Я с Жанеттой после случая на конюшне практически не пересекалась, так, видела её иногда, да и то, издалека. Честно говоря, судьба этой девицы меня мало интересовала. Какая мне разница, что там с ней, да как? Поэтому, выслушав от Фисы пересказ сплетен о почти тайной женитьбе Чарда на Жанетте, я просто умилилась тому, что кухня, как всегда, первая в курсе всех дел.

Однако, сегодня меня что-то неприятно царапнуло внутри, в момент, когда бывшая фаворитка хозяина и нынешняя жена главного управляющего уселась на одном из центральных мест за столом, откуда намного легче и удобнее можно достать любое блюдо, соответственно, ухватить лучший кусочек, в то время, как я ютилась на самом-самом краю. Не, чтобы это была зависть… Ни в коем случае! Скорее, ощущалась некая несправедливость — грубо говоря, ноги перед хозяином раздвигаю я, а жрёт самое лучшее — она.

— А как же! — пояснила мне такое положение вещей, чуть попозже, на кухне, всезнающая Фиса. — Когда нашего лаэрда нет, главный в замке — гаспадан Чард, а Жанетта — его жена. Поэтому и сели так.

Когда я высказалась, что я, мол, фаворитка хозяина замка, Фиса тут же спустила меня с небес на землю:

— А такие, как ты, подруга, вообще, за главный стол попадают крайне редко и только в те промежутки, когда у хозяина жены нет. Никто не позволит любовнице своим видом мозолить глаза лаэре. Да ещё во время еды! Особенно беременной! Так что, недолго осталось тебе, Елька, всякой вкуснятиной лакомиться. Вот найдётся северная пропажа хозяина — и всё. При лаэре наш лаэрд такую женщину, как ты, даже самую любимую-разлюбимую фаворитку, с хозяйкой за один стол не посадит.

В общем, в обед за столом было шумно и оживлённо, при этом, в центре внимания — мы с Миллой. Девочка, в отличие от меня, была довольна, не столько ела, сколько глазками стреляла, проверяя реакцию окружающих на свою, чуть подштукатуренную, мордашку.

Комнатку мне гаспада Рона нашла… спаленку размером с участок на кладбище и без окна. Жуть. Захламлённая, грязная, пыльная, но действительно тёплая, как того пожелал хозяин. За стеной кухня, где вечный жар стоит и окна нет, откуда холодный воздух с улицы мог бы попасть.

После обеда переоделась я снова в форму горничной. Хлам из своей личной комнаты во двор вынесла и перебрала. Что-то отправила в огонь кухонного очага, кое-что себе для какой-никакой обстановки оставила, после того, как в порядок приведу, а остальное выбросила прямо в пропасть. Здесь немногочисленный мусор, кстати, все так и утилизируют, включая, кхм… трупы животных или преступников. Что касается последних, то своими глазами я ничего подобного не видела — Фиса рассказывала. Потом я выдраила своё крошечное жилище, даже потолок помыла, намотав на швабру тряпку. Деревянный топчан мне перетащили из спальни для горничных, матрас и сундук тоже мои отдали, потому что вместо меня новую горничную решили не брать. Гаспада Рона сказала, что теперь, со шваброй, девушки и справятся со всей работой тем составом, что есть. Проветрила я свою душегубку. Окно на большом желтом листе бумаги нарисовала и к стене, напротив двери прицепила. Красота!

В купальню сходила. Мне, кстати, лаэрд разрешил ею пользовать сколько угодно.

Улеглась… Страшно. Боюсь задохнуться без окна и с закрытой дверью. Открывать дверь тоже боюсь — вдруг кто-то войдёт? Днём ко мне мастер от экономки приходил, задвижку изнутри приделал большую, надёжную. Только хватит ли мне в этой каменной коробке воздуха на всю ночь? До рассвета я несколько раз просыпалась и вставала проветривать комнату. На следующий день потребовала установить мне дверную цепочку и все следующие ночи спала с приоткрытой дверью, не опасаясь больше задохнуться. Класс!

А ещё, я выпросила у Роны Фису, в помощь себе на дообеденное время, хотя могла бы, и сама справиться, но вдвоём веселее! Мы с подругой с азартом возились на выделенном мне участочке огромной кухни — делали натуральную косметику из подручных средств, слушали неутихающие сплетни и новости из жизни замка, и сами всласть шептались. После обеда Фиса, увы, приступала к мытью посуды, и я занималась «мазилками» одна. Эта работа, в самом деле — одно удовольствие!

И, главное, лаэрд уехал далеко и надолго!

Жизнь наладилась!

Более-менее… Ложкой дёгтя в моей бочке мёда оказалась молодая жена главного управляющего.

Жанетта меня ненавидела. Я чувствовала это всеми фибрами души: по её злым, прожигающим кожу, взглядам, по неразборчивым шипящим звукам, которые издавала женщина мне вслед, по кривым улыбкам бывшей фаворитки и её кивкам в мою сторону во время разговоров с другими девушками. Я не то, чтобы боялась, скорее, разумно опасалась эту змею в человеческом обличье, поскольку, как жена самого Чарда, Жанетта получила немалую власть в замке.

— У меня кусок в горло не лезет, когда она на меня пялится, — как-то преувеличенно жаловалась я Фисе. — Не хочу за одним столом с ней сидеть!

— Что поделаешь… — сочувственно вздохнула Фиса. — Теперь эта стерва за главным столом навсегда закрепилась, разве что, места менять будет.

В последнее время мы с Фисой обсуждали Жанетту, чуть ли не каждый день.

— Кстати, ты знаешь, что она больше не работает в швейной мастерской?

— Да? А мне Астя рассказала, что у них с Чардом новые покои, из двух комнат. Она там вчера убирала. Мебель вся новая. Чард из Становой такую ткань для обивки привёз, что Астя только глаза к потолку закатывала от восторга.

— В общем, Еля, я считаю — Жанетке очень повезло. Тебя, вот, потом, ну… после лаэрда, прости за честность, наверное, Фанасу в жёны отдадут, но только по окончанию десятилетнего срока службы! А это когда ещё будет! А до тех пор, пусть ты и будущая жена оруженосца или, даже, коменданта приграничного гарнизона, есть ты будешь со слугами, а не за столом лаэрда». И потом, Фанас — воин. Его и убить могут. — осуждающе покачала головой Фиса, будто я виновата в том, что мои перспективы получаются хуже, чем у Жанетты.

Новую партию помады я начала делать сразу же, после того, как обустроила своё новое жилище. Поставила настаиваться розовое масло, заготовила натуральные краски. А потом, решила сделать пудру разных оттенков, из овсянки. Это совсем не сложно. Овсяная пудра очень богата витаминами для кожи, красиво и легко ложится. Она прозрачная и полезная. И готовится всего сутки! А для получения разных оттенков можно приспособить кое-какие специи и натуральные краски.

Нечто, вроде ручной кофемолки, в хозяйстве Гареса имелось. Формой очень напоминающая обычную механическую мясорубку, машинка для измельчения специй, перемалывающая всё, буквально, в песок и муку, была намертво прикручена к одной из рабочих поверхностей на огромной замковой кухне. Она использовалась нечасто, так что я вполне могу выбрать момент и приспособить её на несколько минут в течение дня для своих нужд.

Овсянки в этом мире, тоже, к счастью, оказалось в избытке.

Я приступила к работе под скрытыми, но очень любопытными взглядами всех кухонных слуг. А ведь абсолютное большинство здесь мужчины. Я не понимала сначала… Какой им интерес? Впрочем, это выяснилось очень быстро.

Работать на местном кухонном агрегате оказалось физически тяжело. Я быстро устала крутить ручку, поэтому пришлось попросить о помощи. Естественно, я обратилась за ней к Григу. Тем более, у него как раз образовалось свободное время, «окно» в основной работе.

Этот проныра сразу согласился перемолоть мне всю овсянку и, вообще, объявил, что готов на любую помощь, которая мне потребуется. Но, не за просто так! Взамен он тут же попросил коробочку той чудесной нежно-розовой краски для губ, которая превратила дочь лаэрда в милашку. Я удивилась просьбе парня, но согласилась. В конце концов, Фиса тоже получила за помощь помаду. Только, зачем она парню?

Это мне Фиса позже объяснила. Она рассказала, что молодой повар взялся ухаживать за одной, заносчивой и противной, девушкой, из швей. Она самим лаэритам платья шьёт, считается лучшей в своём деле. А ещё у неё большая грудь и огромная попа.