Я машинально пожал руку Петрику. Мелькнула мысль, что одной рукой он здоровается со мной, а во второй прячет нож. И сейчас вонзит мне в грудь. Несколько раз, как в детективном триллере. Уложит на обледенелую землю и пойдет дальше. Спокойно и покуривая сигарету.

Но нет, мое воображение слишком разыгралось. Петрик продолжал трясти мою руку и пристально смотрел в глаза.

Ага, это уже другая тактика. Он слишком умен, чтобы мочить меня на глазах у всех, в собственном дворе. Он работает более тонко. Хочет подчинить собственной воле.

Глаза у него, кстати, были пренеприятные. Выпуклые, большие, с красными прожилками. Будто недавно выбрался из эпицентра ядерного взрыва. Встретишь такого ночью, внезапно, на темной дороге, недолго и приступ получить.

— Как поживаешь, Витя? — продолжал расспрашивать Петрик, не отрывая от меня пристального взгляда. — Как соревнования? Выигрываешь?

Слава богу, на меня в последнее время смотрели глаза и пожестче. Касдаманов приучил. Да и на бродячих псах я натренировался.

Поэтому я быстро опомнился. Руки своей из его хватки не вынимал. Тоже смотрел в глаза. И мысленно повторял: «Сейчас я тебе выдавлю глаза, если будешь рыпаться».

И еще представил, как бью собеседника в челюсть, а он падает и валяется без сознания. Картина знакомая, представить такое для меня несложно.

В итоге, вместо того, чтобы испугаться, я взбодрился.

— Да, все отлично, — ответил я, сжимая его ладонь покрепче. — Хожу на занятия. Не скажу, чтобы прям все идеально, но пока неплохо. До того, как ко мне не лезут криминальные элементы.

Петрик усмехнулся. Отпустил меня, отошел, сел обратно на скамейку. Закурил. Но по-прежнему продолжал испепелять меня огненным взглядом.

— Я хотел с тобой поговорить, Боксер, — заявил он, затянулся и выдохнул табачный дым. — Посмотреть, что ты за птица такая. Дерешься хорошо, прямо отлично. Но ты слишком торопишься. И зря собрался спрыгивать с нашей компании. Никто тебя не отпускал.

Интересно, у него есть оружие? Одет в черное пальто с глубокими карманами. Там можно спрятать, что угодно, вплоть до артиллерийской установки. Такие, как он, наверняка с оружием, хотя бы ножом. Плохо, ох, плохо.

— Я уже сказал, что больше не варюсь в этой теме, — ответил я, продолжая глядеть на Петрика. — Отойдите в сторону и не мешайте. Давайте разойдемся с миром.

В двадцать первом веке проблема могла решиться просто. Дал деньги и гуляй свободно. Если деньги есть, конечно.

Ну, если не получилось, то сменил место жительства. Я же не похитил кассу или товар с наркотой. Это всего лишь мелкая гопота. Поговорят и забудут.

Сейчас то же самое, только деньгами не откупишься. Авторитетов уважают за дела, а не за количество бабла. И репутация для них важна.

Петрик докурил сигарету, щелчком выкинул «бычок», снова усмехнулся.

— Как у тебя все просто решается, Боксер. Я тебе прям завидую. Захотел — пришел, захотел — ушел. Ты в вашей шобле рулил, а теперь вдруг спрыгиваешь. Без предупреждения, без обоснования. Тебе так просто захотелось. А ты знаешь, что такое жизнь, Витя-Боксер?

Ну конечно, теперь начались разговоры про жизнь. Чтобы, значит, научить меня этой жизни. Я огляделся по сторонам и подошел ближе.

— Жизнь — это такая маленькая сложная штучка, — ответил я, глядя на Петрика сверху вниз. — Легко подарить, легко отнять. А пройти достойно — сложно. Поэтому тебе, наверное, не понять меня.

Петрик покачал большой, круглой головой. Как он сидит на холодных досках скамейки? Всю задницу же отморозит.

— Жизнь это гребаная дорога, которую нужно пройти, — сказал он. — И на этой дороге можно встретить других людей. Не надо толкаться и ставить им подножки. Не надо их подставлять. И не надо забывать о них, только потому, что тебе так захотелось.

Я молчал и слушал его философию. Прямо мудрец, вещающий истины из уединенной кельи в лесу. Посмотрим, до чего он договорится. И чего ему нужно от меня.

— Вот тебе вроде сейчас фортануло, — продолжал скрипуче Петрик. — Считай, ты по дороге жизни на классной тачке едешь. На «Волге» там или «Чайке». На черной такой, блестящей. А нас, своих бывших товарищей, ты оттуда выкинул. В грязь, в копоть, в дерьмо. Понимаешь, Витя?

Хехе, это надо же, как умеет заворачивать. С таким языком надо в политику идти. Большие горы своротил бы. Жаль, биография подкачала.

Петрик ведь наверняка без родителей вырос, беспризорник. Тогда же и глаза испортил, когда по зонам мотался.

Но я уже устал слушать его тихий зловещий голос и прямо спросил:

— Чего ты хочешь?

Петрик поднялся и встал напротив меня. Запнулся на секунду, потом выдал:

— Работай на меня и дальше. Держи шоблу в кулаке. Самосвал под тобой ходить будет. И спортом своим занимайся дальше, нам чемпионы во как нужны.

Да, он умен и дальновиден. Настоящий вожак. Уже сейчас чувствует, какую роль будут играть спортики в будущих бандитских разборках. И да, если я поднимусь в боксе, то через меня он сможет находить новых бойцов. Настоящая кузница кадров.

Вот только мне это нахрен не нужно.

Так я ему и сказал.

Петрик помолчал, сжав зубы. Сразу стал похож на бродячего пса, готового укусить. Потом предупредил:

— Плохи тогда твои дела, Боксер.

Ну, это и без тебя понятно. Я поглядел на него и ответил:

— Больше не лезьте ко мне. По-хорошему прошу.

Петрик осклабился и приблизился ко мне вплотную. Зубы кривые, половины нет. Что же, вставить золотые пока не получается?

— А что будет, если по-плохому?

— А вот что, — ответил я и врезал ему в челюсть. Апперкот, снизу вверх. Коротко, с небольшим размахом.

Петрик улетел назад, на скамейку. Перевернул ее, сам упал сверху. Завалился на бок и не шевелился.

Как он там? Не думаю, что сдох, такие твари обычно живучие. Я подошел, пощупал пульс. Все в порядке, он просто в отключке.

Еще раз оглядевшись, я быстро зашел в подъезд. Вокруг никого, ни души. Вроде бы нашу короткую схватку и не видели. Я медленно поднимался по лестнице, а сам думал, чем еще аукнется мне этот удар.

Видно же, что он чертовски упертый парень. Петрик этого так просто не оставит. Самое очевидное, это то, что он вскоре опять натравит на меня целую кодлу своих ребят. Только теперь их уже будет не двое или трое, а пятеро или семеро. Если даже не десяток.

Что мне остается, так это хорошенько бегать в таких случаях. Только крепкие ноги и здоровое дыхание могут спасти в случае преследования. Ну, и еще зоркий глаз, чтобы видеть, что происходит вокруг. Придется ходить по району, как перепуганный олень, озираясь, будто вокруг бродит стая волков. Ну, вообще-то оно действительно так и есть. С этого дня на меня объявят охоту.

Ну, что еще он может сделать? Говорят, этот Петрик тот еще псих, может и замочить под горячую руку. На районе про него ходили всякие слухи, вроде он уже кого-то убил во время грабежа, правда, менты доказать не смогли и дело замяли. А до этого он отсидел на зоне за нанесение тяжких.

Что еще он мог сделать? Поймать меня в техникуме или в секции бокса? Правда, там ребята тоже крученые, самим нападающим может быть очень туго. Нет, скорее всего, они будут искать меня возле дома, ждать во дворе.

По-хорошему, на пару недель было бы умно где-нибудь затихариться, спрятаться у друзей или того же Касдаманова. Правда, в последнее время у меня с ним разногласия, но наверное, в самом крайнем случае дед простит и поймет меня.

Кроме того, у Егора Дмитриевича вроде тоже имелись связи, может быть он сможет помочь мне с решением проблемы Петрика. Ох, не вовремя я с ним поругался, надо же было появиться проблеме с этим дурацким техникумом!

Мне сейчас и подготовиться толком невозможно к бою с Баумгартеном, придется опять импровизировать. Никакого совета от Егора Дмитриевича тоже сейчас не получить. Может, поехать к нему, попробовать помириться? Хотя ладно, скажет, что прибежал, как только задницу припекло.