– Ничего не имею против, – чересчур раздражающая дамочка. Скорее бы отвязалась.

– Вот и славно, – захлопала в ладоши леди, кося под милашку. – Тогда вы не станете упрямиться, когда королева расторгнет вашу помолвку.

За соседним столиком воцарилась тишина.

– Её величество?

– Да, – кружевной веер прикрыл ликующий блеск девичьих глаз. – Маркиз Клод, мой будущий тесть, подал прошение на имя королевы Октавии о признании помолвки наследника и простолюдинки недействительной. А также смены целителя с нищенского на королевского. Не расстраивайтесь, эрла, просто Леон – птица не вашего полёта. А мы с ним будем счастливы.

– Да что ты говоришь? – ядовито переспросил Алеон, не утерпев и подойдя к нам.

В серых глазах маркиза не осталось ни капли тепла и радости, которыми он одаривал леди на балу. Теперь в них сквозило ледяное раздражение, вымораживая не только баронессу, но и всех вокруг. Пришибленный властной аурой подавальщик заслонился подносом и скрылся в здании кафе. Одна лишь баронесса не ощущала сгустившихся туч, продолжая хорохориться и держать лицо.

– Еще немного, и благородные леди начнут решать, какие сапоги тебе по утрам надевать, – поддержал его Альберт, осуждающе сложив руки на груди.

Паны-капитаны настолько возмутились скандальной инсинуацией, что бросили военный совет. Война – войной, а женитьба страшнее. И если стул под Алеоном вот-вот задымится, то эрл Верш поглядывал с легкой усталостью повидавшего жизнь человека. Кстати, он же старше нас всех. Поэтому лишь недовольно цокнул языком, когда Ариадна прибегла к тайному оружию.

– Леон, милый, – прекрасные глаза баронессы влажно заблестели. – Очнись! Мы поженимся, будем любить друг друга, королевские целители поставят тебя на ноги.

– Меня уже поставили на ноги, – холодно перебил ее эрл Клод. – Буквально. Ариадна, не разочаровывай меня еще сильнее. Никто не в силах отменить помолвку двух взрослых дееспособных людей, даже Её величество. Браки заключаются на небесах, а не в кабинетах.

Кхе-кхе-кхе! Аж чай из носа полился от неожиданности. Ну-ну, не стоит бросаться громкими словами о браке, это выходит за рамки сделки.

Но леди Коллет хватило, чтобы покрыться неровными пятнами. Красавица хватанула ртом воздух и пронзительно выдохнула сдувшимся шариком. Слишком молода для интриг и тонких манипуляций мужчинами. Не ошибусь в предположении, что Ариадна искренне недоумевает, почему Леон до сих пор не ведет ее под венец по родительскому приказу. В её мире любая проблема решается фразой: «Вы знаете, кто мой отец?».

А тут облом.

– Эта ведьма тебя приворожила, – прошептала она, роняя хрустальную слезинку. – Ты помешался на городской лекарке, Леон!

Оба капитана разом поморщились, будто им плюнули в суп. Я же на всякий случай перешла на целительское зрение, опасаясь истерики. Но тревожно-красного воспаления в районе головного мозга леди не обнаружилось. Да и сам мозг нашелся с трудом.

– Еще одно слово в адрес будущей маркизы Клод, и я подниму вопрос об оскорблении чести, – процедил эрл. – Следи за языком, Ариадна.

– Ты слышишь себя?! – белые пальчики гневно сжались на веере. – Леон, с каких пор тебя привлекают старухи? Ей же, наверное, лет сорок! Всем известно, что целители натягивают кожу и разглаживают морщины!

– Заплатившим аристократкам, – вклинилась я, ощущая непередаваемую тягу к искусству. Изломанные фигуры, абстрактная живопись, боди-арт зеленкой на личике баронессы. – Мы всегда готовы снять с вас кожу, постирать, выгладить и натянуть обратно. Будете выглядеть, как новорожденный, если боги сочтут нужным.

– Она мне угрожает! – задохнулась баронесса. Где-то в глубине ее прически тревожно полыхнула лимбическая система. – Леон, твоя лекарка угрожает урожденной леди. Приструни её.

Великий Авиценна, она действительно дура? Ей уже не раз дали понять, что обожаемый маркиз давно сорвался с любовно-постельного поводка, и воевать леди Коллет предстоит не со мной, а с самим Клодом. Которого, к слову, уже трясет от бессилия и гнева – достучаться до самоуверенной аристократки не получается. Как бы не прибил стерву от избытка чувств.

– Баронесса Коллет, – уставший от шоу эрл Верш лениво стянул перчатки. – Посмотрите правде в лицо: капитан Клод выбрал себе супругу и более не желает иметь с вами ничего общего. И возмутительные притязания на его фамилию и капиталы стоит попридержать. Гляньте сами, разве могут чужие люди так ласково держаться за руки?

Ой! Кажется, в процессе скандала я неосознанно ухватила Алеона за руку, гася его вулкан злости и желания открутить причесанную женскую головушку.

– Спасибо, дорогая, – тихо выдохнувший капитан поднес мою ладонь к губам и поцеловал. И еще раз. Ой… И снова.

– Не за что, – щеки вспыхнули против воли.

Разразившаяся бранью дворянка отъехала на второй план. А лучше бы отъехала совсем куда-нибудь в провинцию. Потому что серые мужские глаза глядели на меня с бесконечным сожалением и лаской, как бы извиняясь за устроенную катавасию.

Эрл Верш ухмылялся, иронично выговаривая Ариадне, которая успела несколько раз картинно всхлипнуть. Винить девочку глупо, но и снимать с нее ответственность за чрезмерную неуклюжую стервозность тоже рискованно. Обнаглеет, а потом без очереди по блату на процедуры… Видали мы таких.

– Пойдем? – запросто предложил Алеон. – Мы с Альбертом закончили.

– Пойдем, – прекрасная идея.

– Не смейте уходить! – взвизгнула леди, униженная снисходительным тоном мага-воздушника.

Острые ноготки сомкнулись на моем запястье. А вот здесь ты ошиблась, милочка.

– Я тебе сейчас холестерин с пульсом местами поменяю и с удовольствием останусь. Хочешь пять ударов в минуту? – спросила я, отцепив от себя чужую лапку.

Эрл Верш оторопел, Алеон тихо охнул, а идиотка-баронесса поняла, что зарвалась.

– Только не по лицу, – зажмурилась она.

– Держать за руку целителя можно только на смертном одре. К вашим жемчугам не подойдет перелом ключицы, леди, не выпрашивайте неприятностей. И помните: ведьма – это не только приворот, но слабительное в бокале.

Об мрачного гвардейца, тянущего меня прочь, можно прикуривать – дымится и искрит. Но испуга не подает, и пульс не скачет взбалмошным зайцем. Значит, угроза его не напугала, лишь выбесила как неумелая детская провокация. Однако каков маркиз-старший! Времени зря не теряет и на уговоры не разменивается, сразу идя ва-банк. И Алеона жалко, он хоть и благородный на всю голову, но уже немножко мой, привычный. Совсем капельку.

– Полагаете, она не лжет?

– Боюсь, что нет, – еще больше помрачнел Клод. – Идиоты. Оба, что мой отец, что её. Расторгнуть помолвку королевским указом? Полный бред, Октавия никогда не согласится лезть в частную жизнь подданных по чужой прихоти.

– А по своей? – вспомнился холодный монарший взгляд, которым меня одарили свысока.

– По своей ей выгоднее скорее нас поженить, – рассудительно ответил маркиз, успокаиваясь. – Сильный целитель с божественным даром при дворе, верный короне – отличное приобретение. Но Её величество все равно не станет тратить время на бредни старика, пусть и аристократа.

Увы, мне двуличных игр высоких титулов не уразуметь. Если посмотреть со стороны, то королева Октавия встанет перед выбором: сохранить замкнутость дворянской системы, не пуская чужачку, или заиметь при себе целителя первого ранга с ультимативным талантом. История знает немало политических решений, когда правители жертвовали очевидной выгодой в угоду правящим элитам. Даже если меня не пустят в маркизы, кто запретит Её величеству вызвать попаданку к себе, когда потребуется талант? А сохранить добрые отношения с маркизами важнее, аристократия – подспорье правящей династии.

– Алеон, тебе не кажется странным, что бессильного наследника так спешно женят и убирают подальше от целителя, когда шанс вылечиться и без того крайне мал?

– Не кажется, – хмуро зыркнул он. – Отцу, в сущности, все равно, кто унаследует титул – старший сын или старший внук. Главное, чтобы была его кровь и не рушились традиции наследования.