— Так значит, не было никакого Лехи? — спросил я. — Ах ты, маленькая обманщица! Знаешь, какое наказание полагается за введение в заблуждение?

Теперь Лена уже не обиделась. Она счастливо улыбалась. Я и сам не заметил, как девушка оказалась в моих объятьях. Причем я еще до сих пор оставался в майке и шортах, а она была одета в пальто и держала шапочку в руке.

— Какое, какое наказание? — спросила девушка, слабо сопротивляясь и оглядываясь по сторонам. — Ты что, Витя, на нас смотрят.

Но мне было уже все равно. Я прижал Лену к себе еще крепче и ее раскрасневшееся личико оказалось рядом с моим.

— Очень страшное наказание, — сказал я и поцеловал ее в губы.

Спустя полчаса мы под ручку вышли из спорткомплекса. На седьмом небе от счастья. На лицах улыбки до ушей. И это несмотря на холод, пасмурную погоду и мокрые снежинки, падающие с неба. Короче, мир да любовь благополучно восстановлены.

Прямо с соревнований поехали к Лене домой. По счастливому совпадению, у нее там никого не было. Дедушка с дальнего плавания еще не прибыл. Родители на работе, придут только вечером.

Мы с Леной заперлись в ее комнате и предались счастью. Я постарался хорошенько наказать ее за все страдания, которым она меня подвергла. И что самое интересное, она нисколько не возражала против этого.

Ближе к вечеру девушка выставила меня из дома. Скоро должны нагрянуть родители. Мы долго целовались, перед тем, как расстаться. Я обещал, что обязательно зайду сегодня, даже если случится цунами, огненное землетрясение и камни будут падать с неба.

На улице я спохватился, что так и не позвонил домой. Забежал в телефонную будку, сунул мелочь в автомат. Трубку подняла Светка.

— Как дела? — спросил я. — Что там у вас?

— Ничего, — буднично ответила сестренка. Еще в трубке мне послышалось мяуканье. Наверное, шум на линии. — Все нормально. Мамины друзья еще спят. Родители сегодня тоже отпросилась с работы. Ты когда приедешь? Они забыли, что вчера случилось.

Я подумал, как быть. То, что они ничего не помнят, ничего не значит. У них отличная память. Просто что-то они хорошо помнят. А что-то предпочитают забыть.

Если вернусь сегодня, нет никаких гарантий, что опять не повторится вчерашняя буча. Вернее, сто процентов, что повторится.

Лучше не рисковать. Ну его нахрен. Приду послезавтра, сразу после окончания соревнований.

— Вас они не трогают? — спросил я.

— Нет, — ответила Светка. — Наоборот даже. Купили леденцы. Петушок на палочке. А тетя Галя подарила котенка. Я же давно хотела, помнишь? Он такой пушистенький!

Мяуканье снова повторилось. Ну что же, отлично. Главное, чтобы сестренка не страдала. И бабушка.

— А бабушка как? — спросил я. — Как ее здоровье?

Светка захрустела, будто что-то крошила зубами. Наверняка, леденец.

— М-м-все хорошо. Она спит. Вчера поднялось давление, лекарство выпила. Сегодня лежит. Мама и тетя Галя за ней ухаживали.

Ну и славно. Вот за что я переживал больше всего.

— Ну, ты придешь? — спросила Светка.

В голосе вроде беззаботность. Но я вижу, что ей это важно. Также, как мне.

Дьявол, я не могу прийти. Я же опять похаваюсь с родителями. И тогда опять слечу с курса, на который так удачно настроился после сегодняшней победы и примирения с Леной.

Мама и папа, будьте вы прокляты. За все. За то, что я не могу прийти. За страдания моей сестры и бабушки.

— Послезавтра, — ответил я, крепче сжимая трубку. — Послезавтра, сразу после соревнований.

— Ладно, — сказала Светка и опять захрустела леденцом. — Я шубшу шебя.

— Чего? — спросил я. А потом понял. Нелегко сказать «Я люблю тебя», когда рот полон сладостей. — Я тоже тебя люблю, сестренка. Давай, до встречи. Поцелуй бабушку за меня.

Снова мяукнул котенок.

— Холошо, — сказала Светка и связь оборвалась.

Монетка с глухим стуком свалилась вглубь автомата.

На следующее утро я снова приехал рано.

Само собой, Касдаманов не дал понежиться в постели. Он и так был злой, как черт, из-за того, что я поздно приехал с турнира. Сразу заметил мои сияющие глаза и раскусил, что я был с девушкой.

— Ага, значит, ты у нас счастливый влюбленный, — сказал он, посверкивая черными глазами. — Покорил даму сердца. Одержал сразу две победы. Одну на ринге, другую в постели. Да ты прямо разбиватель женских сердец. Дон Жуан, Казанова по сравнению с тобой жалкие сопляки.

Я покаянно опустил голову, но нет, теперь это не сработало.

— Марш на пробежку, бездельник! — заорал старик и ударил кулаком по столу. — Ты у меня сегодня до устали пахать будешь! Я-то, дурак, хотел сегодня пораньше тебя отпустить. Пусть отдохнет, думаю. Завтра ведь соревнования. А он по бабам шастает, как мартовский кот! Ну уж нет, ты теперь у меня пахать будешь, без перерыва!

В итоге весь вечер я опять тренировался. Причем тренировался в работе ног. Это произошло оттого, что Егор Дмитриевич, подумав, заявил мне:

— Ты у нас игровик. Технарь, работаешь тактически. Знаешь, что тебе нужно? Тебе нужно отработать технику перемещений.

Я пожал плечами. Вроде с техникой у меня все в порядке.

Но упрямый дед покачал головой.

— Ты не понимаешь, мальчишка. Твоя башка занята мыслями о твоей крале. А ты должен думать о боксе, идиот. Ты должен работать ногами, как бог, неужели не понимаешь этого? Если ты хочешь заманивать своих оппонентов в ловушки, ты должен запутывать их движениями тела. Для этого тебе надо постоянно перемещаться. И самый лучший вариант сделать это — это уходить из поля зрения противника.

Кажется, я начал догадываться, что он имеет ввиду.

— Вы говорите о том, чтобы я перемещался так быстро, как только можно? — спросил я. — Так, чтобы ускользать из глаз противника и появляться там, где он не ожидает?

Старик просиял.

— Совершенно верно. И делать это надо как?

Я пожал плечами.

— Наверное, двигаться из стороны в стороны. Только так можно нарваться на боковой противника.

Касдаманов отвесил мне подзатыльник.

— Глупый мальчишка. Кто говорит о том, чтобы двигаться из стороны в сторону? Это само собой, разумеется. Но я говорю о большей динамике. У тебя изумительная координация. Ты должен описывать круги вокруг соперника. Стараться зайти ему за плечо, за бок, а то и вовсе за спину. И вот тогда ты полностью овладеешь им.

Хм, в этом был резон. Очень большой резон. Совершенно верно. Обычно на ринге я не перемещался так далеко, максимум, это нырял корпусом туда-сюда, «качая маятник». Но с другой стороны, раз уж меня прозвали балериной, то почему бы не показать танец лебедей в исполнении Рубцова? Смертельный танец, смертельный балет. Кто сказал, что танцоры не могут показать хороший бокс? И, что самое главное, так это то, что это будет полностью соответствовать моей философии боя. Финты, обманки, закрутки. На ринге надо действовать так, чтобы у противника закружилась голова от маневров. И чтобы он сам упал на настил.

В итоге мы отрабатывали передвижения до упора. Пока я сам не повалился на настил от усталости и не мог шевелиться. Зато кое-что у меня начало получаться. Я даже удостоился скупой похвалы от Егора Дмитриевича. На завтрашний бой мы приготовили несколько отличных наработок. Отличные, бомбические сюрпризы для моего противника.

О том, чтобы поехать к Лене не было и речи. Я отдохнул и вспомнил свое обещание прийти к ней, во чтобы то ни стало. В тоге я дождался полуночи, выбрался, крадучись из дома и отправился к девушке пешком.

Егор Дмитриевич остался в своей комнате. Уверен, он все слышал, но все-таки ничего не сказал. Знал, что такое молодость. Почти до четырех утра мы обнимались с Леной в подъезде.

Обратно я вернулся на попутке. Тренер уже поджидал меня у ворот.

— Молодо-зелено, — сказал он. — Девки тебя погубят, как погубили не одного мужика. Быстро езжай на турнир, балбес эдакий. И задай там всем жару. Помни, перемещения! Работа ног. Контроль соперника. И победа, только победа. Представь соперника уже лежащим на полу.