— Эй, ты! — услышала за спиной и полуобернулась. — Это — тебе. На!

Девчонка с высокомерной миной на лице протягивала мне коротенькие жемчужные бусы. Я заметила, что при взгляде на подарок, который предназначался мне, в глазах старшей горничной на миг промелькнула неприкрытая зависть. Или мне показалось?

— Спасибо. Не надо. — я склонилась над ведром и взялась полоскать и отжимать тряпку.

Почему-то была уверена, что противная лаэрита презрительно хмыкнет, сунет бусы себе в карман и уйдёт восвояси, но я ошиблась. Краем глаза заметила, как Лисия сняла со своего пальца колечко, и теперь протягивала его мне вместе с бусами.

— Возьми! Это плата за твою шишку, — раздражённо высказалась девчонка.

— Моя шишка не продаётся. — буркнула ей в ответ. — Поэтому плату за неё не возьму.

И началось…

Лисия перетаскала ко мне, в коридор, наверное, все свои украшения, по очереди. Даже то кольцо, из-за которого Астю высекли, предлагала. Высокомерное выражение на её личике исчезло. Теперь лаэрита уже уговаривала меня принять хоть что-нибудь! Ей почему-то очень нужно было во что бы то ни стало вручить мне какую-нибудь свою побрякушку.

А я упрямо отказывалась. Меня уже серьёзно пугала эта настойчивость. Может, стервочка задумала какую-то гадость против меня?

Мы с Астей давно закончили уборку, а уйти к себе из-за лаэриты никак не могли.

Мне эта канитель порядком надоела! Поэтому, наконец, взамен украшения, которое безуспешно пыталась всучить мне Лисия, я согласилась принять от неё в подарок распоряжение для старшего посудной кладовой Мисая выдать мне всё, что нужно для приготовления мази, и позволить готовить её на кухне, конечно, когда будет свободное время и место.

Не сомневаюсь, что девочка подумала о том, что мне нужно сделать какое-то лекарство для себя. Я её не разубеждала и не врала относительно мази. А что? Разве помадой и румянами не мажут лицо? Помню, как в юности брат так и говорил про мою косметику: «Лизка, убери со стола свои мазилки».

Так что, к ужину я переодевалась в отличном настроении. Хоть, не даром шишку получила.

Изготовлением собственной помады, точнее заготовок к ней, мы с Фисой занялись тем же вечером, а вернее, ночью. Я прибежала на кухню, когда подруга уже заканчивала переносить вымытую после ужина посуду в кладовую. Помогла ей закончить, заодно рассказав о своих ближайших планах и пригласив Фису поучаствовать. Она невероятно обрадовалась тому, что, став фавориткой, я не загордилась и продолжила дружить с ней, и была счастлива заниматься со мной всем, чем угодно, даже в ущерб собственному сну.

— Мы сегодня недолго. — пообещала я.

Этой ночью мы с подружкой выполнили только подготовительные работы. Натолкли в горшочек лепестков роз и залили их маслом. У Мисая нашлось только льняное, так что взяла его. Будущий краситель — тёртую свеклу закипятили в небольшом количестве воды и оставили настаиваться. Для получения других оттенков красного и розового сделали очень крепкие отвары из сушёной земляники, малины, вишни и свежей клюквы.

— Лепестки в масле поставь пока в кладовой, на полке с травами. Продолжим с ними работать через неделю. Розам нужно время, чтобы передать маслу свой аромат, — объяснила я подружке и попросила — Через пару дней, как настоятся, отвары свеклы и ягод нужно процедить в отдельные горшочки и хранить в холодном месте. Сделаешь без меня?

Фиса с готовностью кивнула.

— Отлично. Значит пока всё. Продолжим через неделю.

Спать я пошла очень довольная. А утром попросила Астю перед работой снова заскочить к её жениху.

— Утро доброе! А я вчера получил задание сделать два десятка швабр. — первым поприветствовал меня Тоний, едва завидев. — Управляющий приходил.

Не теряя времени, я очень попросила у жениха Асти сделать мне пару десятков очень маленьких коробочек с крышечками.

— Сделай по нескольку штук разной формы: продолговатые, круглые, овальные. Хорошо бы как-то украсить, хоть немного. — Я нарисовала Тонию приблизительный вид коробочек для будущей помады и румян.

— Не представляю, что можно положить в такую крошечную деревянную шкатулочку? — невероятно удивился мужчина моему заказу, но выполнить его не отказался.

Они с Астей вчера после ужина успели поболтать и с чего-то решили, что это я своим заступничеством перед лаэрдом спасла едва не утраченное вознаграждение старшей горничной и теперь жених Асти рад был меня отблагодарить. Ладно, пусть так. Главное, нужные коробочки через неделю будут.

Второй день работы горничной давался мне полегче. Я уже знала, что делать и чего ждать. Мы с Астей дружно вымыли назначенный нам участок для уборки на этаже для слуг. Сегодня, кстати, ещё три пары горничных мыли пол со швабрами и очень благодарили меня.

Перед тем, как переодеться к обеду, я нагло сбегала к водопаду в пещере и обмылась, пусть и холодной водой. При такой работе, как у меня сейчас, очень трудно привыкнуть купаться всего раз в неделю.

Сегодня, после дневной трапезы, гаспада Рона поручила нам с Астей убирать комнаты лаэрда и главного управляющего.

Я переоделась в рабочую форму, и пошла к покоям лаэрда, про себя сетуя, что после такой обжираловки не могу прилечь хотя бы на пол часика. От бесподобно вкусной еды невозможно было оторваться. Я объелась. И теперь чувствовала себя колобком из-за раздувшегося живота или тем самым сказочным теремком, который вот-вот треснет, так как в нём, кроме мышки, лягушки, зайчика, лисички и волка уже обосновался и медведь.

— Еля, поторопись! — нестрого подогнала меня старшая.

Поплелась вслед за напарницей, быстрее переставляя ноги. Вот как я сейчас буду работать?!

Совсем не удивилась, когда мы с Астей застали лаэрда в его покоях. При чём, моей старшей сразу было приказано выйти и без приказа не входить.

Оставшись наедине с хозяином замка посмотрела на него насуплено. Вчерашнее происшествие с его дочерью в моей душе почему-то оставило обиду не столько на Лисию, сколько на её отца.

Меченый подошёл ко мне почти вплотную, аккуратно коснулся кончиками пальцев шишки на лбу.

— Болит?

Кивнула.

— Лисия сказала, что ты не захотела взять у неё украшение, а попросила разрешения сделать мазь. Тебя учили лечить? Ты — дочь знахарки или целителя?

— Нет. Я научилась делать только пару мазей, для красоты.

— Ах, для красоты… Знаю-знаю… Женщины вечно что-то выдумывают. Обожают занимаются чем-то подобным. Моя вторая жена всегда умывалась молоком, а третья регулярно обмазывалась мёдом с ног до головы. Что ж, я уже предупредил Гариса, что ты можешь брать в кладовой всё, что пожелаешь.

— Правда? Спасибо. — обрадовалась я.

— И ещё. Через три дня я еду по делам в Становую и собираюсь взять тебя с собой. Ты сможешь увидеться с родителями.

Я растерялась…

Вот она — возможность попасть в деревню! Вот он — шанс сбежать, о котором я мечтала. Лаэрд сам везёт меня туда, где я могу попробовать найти помощь у родственников, или, если не найду их, просто, улизнуть и скрыться. Но я оказалась совсем не готова… Надо же как-то собраться…Составить план действий…

Мысли заметались, как голодные тигры в клетке. Чёрт! Страшно!

И вдруг малодушно подумалось: «Здесь, в замке, у меня есть какое-никакое положение, по местным меркам, даже, завидное. Имеются намётки на дополнительный заработок от продаж помады и румян собственного изготовления. Потом, опять же, что немаловажно, обильная кормёжка дважды в день, надёжная крыша над головой… а дело к зиме идёт!».

Непосредственно сам секс с лаэрдом меня уже не пугает, даже, наоборот, я можно сказать, вчера распробовала это дело, пусть и с помощью вина. Мне кажется, теперь я бы даже согласилась на то, чтобы стать любовницей хозяина замка, если бы только в его душе присутствовала хоть капля этой самой любви. А быть Меченому временной игрушкой, грубо говоря, сменной подстилкой — нет, не хочу и не буду! Я не собираюсь настолько не уважать себя!

Вот только… Если просто сбегу, не к родным уйду, то что со мной будет? Да ничего хорошего! В этом диком мире красивую одинокую девушку — ограбят, изнасилуют, убьют. Нет. Решено. В деревне буду искать родных. Не найду — вернусь обратно. А найду… — буду решать, что делать, по обстоятельствам. Так себе план…