Не успела я ужаснуться тому, сколько воды нужно будет наносить, чтобы помыть такую площадь и, особенно, уборную, как услышала слова экономки, обращённые к Асте:

— Водоносом к тебе сегодня Кита определю. Только первые ведра с водой Вы с Елизой сами себе поднимите. Кит пока занят. Он прямо с утра наполняет горячей водой ванную для управляющего. Как только закончит, сразу к вам прибежит.

Старшая горничная, то ли, кивнула, соглашаясь, то ли, склонила голову, показывая послушание. Я же бурно, но мысленно, радовалась, что мне не придётся носиться с вёдрами по лестницам, чтобы менять воду.

«Удивительный вопрос:

Почему я водонос?

Потому что без воды —

И ни туды и ни сюды!» — тут же прицепилась ко мне знаменитая песенка из фильма на слова Лебедева-Кумача. Я подменила в ней «водовоза» на «водоноса» и мурлыкала до самого обеда.

— Астя, после обеда вы с Елизой будете убираться в спальнях дочерей лаэрда. — наконец, закончила свой длинный утренний инструктаж гаспада Рона и отправилась распределять работу другим девочкам.

Старшая горничная, которая сегодня угодила в мои напарницы, и так не светилась счастьем от перспективы нянчиться со мной, но, заслышав про дочерей лаэрда, вообще, очень заметно скисла.

В тот момент я не придала значения её реакции.

Быстро распределив работу между девушками, старшая экономка ушла. Она лишь на минутку остановилась у двери и перед уходом бросила мне ещё одно распоряжение:

— Елиза, перед началом работы переоденься в форму горничной. Два комплекта лежат в сундуке, под твоей кроватью. Ключ я тебе вчера выдала, не потеряй.

— Не поняла, а где швабры? — спросила я Астю.

Поинтересовалась потому, что в небольшой клетушке без окон мы с девочками взяли только огромные деревянные вёдра и всевозможные тряпки. Помещение, которое Астя назвала кладовой для рабочего инвентаря, было до невозможности пыльным, тесным и захламлённым. Я отчего-то предположила, что старшая просто поспешила выйти из этой душиловки в коридор, позабыв про швабры. Конечно, возможно, она просто из-за меня, фаворитки, разволновалась и не захватила такой необходимый для нашей работы инвентарь.

— Вабры? Что это такое? — робко спросила меня одна из горничных.

Возможно в этом мире нехитрое приспособление для мытья полов называется иначе?

— Ну… На что вы тряпку наматываете, когда пол моете? — ответила я вопросом на вопрос.

Девочки негромко загалдели все разом.

— Ни на что не наматываем.

— Просто в ведре тряпку полощем и по полу ею елозим.

— А зачем её на что-то наматывать?

Астя недовольно осадила всех окриком:

— Хватит болтать! А ну, быстро разошлись по комнатам! За работу! Или захотели ночь в кладовке простоять в качестве наказания за то, что не успели убраться ко времени и как следует?

Девушки шустро подхватили свои вёдра с тряпками и разбежались, чем-то напомнив мне вспорхнувшую с куста стайку серых воробьёв. Наша форма, кстати, была такого же цвета и сильно отличалась от той, вид которой был навеян мне фильмами и книгами прежнего мира: строгое тёмное платьице и белый фартучек с оборками.

На всех горничных, и на мне, в том числе, были надеты одинаковые тёмно-серые юбки из грубой плотной ткани, длина которых зависела от роста девушки. Мой подол, например, прикрывал ноги на две ладони выше щиколоток. Нижние сорочки горничных ничем не отличались от тех, какие мне выдавали, когда я работала на кухне. Я заранее закатала на своей рукава выше локтя, чтобы не испачкать. Обычные толстые серо-коричневые чулки, топорные, но мягкие ботиночки похожего цвета, сшитые так, что подойдут на ногу любого размера и полноты, длинный серый фартук с двумя огромными карманами внизу, одним на груди и широкими шлейками, перекрещивающимися на спине, чтобы не спадали — вот и вся форма.

Некоторые девушки надели ещё и выданные накануне безрукавки из козьего меха. Астя пояснила мне, что они сегодня до обеда будут убирать в очень холодных и продуваемых помещениях.

— Что такое швабор? — спросила у меня старшая, когда мы остались одни возле кладовой доя инвентаря. — Зачем он тебе?

— Швабра — это такая штука… деревянная… без которой я не привыкла мыть пол. — охотно пояснила я и спросила — А можно кого-то попросить, чтобы нам с тобой сделали такие? Это очень просто! Здесь же, в замке, есть плотницкие мастерские? Давай попросим плотников помочь нам. Прямо сейчас.

Неуверенно потоптавшись на месте несколько секунд, Астя неохотно кивнула.

— Нам надо идти скорее убирать, но, если ты привыкла и если деревянная… У меня жених есть, Тоний. Он — плотник. Он поможет. Я так думаю. Пойдём быстрее, наденем безрукавки и сбегаем к нему в мастерскую.

Было заметно, что девушка идёт мне навстречу весьма неохотно. Она даже решила припугнуть меня:

— Имей ввиду, если из-за твоих швабров-швабрей мы не успеем сделать работу, то нас обеих накажут. И будем мы целую ночь в полной темноте стоять на ногах, слушать, как вокруг шуршат крысы и задыхаться от пыли в кладовке. Лучше поверь мне на слово, Елиза, это очень неприятно!

Избранник старшей горничной, Тоний, оказался очень приятным мужчиной. По дороге в мастерскую, Астя успела поведать мне, что обязательный десятилетний срок службы её жениха уже закончился и теперь он работал в замке по договору, ожидая невесту.

Едва мы с Астей прибежали в плотницкую и нашли Тония, он первым делом жадно впился в губы своей возлюбленной.

— Мыть пол шваброй намного удобнее, чем ползать с тряпкой, скрючившись в три погибели. Спина и руки не так сильно устают, — громко сообщила парочке, настойчиво отвлекая их от несомненно очень приятного занятия.

Оба прекратили целоваться и недовольно уставились на меня.

Что-то складывается такое впечатление, что Астя сюда совсем не за шваброй для меня бежала…

Я взяла один черенок из целого снопа, приставленных к стене, в углу плотницкой, и приложила к нему короткую доску буквой «т».

— Смотрите сюда. Швабры очень простые по своей конструкции и состоят всего из двух частей. Сюда, на основу, — я показала на доску — навешиваем тряпку и моем пол, не наклоняясь.

— Мне не сложно сделать две таких штуки, — медленно произнёс Тоний и умолк так, словно, оборвал фразу в середине предложения.

Мне показалось, или невеста дёрнула его за рукав?

— Можно взять пару любых старых ненужных черенков, необязательно использовать эти, новые, — я поставила на место взятую из общей кучи, свежевыструганную деревяшку.

— Есть такие! — повеселел Тоний. — В отходах. На дрова отложили. О них даже старшему мастеру можно не говорить.

— Отлично! — обрадовалась я.

Астя тоже слабо улыбнулась.

— Дощечки для основы нужны толстые, вот такой ширины, — показала расстояние между своими большим и указательным пальцем сантиметра на четыре, — вот такой толщины — обозначила таким нехитрым способом два сантиметра.

— А длина? — спросил Тоний.

Я развела в стороны ладони на расстояние около тридцати сантиметров одна от другой.

— Такие, пожалуй, найду в обрезках. Сейчас. — жених Асти куда-то убежал и, буквально, через минуту вернулся к нам с необходимыми деталями для двух швабр.

— Это — основа, куда будет навешиваться тряпка. — снова начала пояснять я, показывая уже на будущих швабрах. — В ней, по центру, надо сделать отверстие, то есть, круглую дырку, и вставить туда черенок, так, чтобы плотно вошёл, закрепить гвоздями, чтобы хорошо держалось. И всё! Швабра готова!

— Сможешь быстро сделать хотя бы одну? — нежно спросила Астя, поглаживая ладонь Тония, которую держала в своих руках.

Тот только улыбнулся.

Мы со старшей горничной не успели, даже, найти себе удобные места, где присесть, чтобы подождать окончания плотницких работ, когда швабры уже были готовы. Ничего, что их рукоятки были разной длинны и основы немного отличались размерами. Так даже лучше! Отличные швабры получились!