А потом Валя открыл им какую-то разновидность портала, и предупредил, что у них четверть часа, больше он держать не сможет.

Они успели – как раз последним заходом перетащили любимое Ритино кресло-качалку, поставить в гостиной наверху. Дети осмотрели прихожую – и разинули рты.

- Да, мама, я бы тоже выбрала этот дом, если бы меня спросили, - сказала дочь.

А когда они поняли, что магия здесь не сказки, то… У Ваньки разгорелись глаза, он только что к потолку не подпрыгнул – за волшебным фонариком. А Надя улыбнулась и сказала – мама, тебе это подойдёт. Будто знала о ней, Рите, что-то, чего не знала о себе она сама.

Правда, потом она тихо сказала, что Ванька пусть остаётся, правильно, у него в жизни всё было совсем плохо в последнее время, а они с Пашей вернутся. Но если бы можно было как-нибудь связываться – то это было бы очень хорошо!

Валя подумал и сказал – что можно сделать так, чтобы Ритин телефон работал на вызовы оттуда. Затратно, но решаемо. Домик поможет. Рита улыбнулась и погладила стену – спасибо, домик, ты чудесный.

Надюшку с Пашей отправили обратно на следующий день. А дальше граф уже поставил вопрос ребром: когда свадьба.

- Рита, если тебе не хочется шумного торжества, мы можем просто подписать документ в мэрии.

- Да, так лучше всего, я ж некрещеная, и венчаться в церкви мне, наверное, не надо, - с готовностью откликнулась Рита.

- Тогда вам нужно договориться в мэрии, а ещё вы можете съездить в Фаро и просто дать обеты на рассвете, - сказал Валя.

Граф понимающе закивал, а Рите пришлось объяснять. Оказывается, Фаро – это как Венеция. И там есть древняя традиция – жениться на рассвете, просто давать друг другу обещание. И ничего не нужно, просто прийти на рассвете куда-то там, и всё сказать. Ей подходило, о чём она и сообщила.

И в итоге так и вышло – сначала они расписались в Ратуше, и новый мэр часовщик Поль Доре составил им о том бумагу, а потом отправились в свадебное путешествие в то самое Фаро. С перемещением помог Дюваль – предоставил свой артефакт, и всё совершилось быстро. Номер в какой-то невероятной гостинице, а потом они действительно отправились ещё затемно на какую-то террасу, где в момент восхода солнца пообещались друг другу. Рита – Раймону, Раймон – Рите. И местный служитель это подтвердил. И всё! Красота.

Дальше они катались по каналу, выходили в море на яхте Раймона, гуляли, говорили обо всём на свете… но пришло время возвращаться. Для возвращения снова использовали помощь доброго человека с порталом, и одним хмурым утром оказались дома.

Дом спал – все, и Валентин, и Люся, и Ваня тоже где-то тут, наверное. Рита пошла наверх, посмотреть, всё ли хорошо, заглянула к Люсе в спальню… и с удивлением обнаружила там не только деву, но и собственного сына.

Разбуженные красавцы наперебой начали говорить, что это их дело, и мама, ты не понимаешь, и госпожа Рита, я всё понимаю и сейчас его прогоню, и что-то ещё – оказывается, наш драный котик обнаружил у Ваньки какие-то магические способности!

- Раз ты, мать твою бестолковую, ещё и маг, то изволь отвечать за всё, что делаешь, хорошо? – сказала Рита. – И девочке хорошей жизнь не порти!

- А чего портить-то, я, может, жениться на ней хочу!

- А она хочет? Люся, тебе что, нужен вот этот мой сын?

Люся вздохнула, опустила глаза и сказала, что ей-то да, он красив, умён и вообще маг, но она понимает, что сирота без роду и племени, и вообще…

- Так, чего этот ты сирота? Ты тоже моя, поняла? И вот что, дети. Магии, если вы не знали, нужно учиться. Просите Валю связаться с Донатьеном, пусть он рассказывает, что дальше. А пожениться успеете – если не передумаете.

В итоге с Ванькой занимались Валентин и Анна Фонтен, а на следующий год он должен был попробовать  поступить в академию. Дюваль нашёл у него задатки артефактора и стихийного мага, и наверное, это было хорошо. Учится же Эрмина, и Филя там же что-то делает, значит – и Ванечка сможет. Правда, Рита надеялась, что сын поможет ей с музеем, но когда дети делали то, чего ждут от них родители? Пусть сам ищет, что ему лучше, в конце-то концов. А Люсеньке он, кажется, и вправду нужен, так и зачем Рита будет мешать?

Музей работал, и пользовался популярностью – кто бы мог подумать? Рите то и дело писали и просились приехать, и конечно же, она приглашала приезжать. Более того, чудесный артефакт, помесь телеграфа и зеркала для магической связи, позволял связываться с ней и предупреждать о визите. Так сложилась система записи на экскурсию. А музей она, подумав, назвала не по имени Бодуанов, потому что далеко не всем интересно слушать и знать о каких-то людях, даже великих, а – музей магических артефактов. Это оказалось более привлекательным, а рассказывать-то можно обо всём!

О музее писали журналисты. И никто уже не пытался что-нибудь присочинить или приврать – слишком уж хорошим оказался пример Жака Лекока из «Вечерних новостей». Говорят, его уволили, и он больше не журналист, и живёт из милости у кого-то из родни.

С музеем помогала особа по имени Франсин, та самая любовница Жермена Руа и мать его магически одарённого сына. Сначала Рита пожалела её и взяла в дом прислугой. Потом на неё сам собой упал присмотр и уход за городским домом. А потом она  послушала, как Рита ведёт экскурсии, и сказала, что тоже так хотела бы. И Рита только порадовалась – нужно пробовать, это хорошо и правильно. Франсин удалось окончить школу, она знала кое-что из истории и географии, и Рита посадила её за книги. А сама написала подробный план экскурсии. А потом подумала, и попросила Анну Фонтен найти ещё пару девочек – она бы и их тоже поучила и взяла работать.

Девочки нашлись, дочка доктора Курси и дочка торговца зеленью. Обеим было по двадцать лет, обе не хотели замуж, а хотели попробовать что-то делать, и предложение Риты пришлось очень кстати.

Накануне первой экскурсии, которую должна была провести Франсин, Рита пришла вечером в кабинет, и в неярком свете достала и расправила на столе письмо. Оно было написано на красивой старой бумаге с завитушками, чёрными чернилами, и подписано оно было – Люсьен Бодуан.

Это письмо она получила у нового нотариуса, господина Буасси-младшего, сменившего своего отца. Тот пояснил, что письмо хранится более ста лет с конкретным наказом – отдать тому, кто заявит себя наследником. Да, сразу не получилось, но вдруг ещё не поздно?

Рита тогда распечатала письмо… и обомлела. Потому что… в общем, потому что.

«Дорогая госпожа Маргарита, я весьма благодарен вам за то, что вы взяли на себя заботу об имуществе нашего рода и добром имени нашей семьи. Знайте, что наше благословение всегда с вами, и пусть у вас достанет сил продолжать такое замечательное дело. В нашем городе никогда не было музея, и рассказать людям о магии и магических предметах – правильно и хорошо. А знать о том, что нашу фамилию и её дела не забывают, радостно и весьма приятно. Продолжайте, пожалуйста. Искренне ваш Люсьен Бодуан»

Помнится, она тогда прочитала и расплакалась. Раймон утешал её, а Валентин пожимал плечами и говорил – ничего особенного, магия. Письмо адресовано наследнику, наследник – вы, госпожа Маргарита. И всё.

И теперь перед каждым важным музейным событием она приходила в кабинет и перечитывала письмо. Наверное, нужно поместить его в рамку под стекло, для лучшей сохранности. И напоминания о том, что её дело кому-то нужно. Здесь, там и вообще.

Вошёл Раймон, обнял её. Вообще оказалось, что у него достаточно своих дел – присмотр за большим имуществом и несколько благотворительных заведений. Но они как-то успевали и быть вместе тоже – и она с музеем, и он со своими делами. И это было замечательно.

И вот сейчас пусть девочки попробуют себя, и на рождественских каникулах будут помогать – ожидались группы посетителей из Совилье. Льена и даже из столицы. Уже сейчас есть запись на три-четыре экскурсии в каждый из девяти праздничных дней, то ли ещё будет!

А наутро только и времени было – быстро собраться, переместиться в городской дом, проверить там всё, успокоить Франсин.