Пока я стояла столбом, переваривая новость о поездке в родную деревню, и решала, что буду делать, напористые мужские руки начали по-хозяйски гулять по моему телу, ловко и умело раздевая. Я очнулась от размышлений в одних панталонах!

— Не хочу. У меня сегодня голова болит. — капризно пищу, отталкивая от себя руки и голову мужчины, которую он склонил к моей груди собираясь целовать.

— Чем я могу облегчить твою боль? — шепчет мне в ухо Меченый, снова обнимая и прижимая к себе.

— Возможно, если бы я выспалась… — очень толсто намекаю, вздыхая и выбираясь из цепких объятий.

Спать реально хочется. Во-первых, ночью из-за возни на кухне с помадой мало спала, а во-вторых, действительно, переела в обед. Хочу сиесту!

У Ристара делается такое удивлённое лицо! А я, вдруг, решительно иду к его постели и ложусь сверху, на покрывало, свернувшись клубочком. Закрываю глаза. Жду. Не исключаю вероятности, что сейчас мне достанется на орехи, но почему-то бесшабашно рискую.

— Я лягу прямо здесь. Посплю немного. Приходи через пару часиков. — мурлыкаю почти нежно.

Слышу шаги по направлению к кровати. Зажмурилась сильнее, напряглась. Жду реакции лаэрда на свою наглость. Мамочки, что я творю!!?

Вдруг чувствую: он накрывает меня пледом. Снова шаги. Теперь они удаляются. Хлопок закрывающейся двери.

Ушёл?! В самом деле?! Оставил меня спать?

— Десять больших ложек пчелиного воска потри на вот этой терке — дала я задание Фисе, а сама принялась сооружать водяную баню.

Как хорошо я помнила то, что мы с Юлькой творили в юности в азартной погоне за красотой! Даже странно, что вся последующая жизнь в прежнем мире вспоминается лишь урывками, оставив со мной навсегда лишь самые важные или взволновавшие минуты.

Аккуратно процеживаю подогретую и смешанную с красителем смесь масел через ткань, похожую на марлю и сложенную в несколько слоев, добавляю подготовленный воск и все вместе ещё разок прогреваю на водяной бане, в самом конце не забываю добавить розового масла для приятного аромата. Скоро первую розовую массу можно будет раскладывать по коробочкам. Я решила, что буду использовать одинаковые шкатулочки для одного оттенка. Надо ещё нарезать маленьких и тонких полосок бумаги или, если не найду, простой ткани, чтобы убирать излишки помады, как делали красавицы в исторических дорамах. Я обожала китайские и корейские сериалы… Теперь больше ни одного не увижу… Загрустила на миг, но тут же переключилась на другое, потому, что стараюсь гнать от себя подобные мысли. Бессмысленно сокрушаться о том, чего не в силах изменить. Если в прежней жизни я умерла там, на остановке общественного транспорта, то получить шанс ещё пожить, при чём, в молодом, здоровом и красивом теле — разве, не подарок судьбы?

Сегодня мы с Фисой сделали только один оттенок — нежно розовый. Получилось одиннадцать коробочек. Если с этой пробной партией всё нормально будет, и я смогу хорошо распродать помаду, тогда мы с Фисой развернёмся! Самые разные, даже, насыщенно алый, оттенки сделаем.

Пока работали, я снова вспоминала свою позавчерашнюю поездку в Становую. До сих пор не могу в себя прийти.

Я представляла себе деревню, ну, как обычную нашу деревню, только без столбов с проводами, то есть, электричества! А оказалось — всё не так. Становая — это, я бы сказала, большой старинный город, раскинувшийся на площади гораздо большей, чем огромные замковые постройки лаэрда.

Располагалась эта деревня-город в долине реки Илуга, той самой, которая брала начало в скалах возле замка. Тот в водопад в пещере, в котором мы купаемся — тоже Илуга, её начало, исток. Это мне, кстати, лаэрд рассказал. Во время нашей очередной близости, в ночь перед поездкой, удовлетворённый и довольный, он внезапно царственно позволил называть себя по имени, когда мы наедине. Я на это, кстати, промолчала, только зубами скрипнула, но разрешением воспользовалась.

Часть дороги, перед въездом в деревню, я ехала верхом вместе с Ристаром, сидя впереди него, на луке седла. Однако, в отличие от первого неприятного опыта в лесу, в этот раз под мою попу он подмостил подбитую мехом полу собственного плаща, сложенную в несколько раз, так что устроилась я очень удобно, спиной прислонившись к мужчине, и в его надёжных согревающих объятьях.

Прекрасный вид раскинувшегося в долине огромного поселения открылся мне сверху, как на ладони, когда наш небольшой обоз выехал из лесу и начал спускаться с высокого холма. Рассматривала я жадно. Выискивая что-то похожее на те строения, которые я помнила как Элиза. Самые высокие дома, ожидаемо, были ближе к центру деревни. Само поселение формой было похоже на кривого осьминога, у которого каждая нога — длинная улица с домами с обеих сторон, а от заднего двора каждого дома расходились в стороны длинные чёрные ленты огородов, потому, что сейчас они были уже убраны и, большей частью, вспаханы.

Спустившись вниз, мы въехали на одну из деревенских улиц. Меня приятно удивило то, что проезжая часть дороги чуть ли не с самого начала была вымощена мелким речным камнем вперемешку с песком и ещё чем-то. Несмотря на осеннюю распутицу, ехать было очень легко, удобно, чисто. Меня лаэрд, кстати, пересадил на повозку, пообещав, что отвезёт к родителям сразу после того, как решит свои дела.

Я понимала, что на окраине не может быть моего, явно богатого, родного дома, но глазела вокруг очень внимательно. С одной стороны, мне элементарно было любопытно, а с другой — надеялась выудить из памяти Элизы знакомые места.

Деревенские дети бегали весёлые, шумные, бойкие. Меня удивило, что даже самые маленькие низко кланялись небольшому обозу лаэрда, едва завидев его. Взрослые тоже поклоны били, но они попадались на глаза редко. Это понятно. Разгар рабочего дня — все в делах. Все местные жители выглядели сытыми и довольными жизнью, а не согбенными тяжким крестьянским трудом, как я ожидала.

По дороге к центру деревни нам попались, и столярная, и гончарная, и портняжная мастерские с лавочками при них, а ещё, кузня, аптека, пекарня и ещё очень много всего разного, что я бы с удовольствием рассмотрела бы поподробнее.

Почему я думала, что попала в дикое время и место? Наверное, из-за отношения власть имущих к слугам и отсутствия электричества.

В разговоре, на подъезде к деревне, когда мы ехали верхом, Ристар упоминал, что на другом берегу реки, подальше от жилых построек, металлурги льют железо, а в ткацких мастерских работают на станках. А ещё, лаэрд говорил, что в Становой есть отличные кожевенное и скорняжное производства, здесь изготавливают всевозможную кожаную обувь из разных видов сортовой кожи. Он пообещал купить мне в деревне новые сапожки к зиме. Я выяснила, что одной из целей нашей поездки, оказывается, было посещение лавки, где имеется широкий ассортимент тканей, особенно, шерстяных. Так же, я узнала, что в деревне развиты обработка дерева, цветных металлов, ювелирное ремесло.

В общем, город это, а не деревня! Дома по обеим сторонам дороги стояли крепкие, каменные, а никак не маленькие покосившиеся деревянные избушки, как я себе представляла. Теперь понятно острое желание всех служащих в замке заработать на такой вот дом, а потом спокойно и счастливо жить и растить детей в деревне, занимаясь каким-нибудь делом, подальше от управляющего, старших и лаэрда. Например, жених моей старшей горничной мечтает о своей столярной мастерской. Правда, деревню, где они с Тонием собираются осесть, мне Астя какую-то другую называла, не Становую. Получается, что таких деревень-городов в лаэрдстве Меченого много.

В центре Становой дома оказались сплошь двух и трёхэтажные. Они кольцом окружали огромный рынок в центре, который кишел людьми. Я получила свои новые сапожки чуть ли не первым делом, а потом Ристар начал заниматься своими вопросами. Немного выждав, я переобулась и, при первой же удобной возможности, сбежала из повозки, где лаэрд приказал мне оставаться. А потом, носилась по центральным улицам от дома к дому, как ненормальная, нагло заглядывая почти в каждый двор. Увы. Ничего похожего на воспоминания Элизы не находилось. Не то. Всё не то.