Он помолчал, пожевал губы и поиграл желваками на морщинистых скулах. Потом отпил остывающий чай.

— Но это еще не все. Когда вы разберетесь, какие позиции вызывают какие удары, тут начнется самое интересное. Вот тут вы должны стать именно в эту позицию и заставить противника промахнуться. Затем вы смещаете голову в другую позицию и снова вызываете на нее удар. Противник опять бьет, причем даже жестче, чем в первый раз, так, как вы планировали и тут вы снова уходите. Все, теперь он попался. Вот теперь вы можете делать с ним все, что угодно. В любой его атаке. Ты понимаешь, о чем я, Витя? Кажется, твой противник как раз такой, а?

В который раз я убедился, что Касдаманов умеет читать мысли. Откуда он узнал про жесткость и агрессию Бешеного Стаса? Получается, сейчас он сразу дал мне рецепт противодействия противнику.

— Что для этого требуется? — продолжал старик. — А ничего, просто навыки. И терпение. Если вы будете контратаковать после первого уклона, вы можете не успеть заманить противника на очередной промах. Поэтому уклоняйтесь два или три раза, чтобы он со всей вероятностью засунул голову в капкан. Ты понял, Витя? Не контратакуй сразу. Выжди время. Нападай только после двух или трех уклонов. Убедись, что он попался.

Я задумался. Сегодня старик подкинул мне много пищи для размышлений.

— И еще, — добавил неугомонный тренер. — Вы должны учиться драться в ближнем бою. На совсем близкой дистанции. Для этого вы должны обладать великолепными защитными навыками. И это не только работа ног. Вы должны быть очень скользкими на ближней дистанции. Вы должны знать, как бороться с противником, толкать и разворачивать его, клинчевать с ним и удерживать. Не надо быть бездумно агрессивным. Надо быть просто скользким, как угорь, находясь прямо перед соперником, но при этом не давать ему коснуться вас.

Это как раз то, что нужно. Я сразу понял, как буду укрощать завтра Дикого. И сделаю из него смирного и ручного зверька.

На следующий день я чуть было не опоздал на соревнования.

Домой пришел поздно. Допоздна тренировался у Касдаманова.

Ну, как тренировался… Работал над уклонами с Пашей. Двигался. Пытался постичь механику боя. Чтобы, как и было сказано, предугадывать движения противника.

На самом деле это оказалось чертовски трудно. Чтобы добиться того, чего хотел тренер, нужен месяц упорных тренировок. И тогда еще что-нибудь начнет получаться.

Худяков встретил меня в вестибюле. Злой, как тысяча чертей.

— Ты опять за свои штучки взялся? — остервенело шепнул он мне на ухо. — Учти, здесь так больше не прокатит. Опоздал один раз, на второй никто ждать не будет. Вылетишь с турнира, как пробка.

— Да все в порядке, Олег Николаевич, — сказал я, стаскивая на ходу пальто. — Постараюсь больше не опаздывать.

Побежал в раздевалку. Быстро переоделся, размялся. Прошел все рутинные предварительные процедуры. Врач, проводивший медосмотр, пожилая женщина, недовольно поджала губы. Закончив, сказала:

— Больше не опаздывайте. А то дадим отрицательное заключение.

Вот как сурово. Я обещал больше не опаздывать. Выскочил в зал для проведения поединков. Здесь меня уже ждали. Зрители сидели на трибунах. Судьи находились на местах.

Подходя к рингу, я поглядел на соперника. Ну, каков он, знаменитый Дикий боец?

Станислав оказался вполне безобидным малым. Выше меня ростом, атлетически сложенный, темноволосый и кареглазый. Трудно сказать, что этот боксер прославился диким нравом.

Сейчас он внимательно смотрел, как я выхожу на ринг. При этом походил на леопарда, наблюдающего, как антилопа выходит к водопою.

Как обычно, я постарался выглядеть невзрачно. Согнулся, сутулился, глядел вниз, в настил. Пусть думает, что я боюсь. Бедная травоядная антилопа. Скоро хрустеть твоим косточкам на клыках хищного Дикого зверя.

— Выше нос, Рубцов, — сказал Худяков, проверяя мои перчатки. — Чего ты сник? Ты его переиграешь.

Я хлюпнул носом и кивнул. Худяков сунул мне капу в рот. Хлопнул по плечу, мол, где наша не пропадала.

Рефери позвал нас в центр и я обернулся к противнику. Подошел ближе, поздоровался. Дикий внимательно смотрел на меня.

Пока что он выглядел цивильным и вежливым. Этакий джентльмен на ринге. Не хватает трости и цилиндра. Наверное, тоже притворяется. Я знал немало парней, которые в обычной жизни были тихими скромнягами, а на ринге превращались в настоящих убийц.

Рефери объяснил правила, спросил, готовы ли мы. Ну да, как же еще? Конечно, мы готовы. Я вспомнил вчерашний вечерний разговор с Касдамановым. Он предложил использовать тактику утопления врага.

— Если твой враг такой уж сильный, резкий и агрессивный, то стань его противоположностью, — посоветовал Егор Дмитриевич. — Любому человеку трудно сражаться на глубине. Он быстро устанет. А потом ты просто утопишь его.

— Что это значит, утопишь? — переспросил я. — Мне прийти с тазиком и кувшином, полными воды?

Старик глянул на меня, не оценив шутки.

— Утопление соперника — это его затягивание в поздние раунды, — пояснил он. — Победа выносливости и опыта над силой и агрессией. Но утопить значит не только это.

— И что же это? — спросил я. — Я бы не отказался утопить Дикого, как котенка.

— Я имею в виду два аспекта, — пояснил Касдаманов. — Тебе надо быть активным и пассивным. Активным — потому что надо все время давить на соперника, преследуя его по рингу. Пассивным — потому что ты не нападаешь первым, а только контратакуешь. Не надо делать этот стиль преобладающим, просто надо иметь его в своем арсенале. С его помощью ты сможешь вымотать любого агрессора.

Ну что же. Теперь я готов. Рефери дал команду на бой. Я тут же ринулся к противнику, но не стал его бить. Просто вытянул левую руку, стукнул перчатку Дикого, потом еще и еще. Я хотел запутать его постоянными касаниями.

Но не тут-то было. Вертков глянул на меня огненными глазищами. И бросился в атаку. При чем не очертя голову, а обдуманно. Тогда я начал стремительно отступать.

Вот в чем суть тактики изматывания и потопа? Если человек тонет в море, то как бы он не старался, он нигде не находит опоры. Так и здесь. Надо не давать противнику ни на что опереться.

Обволакивать. Ускользать. Толкать врага.

Не надо бить жестко. Надо лишь мягко касаться. Будто обматываешь паутиной. Давить на него, но, когда он отвечает, уходить назад. Пусть лупит по воздуху. Задача — измотать за счет этих бесплодных усилий.

В каком-то смысле надо самому стать водой.

— Не надо отбиваться, — сказал вчера Касдаманов. — Просто дай ему промахиваться. Первый и последний удары всегда должны быть твоими. Противник бьет между ними, но попадает лишь по воздуху.

Что я и пытался сейчас сделать с Вертковым. Он атаковал меня длинными джебами. Одновременно стремительно наступая на меня.

Лицо его исказилось в бешеной гримасе. Глаза круглые, четко видны белки. А потом он опять пытался достать меня. С каждым ударом Дикий резко выдыхал воздух: «Хэ!».

Я придержал его встречным джебом, отбил еще удар, второй, третий и ушел в сторону. В погоне за мной Вертков развернулся и атаковал снова. Все началось сначала. Я старался помнить о том, что надо делать и оказывал на него постоянное давление.

— Забери пространство соперника, — учил Касдаманов. — Есть такое понятие «жизненное пространство». Так вот, в боксе оно нужнее воздуха. Вторгайся в его пространство и овладевай им.

Я вертелся, как медведь, рядом с пчелиным ульем. Старался, чтобы Вертков не попадал по мне, но в то же время мое туловище и голова были как будто в пяти местах одновременно. Мне это удавалось.

Наверное, я был самым шустрым из всех противников, с которыми Дикому доводилось встречаться. Я «бил маятник», двигая корпусом туда-сюда. Вертков, рыча от ярости, пытался достать меня. Наконец, он просто-напросто налетел на меня, толкнул, а затем догнал боковым в голову.