– Так внук…

– Сгодится и от младшего сына, – холодно подчеркнул он. А меня слегка затошнило.

Бесчеловечно! Гребаные аристо совсем с катушек слетели, если так запросто готовы подложить замужнюю невестку под младшего сына, лишь бы династия формально не прерывалась. Теперь всё встало на свои места: отец Алеона боится, что первенец останется кастратом навсегда, и совсем не верит в успех лечения. Поэтому насильно его женит, боясь распространения слухов по всему королевству и последующей невозможности выдать младенца за сына Алеона.

Моего капитана просто кидают в топку чудовищной машины дворянства, как отработанный материал с ошибочной наклейкой: «Первосортный товар». А после штампа «Брак» просто утилизируют из элиты королевства.

Редкостные твари.

– Ни за что не соглашусь стать дворянкой, – нутро содрогнулось от омерзения.

– Лестница к высокому титулу устлана нечистотами, – чуть печально согласился Клод. – Родиться в этом сверкающем разложении легче, чем добровольно сунуть туда нос.

А леди Коллет стремиться забраться повыше, чтобы самозабвенно гадить на нижние ступени, самой утираясь от сравнительно небольшого количества грязи сверху. Миры меняются, а человеческая натура – никогда.

Однако есть при дворе и такие, к кому я невольно проникаюсь симпатией.

– Альберт – дворянин лишь формально, – просветил маркиз в ответ на интерес. – Третий сын баронета, по обычаю поступивший на службу в семнадцать лет. Ко двору приглашается исключительно как орденоносец Святого Патрика и герой Дагер-Хеджа.

Будучи политически бессильной фигурой эрл Альберт быстро стал неинтересен высокому дворянству, дав дорогу адекватным людям – тем, кого в аристократию занесло волей случая. Да, нормальные люди иногда рождаются феодалами и умудряются сохранить человечность, сделав выбор в пользу моральных ценностей. Эти быстро разглядели в капитане Верше преданного и честного мага, почтя за честь водить с ним дружбу. И я их целиком поддерживаю, эрл Альберт действительно вызывает уважение.

– Безмерно рад, что служил с ним в одном полку, – поделился маркиз. – И после Альберт всегда был рядом, наставляя меня иногда дружескими подзатыльниками по праву старшего. Поначалу было обидно – меня, маркиза, и подзатыльником! Пришлось даже подраться.

– Он вас уделал?

– Мне едва стукнуло восемнадцать, – стыдливо заалел ушами огневик. – А ему двадцать пять и вот-вот должны были дать сержанта. Разделал меня под орех, да еще и пендаль напоследок отвесил, чтобы не зазнавался.

Вернувшись обратно к проулку, где слышались звуки болгарки – на самом деле кто-то из огневиков резал металл, Алеон снова подхватил меня на руки. Пожалуй, не буду гундеть и сопротивляться, ему и без того несладко. Когда еще доведется поносить на руках красивую женщину?

– Спасибо, – прошептал он мне в волосы.

– За что? – от горячего дыхания по затылку побежали приятные и абсолютно несанкционированные мурашки.

– За то, что сегодня ты была со мной.

– Алеон, прекратите немедленно!

– Или что? – провокационно подначил он, вытягивая руку повыше.

– Или я за себя не отвечаю! – мокрая от пота прядь упала на глаза.

– Правильно, я за вас отвечаю, – важно кивнул фазан, покровительственно возложив руку на мою макушку. – Вам пора отдохнуть, эрла.

Святой Парацельс, напомни никогда не открывать дверь женихам, как бы настойчиво они ни стучались. А лучше сбивать их на подлете из рогатки, по-ковбойски припав на одно колено!

Когда нелегкая принесла капитана на мой порог, я не заподозрила подвоха. Маркиз заходил каждый вечер, стремясь урвать десять минут на медитацию и едва ли не силком вынуждая меня брать под контроль ручейки магии. Со скрипом, сквозь зубы, адскими усилиями, но взбалмошный дар потихоньку поддавался осознанным манипуляциям. Раньше я и не задумывалась, что буквально нахожусь на поводке у собственной магии: есть пациент – дар в крови кипит и стрелой летит вперед, лишь позволяя мне держаться за штурвал. Нет пациента – дар спит и крайне недоумевает, если пытаться тыкать его палкой. Да еще и покусывает меня изнутри, выражая раздражение.

Но Алеон, этот хитрый коварный жук, руками разводил тучи над моей аурой и с важностью пастуха понукал магический поток, заставляя его течь в строго заданном направлении. Правда, иногда случались огрехи – позавчера из моих ушей повалил золотистый дым, вызвав гомерический хохот у капитана. Икая от смеха, паршивец обещал запомнить увиденное навсегда и пересказывать детям.

Напомнила, что детей ему не видать. Обиделся, полез мстить щекоткой, но нарвался на токсин в печень и седацию по лицу. В общем, не скучали.

– Мне пора выгнать вас взашей, – устав бороться за правду, я рухнула на диван. – На дворе почти ночь, что вы забыли в моем доме?

– Забыл сказать, что вы очаровательно прикусываете кончик пера, когда пишете свои каракули на родном языке, – посерьезнел мужчина. – Научите меня паре слов на диалекте вашей родины?

– Нет.

– Почему?

– В моей стране есть святая традиция – первым делом учить иностранцев ряду специфических непереводимых терминов, применяемых в периоды сильнейшего эмоционального волнения.

– Брань? – мгновенно догадался Алеон и тут же пакостно ухмыльнулся. – Как то слово, которым вы меня называли вчера?

«Ирод!» – орала я, гася тлеющий ковер. Каждый приход Его Гвардейшества знаменовался происшествием-катастрофой, которое чудом удавалось остановить. Сутки назад недобитый капитан решил показать мне верх медитативной концентрации – сложное огненное плетение, созданное исключительно силой мысли. Никаких пасов руками, только концентрация, представление и время. Времени потребовалось много, я успела принять душ, тщательно промыть волосы от неприятного запаха лекарств и выйти из ванной в халате. Черт меня дернул заглянуть одним глазком в гостиную, испугавшись подозрительной тишины.

Узрев шелковое мини и водопад влажных волос, Алеон на мгновение сбился, потерял контроль, и волшебное плетение вспыхнуло, как факел. Взвизгнув от испуга, я сорвала с дивана плед и попыталась затушить пожар, но пламя и не думало утихать. А фазан не думал помогать, квадратными глазами пялясь на мои ключицы!

– И назову еще не раз, если вы не вернете мне книгу.

– Алевтина, вы пишете лекцию уже больше часа и даже не соизволили поужинать, – укоризненно вздохнул мужчина, приподымаясь на цыпочки.

Раз, – и мой новый учебник закинут на шкаф. У-у-у-у, каланча строевая! Пнуть бы тебя под коленку, чтоб неповадно было, да боюсь перелома пальцев ног. Не признаваться же, что ужин, заказанный им в мой дом, мало походил на еду: крошечные порции, почти дегустационные, но в большом количестве теснились на кухонном столе. Самый дорогой столичный ресторан предоставил нам все позиции меню, и я потерялась в незнакомых блюдах, экзотических фруктах и соусной тарабарщине. Паштет из драссарских моллюсков на подушке из бантри-ри? В рот не возьму, язык сломался на названии.

– Не голодна. Мне нужно работать.

– Сначала медитация, потом работа, – заупрямился маг.

И был прав, стоматит его покусай. Не хочется признавать, но беда Клода подсветила мою слабую зону – не только бесконтрольный процесс применения таланта, но и поразительное своеволие целительского дара. Самоучка, что с меня взять.

Привычно заняв позу лотоса и немного поворчав на сдвинутых магов, я глубоко вдохнула. Дар в крови лениво тек по артериям, выражая пофигизм – сидящий рядом пациент был давно изучен вдоль и поперек. А лечить его я не давала, сдерживая магию изо всех сил. Капитан Клод без опаски уселся позади и, как погоны, водрузил ладони мне на плечи. Обмен энергией протекал неравнозначно: маркиз щедро делился чистой силой, помогая управлять даром, а я сжимала зубы и тормозила свою бесноватую магию от расточительства.

– Сконцентрируйте золотой поток между ладоней. Представьте шар, подвластный вашей воле, покоящийся в руках.