От злости на глаза выступают слезы. Самое смешное, или не так — самое печальное, что я совсем не удивлена. Я так долго влачилась за ним без гордости и элементарной любви к себе, что Артем логично мог ожидать, что я и правда забуду обо всем, лишь бы остаться с ним рядом.

И самое ужасное, что вполне вероятно, не случись со мной всего этого и приди он ко мне вовремя с извинениями, я, может быть, действительно простила его… Ведь даже сейчас где-то в глубине души мне хочется этого…

— Ника… — проникновенно говорит Артем, глядя на меня взглядом, который всегда растапливал любой лед. — Милая…

Я молчу, не в силах что-то сказать, в горле ком, а слезы так и просятся наружу.

— Это все было глупой ошибкой, родная. Я так сильно люблю тебя. Тебя, и никого больше!

Я нерешительно мотаю головой, но Артем уже видит мою скорую капитуляцию, потому что его лицо снова приобретает более уверенный вид.

— Ника, котик, — говорит он. — Ну ты же такая умница…

Я не умница, я совершеннейшая дура, если позволяю ему продолжать вешать мне на уши эту лапшу про настоящую любовь. И все-таки его слова словно мед растекаются по моему израненному сердцу.

И тут откуда-то сбоку слышится бас.

— Я прошу прощения, что вам от нее нужно?!

Артем резко оборачивается и недоуменно втыкается взглядом в огромный силуэт Марка, склонившегося над ним как скала.

— Вы кто такой? — спрашивает он.

— А вы кто такой? — парирует здоровяк.

— Вообще-то ее жених, — вызывающе отвечает Артем голосом, в котором все-таки слышится некая настороженность.

— Бывший жених, — встреваю я, наконец-то сбросив с себя наваждение его столь желанного для меня признания.

— А, бывший? — ухмыляется Марк, нависая над немного стушевавшимся музыкантом со всей вышины своего небывалого роста. — Ну так а я — нынешний. Идем, — добавляет он, уже обращаясь ко мне, и ловко выхватывает из-за моей спины чемодан.

— ЧТО? — на лице Артема искренний шок.

Он, конечно, мог ожидать чего угодно, но только не этого. И дело даже не в том, что между нашей несостоявшейся свадьбой и этим моментом прошло совсем немного времени. А в том, что он привык к тому, что в наших отношениях я — зависимый человек. Он всегда был свободной птицей, позволяющей себя любить, а я той, кто любила несмотря ни на что. И в его понимании, эта аксиома была нерушима.

Даже не знаю, хочется ли мне оправдаться. Объяснить ситуацию и как-то обелить себя. Прежняя Ника безусловно сделала бы это. Она бы просила прощения даже за то, что не совершала. Но теперь мне не хочется ничего говорить. Не то, чтобы стало совершенно плевать, но внутри образовалась такая пустота, что словно ветер завывает. Последние события будто выжгли все эмоции, не оставив уже ничего. Предательство, опасность, страх, унижение, смерть… все это навалилось таким комом, что какое-то жалкое недопонимание между бывшими возлюбленными уже просто ничего не значит.

К тому же в душе мне немного приятно от того факта, что теперь Артем знает, что он не единственное, ради чего я существую. В кои то веки побудет на моем месте.

Да и что я могу ему сказать? Как объяснить все то, что со мной произошло? Все то, что еще произойдет? Артему сейчас в принципе не стоит быть где-то в непосредственной близости от меня. Для его же блага. По крайней мере, пока все не наладится… (наладится ли?)

Так что я просто киваю и послушно следую за Марком к его байку.

Бывший что-то кричит мне вслед, он пытается меня остановить, но я стараюсь не слушать. Я знаю, что если развернусь и отвечу, то не смогу сдержаться и расплачусь. А мне нужно быть стойкой.

— Ника! — Артем схватил бы меня за руку, но опасается Марка, который хоть и молчит, но выглядит так сурово, что невольно стараешься его не злить.

— Извини, — говорю я, усаживаясь на байк. — Мне нужно ехать…

— Ника!

— Я не могу сейчас, — отвечаю срывающимся голосом. — Прости…

И мы рвем с места. Я оборачиваюсь и вижу посеревшее лицо своего жениха. Таким растерянным, пожалуй, я не видела его никогда. Даже сердце разрывается…

Да уж, худшего расставания и не представить. Но что я могу сделать?

Мне плохо, очень плохо. Всю дорогу до дома Марка я терзаюсь. Я не вижу ничего вокруг, мое сознание как будто отключилось от внешнего мира и сконцентрировалось на внутренних переживаниях. Артем, Сергей, Данте и его леденящие душу предложения, Малькольм, требующий, чтобы меня убили, странные сделки… Столько всего и сразу, что голова пухнет и кажется, что вот-вот разорвется… Лишь когда мы оказываемся внутри, я прихожу в себя, возвращаясь в реальность.

— Ты плохо слушала меня?! — недовольно спрашивает Марк, захлопывая за мной дверь.

Он очень зол, но не распален, как тогда, а скорее наоборот, обжигает ледяной яростью.

— Мне снова нужно посадить тебя на цепь?

Я сглатываю, вспоминая то ощущение зверушки на поводке и неосознанно потираю шею.

— Прости! — говорю я, чуть пятясь назад.

— Разве я не сказал, что все это необходимо? — он делает шаг ко мне. — Что все это ради твоего же блага?!

— Прости, — снова пищу. — Я не хотела…

— Ты не хотела?! — почти что взрывается он, но тут же успокаивается, хотя дается это ему непросто.

Марк разминает шею и глубоко дышит, неотрывно глядя на меня своими глубокими карими глазами.

— Послушай, мелкая. Ты могла бы отсидеться тут, а потом возвращаться к своей убогой жизни, и забыть обо всем, как о страшном сне. Но ты все испортила. Можешь больше даже не надеяться на то, что все вернется на круги своя. Потому что этого не будет.

— В смысле?

— В прямом, — Марк снимает с себя свитер, не глядя кидая его на край дивана. — Теперь ты моя невеста.

— Но это же просто бред какой-то! — восклицаю я. — Ты ведь меня совсем не знаешь! Зачем тебе на мне жениться?

— Затем, что я дал слово. И не имею права его нарушать.

— Но кому какое дело до…

— Мне есть дело! — рявкает он, прерывая меня.

Марк проходит к креслу и плюхается в него с высоты своего роста, снова разваливаясь в непринужденной позе. Я смотрю на его огромную фигуру со смесью страха и восхищения. Такое могучее телосложение должно было достаться какому-то спортсмену или бойцу. В каждом его даже самом просто движении скрывается сила, и кажется, что такому человеку по плечу абсолютно все.

— Но ты ведь несерьезно?! — я осторожно присаживаюсь на краешек дивана с другой стороны от него. — Это же было не на самом деле, правда?!

С надеждой смотрю на Марка, но его лицо по-прежнему непроницаемо и холодно.

— Ты же сказал это только для того, чтобы меня отпустили. Правда? Мы ведь не собираемся жениться!

— Ты теперь моя невеста, — повторяет он с ледяной решимостью. — И не покинешь этого дома.

— Зачем?! — только и спрашиваю я, все еще находясь в шоке от услышанного.

— Я уже сказал — я дал слово.

— Но…

— Хватит! — Марк вскакивает и сжимает кулаки.

Я прекрасно вижу, что он очень зол. Красноватая аура снова расходится по нему едва заметным облаком. От страха я ежусь, но не могу отступить, поэтому тоже встаю, стараясь хоть немного уменьшить давление из-за в разницы в росте.

— Иди наверх! — говорит он сдавленно, едва контролируя чувства.

— Нет! — отвечаю упрямо, хотя внутри всю колотит. — Пока ты мне все не объяснишь!

— Я сказал, иди наверх! — повторяет он и хватает меня за руку, начиная тянуть в сторону.

А дальше происходит что-то чего я не могу понять. Потому что я вдруг разворачиваюсь и со всего размаха влепляю ему пощечину. Никогда прежде не делала этого, и меньше всего собиралась злить подобного человека, но это происходит само собой. Мне так надоело что все указывают что мне делать и куда-то тащат без моей на то воли, что эта капля, видимо, оказывается последней.