Здесь во всем старались подражать королевству: дамы носили длинные платья и прикрывались зонтиками, джентльмены щеголяли фраками и цилиндрами – позапрошлогодняя мода человеческого мира. Совершать оборот в Волчьем Стане можно, но чем богаче улица, тем неприличнее на ней демонстрировать животные инстинкты. Чуть поодаль разбился квартал командировочных: учителя, инженеры, маги, портные, механики, лекари из Объединенного королевства. Но туда мы не пойдем, а свернем на рынок – в царство мясных изысков.

– Эрла Алевтина! – радостный вопль оглушил и закрутил в шумный вихрь. – Вы вернулись! Как я рада!

Игнорируя ощерившего клыками сородича, ко мне подскочила хрупкая оборотница, от восторга подпрыгивая на месте. Пегий цвет длинных распущенных волос, совсем нехарактерный для волчиц, мгновенно вызвал в памяти ассоциации.

– Мисс Каролина? – обрадованная девушка закивала. – Добрый день.

– Добрый! – обаятельно прыснула она, зажав ладошкой рот. – Эрла, не сочтите за дерзость, но у меня к вам неотложное дело.

С мисс Каролиной Фанг мы познакомились во время моей первой командировки. Девушке только исполнилось восемнадцать, и слегка сорвало крышечку. Сбежав из дома в танцевальный салон, юная волчица напилась эля, заплясала до дыр танцпол и благополучно уснула в придорожных кустах до самого утра. Где мы и встретились волей случая – я шла в цирюльню и заинтересовалась размеренным храпом из веток шиповника. А мистер и миссис Фанг тем временем давали показания страже, хватаясь за сердце и костеря сбежавшую дочь. Пришлось приводить девчонку в порядок и волочь за холку в местную полицию. Ох и выпороли ее потом!

– Вот, посмотрите, – под легким рукавом белого платья краснела кожа. – Что это?

– Повреждение кожного покрова путем механического удаления волос, – опознала я характерные алые крапинки. – Кара, за каким бесом оно тебе надо?

– То есть не аллергия? – обрадовалась девушка. – Фух, а я уже испугалась. Это мода, эрла. Теперь все девушки Ликантропа удаляют лишнюю растительность с тела с помощью специального воска. Здорово, что не аллергия, иначе ходить мне волосатой.

– Кара, вы же вервольфы, – обалдела я. – Какое удаление волос? А как же шерсть?

– Ну да, плешивит, – стыдливо призналась мисс. – Но мы и не оборачиваемся, а в человеческой ипостаси не видно. Больно – ужас! Зато дешево, всего пять серебряных монет.

Скептически слушавшие мужчины уронили челюсти. Признаться, я тоже слегка изумилась. Корову купить можно за такие деньги! А они воском балуются. Не доведет до добра эта мода на человечность, видит Авиценна. Сегодня подражают почти безволосым людям, а завтра будут проклинать королевство, которое «запудрило им мозги», и объявят его национальным врагом.

– Декспантенол на место повреждения три раза в сутки тонким слоем. Приходи, я выдам тюбик. И, ради здравого смысла, почему вы не обращаетесь к целителям? Блокировать волосяные фолликулы куда проще и безопаснее, чем драть с себя растительность. Это же натуральная древнекитайская пытка, алопеция тебя минуй.

– Так не осталось целителей, – развела руками волчица. – Последний еще три месяца назад вернулся в человеческий мир, и с тех пор никого больше не командировали.

– Погоди-ка, – вмешался эрл Бэкк. – Там одними командировочными можно полгода питаться по-королевски. Студенты-целители сюда, как в казино, рвутся, за место в очереди друг другу ноги ломают и не лечат. Ты что-то путаешь, красавица.

– Ничего не путаю! – забавно топнула ножкой она.

– Выясним, – пообещала я, подталкивая спутников к базару. – Знаешь, где живут королевские гвардейцы? Приходи, поговорим.

Заодно дадим Алеону наводку выяснить, почему из города исчезли целители. Уж они-то не пропустили бы возникновение новой неизвестной заразы, опасной для магов. И не с этим ли связан повышенный импорт человеческих лекарств? Нужды могли возрасти, если остались одни знахари и медики без дара.

А заодно следует выяснить, мучают ли кого-то из местных военных боли, сродни магическому тромбозу. Меня можно обвинить в паранойе, но два случая жалоб на дар и странное поведение магических ядер у капитана и сержанта скорее всего связаны. И эта связь пахнет прелой гнилью волчьих лесов.

«…и нет в мире большего дара, чем благословление Ахавы. Того одарит всеведущая богиня, кто душой и сердцем способен зело ярко радеть за других. Склони чело перед стопами богини и воздастся тебе высшим благом – чувством светлым и чистым, от которого сладко стонет сердце. И будет оно с тобой, покуда не забросают твое тело землей».

Потрепанный томик религиозных нравоучений читался лениво и больше от скуки, чем для пользы. Распаренная в бане и вдоволь исхлестанная веником, я пила горячий чай, кутаясь в большое махровое полотенце. Курсанты квадратными глазами встречали меня из парилки – сказала, всех вениками, значит, я не исключение. Пусть и пришлось парить саму себя. В качестве адаптационной шутки балбесы связали для меня еловый веник, который я оценила и любовно утащила в новый кабинет. Придут еще ко мне за активированным углем, тогда и поглядим, для чего хороши еловые лапы.

– Любовь до гроба меня пугает не меньше, чем потеря дара, – женщина на обложке лукаво улыбнулась. – Только без глупостей, госпожа Ахава.

Кто-то сумел увидеть богиню и запечатлеть. Наверное, тот несчастный, кому по темечку прилетело неземной любовью. Автор писал, что нет ничего лучше благословления богини любви и ничего страшнее «Порчи Ахавы» – божественного дара-проклятья влюблять в себя окружающих. Два таланта, построенных на любви: один – о прекрасном, второй – о страдании. Но хуже то, что богиня, как всякая циничная женщина c закидонами демиурга, никого не жалует просто так. Талант даруется в обмен на испытание любовью. Не слишком-то похоже на меня… С другой стороны, пациенты ежедневно испытывают мое человеколюбие, подталкивая к рациональному шагу – револьверу.

– Эрла Алевтина, ужин через полчаса.

– Хорошо, – сонно откликнулась я.

Есть своя прелесть в домашней обслуге. Грубо, шумно, по-походному, но мужское население домишки прекрасно справлялось с творением комфорта, и руководствовались гвардейцы не страхом перед старшими по званию, а простой логикой: у Бэкка было мясо, у меня – лоперамид от диареи. Поэтому нас льстиво окучивали, как царский корнеплод: топили камины, приносили чай, предлагали партию в карты. Со мной делились взятыми в Порт-о-Фердинанде сахарными палочками и солдатскими шутками, с Мортимером – тяготами службы. Мы же молча слушали, улыбались и посмеивались в кулак над молодежью.

Эрлы-капитаны еще не вернулись из своих дипломатических приключений, опоздав не только на обед, но и на первый ужин. Я и сама едва не прошляпила трапезу: оббегала немногочисленных военных в городе, диагностируя их на предмет магического тромбоза. Симптомов не нашла, зато успела исцелить несколько гематом, вывихнутую ногу, перелом шейки бедра, энтеробиоз и болезнь Лайма. Отставному эрлу-майору очень понравилось название и открытый больничный лист, а я сделала себе пометку обследовать своих волчат на клещей. И птенчиков. И ящерок. Уф, зверинец!

Разочарование, однако. Опросить всех магов Ликантропа невозможно, но, согласно копии экспертизы, предоставленной мне маркизом, где-то в мире вервольфов нашли биологический вид, опознанный как микроорганизмы царства «Бактерии». Хе-хе, старая закалка Алевтины Пономарёвой еще не подвела! Значит, кто-то из магов-горожан наверняка успел заразиться и, не дай Парацельс, летально откинуть лапы.

– И ушедшие целители сыграли на руку, – невольно возникли хмурые подозрения. Не нравится мне это. – Но как бы нам отыскать микроскопических гаденышей без микроскопа?

Если не получится найти образцы за две недели – разденусь догола и уйду партизанить в лес, приманивая искомых тварей. И маньяков. Последних пущу на донорский разнорабочий труд, как раз залатают текущую крышу.