резко выступил вперёд, его аура затопила пространство вокруг тяжёлой отцовской волей, от которой воздух, казалось, стал плотным как вода:
– То есть ты предлагаешь преподнести Мишу сыновьям этих ублюдков на серебряном подносе? – процедил он сквозь стиснутые зубы, буравя Архипова взглядом, – Это полный абсурд, Дима. Я уже принял решение – никаких академий и прочих штучек. Это всё... – он махнул рукой с такой силой, что воздух свистнул. – вне моего понимания. Мы просто уедем, и это окончательно.
Архипов открыл рот для возражения, но его прервал мой голос – настолько холодный, что, казалось, сам воздух начал кристаллизоваться вокруг произносимых слов...
– Я никуда не побегу, – каждое моё слово падало в тишину как ледяной кристалл. Воздух вокруг словно застыл, напитавшись холодной решимостью, – Достаточно того, что ты держал меня в неведении всё это время, – Я встретился взглядом с отцом, замечая, как его зрачки сузились от внезапной настороженности. – Я остаюсь.
Дмитрий Петрович ловко подхватил возникшую паузу, его голос зазвучал с искренним воодушевлением:
– Саша, ты только посмотри на своего сына, – его глаза загорелись неподдельным восхищением, пока он жестикулировал изящными движениями аристократа, – Физическая подготовка, острый ум, способность держать удар что на поле боя, что в переговорах, – Он провёл рукой по воздуху, словно очерчивая мой портрет. – Да, дети аристократов не так просты, даже в своём юном возрасте, но они Михаилу и в подмётки не годятся.
Он многозадачно задумался и, включив серьёзный тон, продолжил:
– А самое главное – при выпуске он получит особые права, сопоставимые с аристократическими. И это не просто так. Академию с трудом заканчивает половина поступивших, несмотря на все их громкие фамилии. Потому что академия спонсируется напрямую империей, а ей, – тонкая усмешка изогнула его губы. – плевать на регалии рода. Империи нужны лучшие из лучших для своей защиты. Не титулы, не связи, а реальная сила и ум.
Внезапно тишину разорвал истерический хохот Сан Саныча. Его смех, похожий на карканье ворона:
– Ах, какие мы все умные стали! – он театрально утирал выступившие слёзы от смеха, – А кто, позволь спросить, будет оплачивать это обучение? – Он насмешливо ткнул пальцем в сторону Архипова, отчего тот едва заметно вздрогнул, – Может быть, ты, Дима? С твоим-то... кхм... финансовым положением? – Затем резко развернулся ко мне, его глаза недобро сверкнули. – Или, может, наш юный стратег уже придумал гениальный план?
Архипов поджал губы – замечание о финансовом положении явно задело за живое. Но я опередил его, мой голос прозвучал с выверенной холодностью:
– Я сам оплачу своё обучение.
Отец согнулся пополам от нового приступа смеха, его лицо побагровело:
– Ты даже не представляешь, о каких суммах идёт речь, мальчик!
– Сотрудничество с аристократом Владимиром, – я намеренно выделил, которым отец недавно попрекал меня, наблюдая, как его лицо меняется при каждом слове, – позволит мне оплатить как минимум два года обучения. А дальше придумаю что-нибудь новое. Не впервой.
Архипов издал странный звук, похожий на сдавленное фырканье. Его лицо исказилось от попытки сдержать рвущийся наружу смех – уголки губ предательски подрагивали, а в глазах плясали искорки веселья.
Дальнейший путь мы проделали в гробовой тишине, нарушаемой звуком колёс и ржанием лошади. Я украдкой наблюдал за попутчиками: Архипов то и дело хмурился, его пальцы рассеянно теребили потускневший фамильный перстень – наверняка размышлял о финансовом положении некогда великого рода, растерявшего своё величие. Отец смотрел куда-то вдаль остекленевшим взглядом, его лицо приобрело то особое выражение, которое появлялось только при упоминании прошлого и его утраченной жены, о которой он никогда не рассказывал мне.
А я... я думал о том, как удачно всё складывается. Каждая фигура сама занимала нужную позицию на доске, даже не подозревая об этом.
Архипов медленно перевёл взгляд.
— До вступительных экзаменов всё должно оставаться в строжайшем секрете. — его голос прозвучал негромко, но в нём чувствовалась сталь, не допускающая возражений.
«Само собой,» — мелькнула у меня мысль. Сейчас любое лишнее внимание могло всё разрушить.
Архипов извлёк из внутреннего кармана костюма сложенный вчетверо лист, его движения были выверенными, словно репетированными.
— Вот список предметов для письменного экзамена, — он протянул бумагу, чуть склонив голову. — Со вторым испытанием — боем на мечах — у тебя явно проблем не будет. А вот третье... Третье отдадим на волю судьбы. Ритуал инициации покажет, есть ли у тебя силы и какие они.
Я развернул хрустнувший лист. В этот момент Сан Саныч, до того молча наблюдавший, подался вперёд всем телом. Взгляд, острый как кинжал, впился в лицо Архипова.
— Ах ты... — прошипел он, побелевшие пальцы вцепились в подлокотники кресла. — Так ты всё это с самого начала спланировал?!
Архипов рассмеялся, но смех вышел неестественным, словно треснувшее стекло. Даже после стольких лет дружбы гнев Сан Саныча заставлял его нервничать.
— Да брось ты, Саша! — он вскинул руки в примирительном жесте, но в глазах плясали хитрые искорки. — Сколько раз я тебе твердил про академию? Сколько раз объяснял, что это лучший путь для мальчика? Но разве твой чёртов характер чем-то проймёшь? А теперь всё само собой складывается, и я тут, представь себе, совершенно ни при чём.
Заметив, что Сан Саныч продолжает буравить его недоверчивым взглядом, Архипов торопливо добавил: