После примерно пятого такого разговора Рита сквекрнословила в гостиной Анны Фонтен и спрашивала – а какое вообще их собачье дело до того, как она живёт? Живёт сама, никого не трогает, налоги платит (да-да, сумма вышла не космическая, но ощутимая), мероприятия для городской администрации, то есть, тьфу, по заказу городского совета, проводит и не жужжит, то есть денег не просит. И чего ещё, скажите на милость?
Анна утешала и говорила, что в столице, возможно, было бы проще, но там тоже есть любопытные и языкастые соседи, и ещё есть дамы, которые сами были бы не против заполучить такого вот графа. Поэтому – если она, Рита, хочет спокойствия, то хватит уже ломаться, нужно соглашаться на предложение господина графа. Ведь предложение было, так, Анна правильно понимает? Вот, значит – принимать его, и точка. Все ж равно всякий раз, когда господин граф приезжает в Верлен, он больше времени проводит в доме Маргариты, чем в своём собственном доме! И она, Анна Фонтен, решилась говорить с дорогой Маргаритой о таких тонких материях только потому, что старше её более чем вдвое, да-да, милая, вам ещё есть, куда стремиться, и вот тогда будете морщить нос от любых слов и отправлять всех, кто вам не по нраву, в те места, которые вы иногда поминаете. А пока – не стоит, вам ещё жить в этом городе. И графа обижать тоже не нужно.
А на Ритины возражения о том, что вдруг граф передумает и снова захочет быть одиноким и свободным, госпожа Анна только посмеялась – не попробуете, дорогая, не узнаете. Не решитесь довериться – и вам не доверятся в ответ. Да, никто не может обещать, что навечно. Но и пробовать тоже никто не запрещает. В конце концов, развод существует и у нас, хоть это и непросто. Но господин Дюваль вам поможет, если что, смеялась она, и добавляла, что лично ей кажется – никакой такой помощи не потребуется.
Рита дня три рычала на всех, а потом позвала Валю на серьёзный разговор.
- Скажи-ка, Валечка, я права, когда думаю, что ты можешь попасть ко мне домой? В мой старый дом?
Валечка мялся-мялся, а потом сказал:
- Могу, госпожа Маргарита. Но зачем вам туда?
- За сына душа болит, - отрезала она. – И на дочку поглядеть хочу. А потом уже… замуж.
- Если вы не вернётесь, госпожа Маргарита, я не переживу, - вздохнул он.
- Чего я не вернусь-то? Вернусь. Здесь у меня сейчас ничуть не меньше всего, чем там. Просто я хочу, ну, успокоиться.
- Хорошо, госпожа Маргарита. Будь по-вашему.
Для визита домой она достала тщательно хранимые платье, бельё, колготки и туфли, и сумку с паспортом – мало ли, и разве что кукол оставила здесь, им тут лучше. Обошла дом, сто раз сказала, что вернётся, пришла к Вале и выдохнула:
- Я готова.
Перенос произошёл как-то так, что она даже и не поняла, изменилось ли что, или нет. Просто она закрыла глаза в холле первого этажа дома господина Гийома, и вот – она стоит в прихожей своей квартиры. Изумляется, потому что такого хламовника она никогда не разводила, и кто такой умный, что засрался по уши, неужели Арсений? Или Ванька?
Дверь Ванькиной комнаты скрипнула, открылась…
- Мама? – произнёс донельзя удивлённый сын. – ты откуда взялась? Ты что ли живая? А мы думали, нет…
Рита села на обувную полку, потому что ноги подкосились, и заревела. Ванька неуверенно подошёл и обнял её, и ещё изумлялся – живая, тёплая, настоящая.
- А ты что днём дома делаешь? – спросила Рита, прорыдавшись.
Вообще-то на улице зима, день белый, чего это сын дома сидит? И оказалось, что сердце у неё болело не зря и всё плохо.
Арсений ушёл с концами, стоило Рите пропасть. Ванька сказал – живёт с какой-то тёткой, сыт и доволен. Сын же то и дело опаздывал на работу и являлся туда в ненадлежащем виде – ну да, кто ж рубашки-то погладит? Некому! И немудрено, что примерно через пару месяцев его сократили.
Деньги выплатили, но их надолго не хватило, а новой работы тоже как-то пока не нашлось. Нет, находились, но все они или далеко, или денег мало обещают, или ещё что. И поэтому любезный Ванечка сначала проел всё, что было, потом попытался просить у отца, но тот не дал. Надюшка, правда, прислала, но немного, у них там у самих ипотека. Звала приезжать в Москву, говорила – найдём тебе работу, но Ваньке было страшно срываться с насиженного места, и никуда он не уехал. Выполнял какие-то разовые заказы за разовую же денежку, и продавал какие-то вещи из дома, тем и жил. И ещё свою квартиру догадался сдать – она, конечно, не до конца отремонтирована, но кому-то сгодилась и такая.
- Тьфу на тебя, понял? Со мной поедешь, - категорично сказала Рита.
- Куда с тобой? – вытаращил глаза сын.
- А тебе что, есть разница? Туда, где я теперь живу.
Ваньке разница вроде и была, а вроде и не было. Друзья не очень-то спешили встречаться с безработным неудачником. Постоянной девушки у него и так не было, а теперь и вовсе он никого не интересовал. Поэтому нечего тут!
Рита прошлась по квартире, поплакала. Поняла – и здесь тоже нужно брать всё в свои руки.
Телефон спокойно подключился к розетке и заработал. Надюшка ответила сразу же, ревела, очень обрадовалась, сказала – прилетит. Договорится с работой, и прилетит. Послезавтра рано утром. Потому что.
Дальше нужно было заниматься привычным – проверка холодильника, магазин на остатки денег, готовка, стирка… Валентин появился, когда она далеко за полночь закончила мыть пол.
- Так я и знал, госпожа Маргарита, что вы тут завязнете!
- Я ж, солнце моё полосатое, не Золушка, чтоб по времени приходить, дела у меня тут, завершить их надо.
- Понимаю, - вздохнул кот. – Говорите, что надо. Будем вам помогать.
Услышавший разговор Ванька вывалился на звук из комнаты и обалдел, увидев мать с чужим мужиком. Ох, то ли ещё будет!
- Мать, ты что? Замуж собралась? Или просто так?
- Замуж я, Ванечка, тоже собралась, но за другого человека, познакомишься ещё. А это Валентин, он мне как брат, - сказала Рита. – Прошу любить и жаловать.
Ванечка челюсть потерял, как услышал. А потом ему было велено сесть и не мешать.
Рита объяснила Валентину, что у неё, по сути, два вопроса – дети и здешнее имущество. С детьми так – дочь, скорее всего, останется там, где сейчас есть, у неё муж, работа и ипотека, а вот сына она забирает с собой. Пусть пробует там, если не зашло здесь. Дочь приедет послезавтра, там всё и обговорим. А имущество останется как раз дочери – да, Ваня, твоя квартира тоже. Пусть пока дальше сдаёт, там видно будет. А эту квартиру продать, и с концами. И помочь Наде с ипотекой.
Сын попытался возражать, но Рита все возражения пресекла – мол, не понравится – вернёшься, выгонишь жильцов из квартиры и будешь тут дальше куковать. А пока посмотрела я, как ты чудно один справляешься – работы нет, денег нет, дом зарос по уши, и холодильник пустой.
Валентин слушал, дивился, а потом сказал, что пусть Рита говорит, что надо, он поможет. Да и всё.
Помощь, правда, была нужна в основном хозяйственная – руками. Пересмотреть все вещи, что-то выбросить, что-то упаковать. Техника в доме Бодуанов не работает, так что – продавать. Мебель тоже продавать. Книги запаковать и забрать, пусть будут. Кукол – обязательно забрать, вдруг они там тоже оживут? Цветы, которые выжили после Ванькиного ухода, тем более забрать. Одежду – ну её, отдать или выбросить.
Встречаться с друзьями Рита не стала – нет её, и ладно. А вот на кладбище к родителям съездила, поплакала там, да и вернулась. Что уж теперь, раз так вышло.
Приехала Надюшка - вместе с мужем Пашей, и вот тут уже Рита усадила всех троих перед собой и рассказала, куда она на полгода пропадала и куда теперь собирается навсегда. Дети примолкли, и тогда она их добила – милости прошу в гости. Зацените, как я там обжилась, и с женихом познакомитесь.
- Мама, ты решила выйти замуж? – нахмурилась Надя. – А он хоть ничего, или тоже как отец?
- Он не то, чтобы ничего, он замечательный, - улыбнулась Рита.
С переездом помогали все – и отсюда, и оттуда. Валечка, граф, Люся, позвали ещё Бабетту с её Николя – помогать таскать. Дети осмотрели графа – Рита представила его просто по имени – и согласились, что да, ничего мужик. А Раймону Рита сказала – хотел, мил друг, посмотреть на мою жизнь и моих детей – на, любуйся. На Ваню смотри особо внимательно, потому что я его беру к себе. Да, взрослый уже, да, будет там обживаться, вдруг получится?
