А я послушно, будто оглушённая, плелась следом за впереди идущей женщиной, время от времени громко шмыгая носом и прижимая к груди скомканный ворох одежды.

И мне…

Мне хотелось сжечь этот чёртов замок до основания! Или немедленно сбежать куда глаза глядят. А ещё, хотелось прибить лаэрда чем-то тяжёлым… и пожаловаться на него Фанасу…

Впрочем, я прекрасно понимала, что все эти желания из разряда глупых и несбыточных.

Вскоре я лежала и тупо смотрела в тёмное окно спальни для швей.

Так и не смогла уснуть до утра. Пролежала всю ночь, не сомкнув глаз.

Даже не вспомню, о чём думала. Хотя думала много.

Точнее, нет, не думала. И не строила какие-то планы, почти не вспоминала лаэрда.

Я… принимала.

Принимала свою новую дикую реальность, своё зависимое положение, своё окружение. Окончательно.

Ведь с момента попадания я жила, будто во сне, или в отпуске, или в гостях… Почему-то казалось, что я здесь временно…

Эта ночь стала истинной датой моего рождения в этом мире. И рождалась я, корчась в муках и заливаясь слезами.

Занимался рассвет. Девушки начали подниматься на работу. Пышка заметила меня первой.

— Елиза?! Тебя вернули к нам? Я так и знала, что так будет! Особенно после того, как Жанетка получила по заслугам! Скажите, девочки?

Остальные девушки согласно загудели и стали поддакивать, что тоже так думали.

— Ух ты! Какая безрукавка! Это же чернобурка! Тебе выдали безрукавку из чернобурки? Девочки! Елиза — новая фаворитка лаэрда! — восторженно вопила Пышка, будто не замечая моего сопливого распухшего носа и узких заплаканных глаз.

Очень скоро девушки шумной стайкой вышли из спальни, вполголоса, но взахлёб, обсуждая новость о моём новом статусе, наперебой восхищаясь выданной мне дорогой и красивой одеждой, особенно безрукавкой из чернобурки, и, не стесняясь, вслух, завидуя подаренному мне хозяином выходному.

Они, все пятеро, считали, что мне сказочно повезло — попасть в постель к хозяину!

Ещё несколько долгих минут я неподвижно лежала на своём неудобном деревянном топчане, который швеи гордо называли кроватью, выжидая пока эти сороки отойдут подальше. Как только из коридора за приоткрытой дверью перестало доноситься их оживлённое стрекотание, решительно вскочила и бегом ринулась вниз, в подвал, к переходу в хозяйскую купальню.

При движении ощущения между ног были крайне неприятными, но не настолько, чтобы замедлить или, тем более, остановить меня. Свою первую близость в прежнем мире я не люблю вспоминать. Она случилась в ночь выпускного и стала сплошным разочарованием, и в неумелом партнёре-однокласснике, и в самом моменте потери невинности, о котором я начиталась столько романтических вещей, а случилось всё слишком пошло и примитивно. Я в ту ночь впервые пила алкоголь, да ещё и в приличном количестве, и, как результат, натворила глупостей. Впоследствии мне было очень стыдно, а вот боли не было совсем. Не то, что сейчас.

В купальне никого не было. К счастью, моя прежняя одежда, оставленная на каменном выступе у водопада, так и лежала нетронутой. Видимо, слуги, которые должны наводить порядок в пещере с озером и комнате с ванной ещё не проснулись или с утра заняты другой работой.

Я переоделась в свои старые вещи, и, не спеша, вернулась в спальню для швей.

Аккуратно разложила всю накануне выданную мне Роной роскошь на своём спальном месте. Решила оставить здесь, и плюшевую юбку, и панталоны с оборками, и чернобурку, и всё остальное.

Пусть лаэрд попользовался мной. Здесь, я, увы, ничего не смогла ему противопоставить и в будущем, тоже, вряд ли осмелюсь перечить. Но в моих силах не быть продажной женщиной. Я не буду отдаваться за тряпки, поблажки или другие подарки. Пусть лаэрд подавится своими подачками. Я не приму их. Он взял моё тело, а я отказываюсь брать у него что-то взамен. Не нужно мне от него ничего! Ненавижу!

Решительно отряхнула свой старый фартук и направилась в посудную кладовую.

Фиса встретила меня удивлённым взглядом, а Мисай наорал за опоздание и пригрозил розгами, если подобное повторится. Старшему, видимо, ещё не донесли, что вчера старшая экономка лично забрала меня с кухни. Я принялась за привычную работу.

— Старший Мисай так распетушился и напускает на себя грозный вид потому, что гаспадан Гарис с сегодняшнего дня взял неделю выходных и оставил за главного на кухне его, а не старшего винного погреба, Бата. — шепнула мне Фиса. — Ох! День ещё только начался, а от его ценных указаний, бесконечных замечаний и угроз у всех уже в ушах звенит, а у меня ещё и молоточки по вискам бьют.

Спустя час я и сама прочувствовала: да… наш старший сегодня прямо распоясался. Скоро и у меня голова от него затрещала, учитывая, что я ещё и всю прошлую ночь не спала.

В первой половине дня на кухню несколько раз заходил Чард, чтобы проконтролировать процесс подготовки к обеду в зале, и гаспада Рона забегала, чтобы проверить всё ли в порядке на кухне в отсутствие главного повара и, заодно, предупредить, чтобы в течение дня все получили безрукавки на складе зимней одежды, в западной угловой башне.

Как же старший Мисай возмущался визитами своих вышестоящих начальников, разумно предполагая, что Чард и Рона выражают недоверие его способностям организовать работу на временно вверенной ему кухне. Ещё и Бат добавлял масла в огонь, будто, постоянно карауля под дверью, чтобы нанести удар по сопернику. При каждом визите управляющего он прибегал с неудобным вопросом или озвучивал возникшую проблему так, будто Мисай не может её решить, а у него, Бата, к большому сожалению, нет полномочий принимать необходимые решения.

Да, в этом замке интриг и мышиной возни нет только на скотном дворе!

«Зато там есть крысиная, и не в переносном смысле», — подумала я, передёрнув плечами. — «Однако, размах борьбы за своё место под солнцем в этом проклятом замке меня просто поражает».

Даже, не один год будучи начальником управления в немаленьком, большей частью, женском коллективе, я с таким не сталкивалась. Ведь самые обычные люди легко готовы дойти до убийства!

От экономки я ловко спряталась, а вот управляющему, чуть ли не под ноги попалась с подносом вычищенного серебра. Чуть не рассыпала всё на грязный пол! Испугалась, если честно, так, что дрожь взяла. Застыла, как солдат, по стойке «смирно» с тяжёлым гружённым подносом перед грудью, но Чард ничего не сказал, лишь мазнул по мне равнодушным взглядом и мимо прошёл.

Мисай, полный ощущения своей значимости, несмотря на едкие замечания и выходки Бата, организовал очередь для похода в западную башню для получения зимней одежды, и целый день успевал лично контролировать её. Не сложно догадаться, что Бат и его помощник оказались в этой очереди самыми последними. Поскольку я ещё плохо ориентировалась на замковой территории, в качестве исключения, старший разрешил мне и Фисе пойти на склад вместе, вдвоём.

Мы с ней успели справиться с этим делом в более-менее незагруженный работой промежуток времени между выдачей посуды для обеденного стола и началом её мытья после окончания трапезы.

Я впервые была в западной башне. В её коридорах гуляли такие сквозняки, что воздух прямо гудел и завывал, будто вокруг бродили неведомые чудовища. Жуть!

Безрукавки, которые нам выдали, имели сильный запах козла, проще говоря, воняли, и выглядели как обычная шкура с дырой для головы посередине. Мне досталась трёхцветная, а Фисе чисто чёрная. Мы с подружкой так продрогли, пока добежали до башни и дошли до склада, что без капризов, сразу, дружно накинули на себя козий мех и туго подпоясались поверх него тонкими полосками кожи, которые выдавали, так сказать, в комплекте.

— Тепло… — широко улыбалась Фиса, когда мы, уже не спеша, шли обратно.

Она хитро покосилась на меня и попросила немного заискивающе:

— Ель, расскажи, почему ты вернулась? Вчера ведь гаспада Рона сказала, что ты больше не будешь работать на кухне. Я сейчас умру от любопытства. Ну, пожалуйста, Елечка!