Надо же, значит, действительно, ей понравились спортсмены. И мои разборки с борцами. Да, ничего не поделаешь, девушек всегда привлекают плохие мальчики.

— Ну, честно говоря, я тогда чуть не вылетел из техникума, — пробормотал я. — Это мне еще повезло.

Каблучки Ольги звонко цокали по твердому льду на тротуаре.

— Я еще подумала тогда, почему бы не сходить с Рубцовым на свидание, — продолжала откровенничать девушка. — И даже не думала, что ты предложишь мне встретиться. Ой, смотри, какая большая снежинка упала мне на рукав! Какая огромная! Правда, красиво?

Она показала мне руку, на рукаве действительно лежала гигантская снежинка с идеально симметричным узором. Лежала и не таяла.

Лицо девушки вдруг оказалось прямо передо мной. Я почувствовал ее дыхание. А затем взял и поцеловал ее в губы.

Ольга не стала отталкивать меня. Наоборот, обняла и крепче прижалась ко мне, а ее сладкие губы охотно ответили на мой поцелуй. Мы стояли на улице и целовались, а я потерял счет времени. Наконец, я оторвался от нее, а Ольга посмотрела на меня сияющим взглядом. Губы ее пламенели в вечернем сумраке алым пятном.

— Вон мой дом, — сказала она, указав наманикюренным пальчиком на многоэтажку в конце улицы. — Может, зайдешь ко мне ненадолго, выпьем чаю?

Вот зараза, а ведь скоро меня будет ждать Касдаманов для спарринга со своим приятелем. Великие боги советского спорта и что же мне ответить Ольге?

Через час после того, как я согласился на предложение Ольги, я вылетел из дома и помчался по заснеженным улицам.

Время еще не совсем пропащее, можно успеть на встречу со спарринг-партнером, которого мне уготовил Касдаманов. Если только я буду мчаться, как угорелый или возьму, например, такси.

Но денег на такси у меня не было, поэтому сначала я побежал по тротуару. Пару раз поскользнулся и чуть не грохнулся, но, к счастью, все обошлось. Потом я все-таки упал, причем несколько раз кувыркнулся и отбил себе бока.

Поднялся, выскочил на дорогу, решив поймать попутку. Автобусы и трамваи еще ходят, но, дьявольщина, делают это так медленно.

Как назло, ни одна легковушка, ни один грузовик не хотели останавливаться. Затем наконец тормознул фургон для перевозки хлеба, но водитель, услышав адрес, покачал головой.

— Я в другую сторону еду, — хмуро сказал он.

Я хлопнул дверцей и он поехал дальше. Глядя, как габаритные огни его фургона тают во мраке, я решил, что эти падения и отказы — это наказание свыше.

За что? А за ослушание наказа Черного ворона. Я ведь не отказался от предложения Ольги. Больше того, там, у нее дома, мы продолжили страстно целоваться. В конце концов, дело окончилось в спальне.

Вот уж чего Касдаманов бы не одобрил. Судя по всему, он хочет сделать из меня не только боксера, но и монаха. Фанатика режима и дисциплины.

— Черт, черт, черт! — выругался я, стоя на дороге.

Под ногами хрустел свежевыпавший снег. Делать нечего. Я запахнул пальто плотнее, стиснул зубы и побежал по улице. Сначала трусцой, сберегая дыхание.

Потом все быстрее и быстрее. Особенно на тех участках, где расчистили снег и можно лететь по тротуару, не боясь упасть и расшибить голову.

Под конец я мчался уже без соблюдения скоростного режима. Дорога заняла около часа, я порядком вымотался.

Изо рта вырвался приглушенный хрип, легкие горели от нагрузки. Сердце отчаянно колотилось в груди. Два-три раза я не удержался и упал. Хорошо, что ничего не сломал.

И все-таки, когда я прибежал к Черному ворону, то все равно опоздал. Дверь дома была закрыта. В окнах ни огонька.

Я изо всех сил забарабанил в дверь. Старик наверняка дома, просто заперся из вредности. Как бы он меня не вышвырнул с обучения за проступок.

Минут через пять дверь открылась. На пороге стоял Егор Дмитриевич. Густые брови насуплены, морщинистое лицо потемнело от гнева.

— Опять блядовал, щенок? Я тебе что сказал? Никаких опозданий! Где ты шляешься?

Ого, это напомнило мне разговоры с отцом. Получается, я сменил один контроль, родительский, на другой, более жесткий. Только и радости, что в сфере бокса.

— Автобусы не ходят, на такси денег нет, — объяснил я, все еще тяжело дыша.

Лицо старика потемнело еще больше.

— Если бы ты не шлялся по бабам, то успел бы вовремя на автобус! — рявкнул он. — Хватит уже отвлекаться на них! Ты собираешься работать или филонить? Если так будет продолжаться дальше, пошел прочь из моего дома. Я не собираюсь тратить свое время на такого придурка.

Угроза вполне реальная. Чтобы дед не привел ее в исполнение, я должен повиниться. Поэтому я покаянно повесил голову и сказал:

— Знаю, Егор Дмитриевич, знаю. Извините, больше не повторится.

Касдаманов молчал с полминуты. Стоял неподвижно, играя желваками на скулах. Потом посторонился:

— Ладно, на первый раз прощаю. Заходи. Твое счастье, что Руднев еще не пришел.

Эту фамилию я где-то слышал, только не помню где. На кухню старик меня не пустил, буркнул, топая сзади:

— Иди сразу в зал. Тебя уже ждут.

Кто это там может меня ждать? Надеюсь, не новые методистки из техникума.

Пройдя по темному коридору, местами заставленному тумбочками и шкафчиками, я вышел к спортзалу. Нет, это оказались не методистки. И даже не девушки из группы поддержки.

Возле ринга разминался один парень, явный тяжеловес, а у стены стоял другой, молотил тяжелую грушу. Ну, все понятно. Старик решил устроить не один, а несколько спаррингов.

Я уже был достаточно размят после пробежки. Даже, более чем. Вот только кисти рук и ступни ног замерзли. Я скинул пальто, быстро переоделся и растер конечности. Кровообращение восстановилось, я ощутил покалывания в коже.

— Ну как, готов? — спросил Касдаманов. Он стоял у канатов с часами наготове. — Десять раундов с каждым из них. По три минуты, все, как полагается. Рефери нет, так что, если пропустишь запрещенный удар, не серчай.

Я поглядел на парней. Не сказать, чтобы особо разговорчивые. Особенно тот, что потяжелее меня. Весил навскидку, наверное, около ста килограмм. Он уже закончил разминаться и без особых разговоров полез на ринг.

Второй, чуть потяжелее меня, но такого же роста, поглядывал на меня и старался скрыть ухмылку.

— А ничего, что один из них далеко в другой категории по весу? — спросил я, надевая перчатки. — Это как бы не совсем честный бой.

Касдаманов пренебрежительно махнул рукой.

— Ничего, это тебе в наказание за опоздание. И еще скажу, эти ребята уже давно прошли твой путь. Они выиграли и городские, и республиканские чемпионаты. Вот, например, Игорь, он уже бронзовый призер СССР.

Тренер указал на здоровяка. Ну-ну, какая успокаивающая характеристика. Я что, должен преисполниться почтения?

— А это Илья, — старик указал на второго боксера, смуглого и крепкого, теперь уже откровенно скалящего зубы. — Он еще в всесоюзном первенстве не участвовал, но по РСФСР взял серебро.

Я козырнул кончиками пальцев, выразил почтение именитым соперникам. Да, я в свое время не успел добраться до таких высот.

— Сегодня что, день избиения Виктора Рубцова? — ядовито спросил я, тоже подходя к рингу. — Может, вы просто пристрелите меня, как бешеного пса и не будете мучить перед смертью?

— Ты что же, боишься? — спокойно спросил Касдаманов, пристально глядя мне в глаза.

Вот это да, мне показалось, что он проецирует свои убеждения о страхах и их преодолении прямо мне в мозг. Я сразу вспомнил про взгляд тигра.

При желании даже маленький человек может успешно противостоять большому. Ладно, мы еще побарахтаемся.

Я пролез на ринг между канатами и окинул соперника более внимательным взглядом. Он был на полголовы выше меня. Мощные плечи, руки, как кувалды.

Волосы светлые, глаза голубые, черты лица крупные и мясистые. Богатырь, короче говоря. Былинный витязь. Глянул на меня разок скучливо, как на муху, ползущую по стене, отвернулся. Ну конечно, я для него не соперник.