Над головой раздался хлопок, и темнота вспыхнула ярким желтым светом от магического шара. Спасибо, напитан, выручил.

– Что с ним?

Отличный вопрос с ужасным ответом. Великий Парацельс, за какие грехи ты ниспослал мне эту головную боль? Привести больного в чувство для уточнения перитонеальных симптомов не представляется возможным, но и без того характерная поза эмбриона и желто-красное свечение строят клиническую картину. Очень, очень фиговую картину.

– Разрыв аппендикса, осложненный перитонитом, – по виску шустро скатилась капля пота. – Нужно оперировать.

– Здесь? – заозирался капитан на безлюдный проулок. От очевидца, позвавшего помощь, и след простыл.

Да, здесь. Донести до кабинета не успеем, пациент не транспортабельный. Судя по состоянию брюшной полости, содержимое «червяка» вышло наружу больше двух часов назад. Несчастный загибается на земле с самого заката и лишь чудом задержался на этом свете.

А под рукой ни черта! Ладно зажимы и лигатура, но отсутствие крючков и моих личных ножниц Купера – это подножка от жизни. Лапароскопический метод сразу идет на фиг, не из личной неприязни, а сугубо из-за отсутствия скальпеля. Остается старая добрая лапаротомическая метóда и везучий случай. Поболей за меня, Брэдмор!

– Дайте нож.

– Добьем несчастного? – нервно фыркнул маг, безропотно протягивая поясной кинжал. – Прокалить?

– Будьте любезны, – кивнула ему.

Заключая сделку с магом, я рассчитывала на неторопливое и приятное самообучение посредством книг и лекций. Ы-ы-ы-ы, святая простота! Думала, раз в другом мире нет скорой помощи, то и адской практики фельдшеров не будет? Вот тебе, лекарка, задачка: прооперировать больного ножом и даром в грязном переулке. Проблемное обучение экстерном!

– А вы сможете?.. – в унисон мыслям усомнился эрл.

– Понятия не имею. Первый раз.

Магия исцеления походит на горячую клейкую массу, оперируя которой можно выжечь болезнь или «склеить» рану. Вот руки пусты, а через секунду невидимая тягучая сила проникает сквозь кожу пациентов и хозяйственно вычищает организм от зловредных вирусов и бактерий. Но как провести аппендэктомию этой массой?

«Наркоз, дезинфекция, надрез, – в голове стало пусто и звонко. – Залепить края раны. Вытянуть массу до тонкой нити вместе лигатуры, покрыть слоем магии лезвие ножа. Пересечь брыжейку, удалить отросток. Дистиллировать сгусток магии до чистой растворимой энергии, обработать им культю. Санировать полость и дренировать, слава Авиценне, не привыкать. Ушить рану нитями дара».

– Алеон, мне нужен чистый кусок энергии, без примесей стихий. Сможете?

– Так точно. Объем?

– Десять миллилитров кубических.

Глаза защипало от выплеснувшего дара. Кипящая магическая масса охотно вытягивалась и сматывалась до небольшой катушки, послушными нитями вися в воздухе. Прокаленный нож побелел от соприкосновения с моей энергией, превращаясь в остро наточенный скальпель. Не по форме, по сути. И как в масло вошел в пациента. Несмотря на мгновенную остановку кровотечения, пальцы стали красными и тут же загорелись дезинфицирующим покалыванием. Бактериям ходу нет!

– Алевтина, ваш резерв стремительно убывает, – нахмурился Клод, прикасаясь к моему затылку. – Осталась едва ли одна пятая.

– Спасибо, кэп. Именно этих новостей мне сейчас так не хватало, – дар на секунду дрогнул, словно усомнился. А можем ли мы справиться? Можем, выбора нет. – Извольте не пугать меня под руку.

По указующему персту сокрушающийся маг ювелирно опустил шарик очищенной энергии на культю, передав мне управление.

– Вашу рать, капитан, она же раскаленная! – от боли на секунду потемнело в глазах.

– А вы чего ждали? – огрызнулся он. – Вся чистая энергия похожа на лаву и серную кислоту. Скажите, что делать, я помогу.

Вдвоем обработав полость и устранив перитонит, мы почти закончили. И пока рана стремительно зашивалась моими руками, Клод фактически держал меня вертикально, не позволяя упасть прямо на пациента. Ибо чертовски кружилась голова, до тошноты катая меня на карусели пустого резерва. Только это не конец: пациента надо вывести из наркоза и помочь ему восстановить функции организма, понизив температуру, вернув в норму давление и…

– Алевтина, – мужские обнаженные пальцы заправили выпавший локон за ушко. – Алевтина, не теряйте сознание. Иначе рискуете магическим резервом.

Последний шов растворился в коже пациента, оставив небольшой шрам. Как хорошо иметь целительскую магию.

– Не командуйте, – мягко упрекнув напоследок, я счастливо отдалась выгоранию.

– Глупая эрла. Напугала меня до инфаркта и самодовольно упала в обморок. Вам не стыдно?

– Нет, – я с удивлением осмотрела собственную гостиную. – Ни капельки. Вы принесли меня домой?

Под боком дрожала Кудряшка, тыкаясь мокрым носом в ребра и волнительно поскуливая. Маленькая моя, славная и наверняка накормленная. Судя по легкому ванильному аромату, мой дом посетила муза кулинарии, и Женевьева напекла булочек. Я оставляла ей строгий наказ: лежать на диване и отдыхать в свое удовольствие, присматривая за Кудряшкой, периодически поглаживая любвеобильную мордочку. Но деятельная помощница не умеет бездельничать и вечно стремится довести мою обитель до идеала. Невроз, не иначе. Кто будет в здравом уме снимать люстру, чтобы ее помыть, до того, как на голову посыплется пыль? То-то.

– Где Женевьева? – вместо бального платья тело облачено в смирительную рубашку – наипротивнейший элемент местной моды.

Ночное рубище до пола с невообразимым количеством рюшей и бантиков. Выбраться из нее самостоятельно невозможно, как и двигаться – руки путаются в метрах ткани и кружев. Надевать это мерзкое пыточное устройство полагалось с помощью служанки, а после – лежать колодой, лишний раз не шевелясь. Зато распутства можно не бояться, ибо любовники потеряются в складках и помрут с голоду. Кажется, эту дрянь мне подарили.

– Ушла. Переодела вас в… буду честен, в саван моей прабабушки и попрощалась. Велела передать, что животина накормлена.

Согласно тявкнув, разомлевшая от тепла пуделиха сладко зевнула и прикрыла глаза. Насчет савана – согласна, в таких сорочках полагалось хоронить благочестивых домохозяек, не забыв про чепец и белые тапочки.

Вены болели. Не знаю, как я это определила, но каждой клеточкой чувствовала, что все сосуды буквально стонут от растянутости, словно литраж крови увеличился в разы. И вместо обычной кровеносной системы мое тельце обладает водопроводом с внушительным диаметром труб. Суставы скрипят, сухожилия ощущаются как порванные бельевые веревки. И страшная сухость во рту! Это же…

– Гиппократ-батюшка, я перестала быть магом? – ледяной озноб прокатился по позвоночному столбу.

Нет-нет-нет, только не полное выгорание! Мне нужна целительская магия, нужен мой дар! Столько пациентов еще не принято, Алеон не починен, Поль…

– Вы перестали быть сухой и чистой, – хмыкнул Клод из кресла. – Пришлось купить у лоточника бутылку воды и обмыть вам руки прежде, чем нести домой.

Капитан явно успел подремать сидя: на щеке отпечаталась ладонь, ноги вытянуты, и взъерошенные волосы торчат во все стороны влажными прядями. Вместо привычного мундира Алеон остался в одной праздничной рубашке, на которую поглядывал чуть брезгливо, то и дело оттягивая ворот.

– Принимали душ?

– Простите, – мгновенно признался он. – Оказалось, люди без присмотра лекаря страшно кровоточат. Боялся запачкать мебель.

– Что с пациентом? – голос мгновенно охрип, стоило вспомнить произошедшее.

Если я отключилась до того, как успела ушить рану… Сожру собственный диплом без масла.

Однако капитан меня успокоил, заверив в моем же профессионализме. Прооперированного мужчину доставили в круглосуточный госпиталь в отделение интенсивной терапии, правда, без одаренного целителя в штате. Но маг и не понадобился, состояние больного оценили, как удовлетворительное и оставили отсыпаться. Клоду случайно помогли прохожие: расходящиеся по домам горожане прекрасно знали, что за фрукт – капитан королевской гвардии, и привели отряд стражи. Алеону предлагали вызвать экипаж, но он отказался – наши парадные одежды пропитались кровью, пóтом и уличной грязью. Так и пёр меня до дома на руках, герой.