В голове помимо воли тут же всплывает тот самый диалог, когда он застукал меня в ванной, глядящей на него и совершенно смущенной. И, похоже, Марк думает о том же, потому что он склоняется надо мной, и низкий хриплый голос повторяет те самые слова.

— Что ж, Ника, посмотрим, насколько ты любопытна…

Если и есть в этом мире такая вещь, как судьба. То другой я бы не пожелала. Пусть дорога, ведущая меня к Марку, была трудной, пусть за это время я и пережила весь этот ужас, боль, унижение и страх. Но все это стоило того, чтобы оказаться в его объятиях.

Уверена, что ничего еще не закончилось. Слишком уж это было бы просто, но я не хочу думать о том, что еще произойдет. Это не важно… Важно только то, что сейчас мы здесь, рядом, вместе, вдвоем… И я знаю, что мы справимся со всем, что может подкинуть нам жизнь.

Голые мы лежим возле камина на широком пушистом ковре, напоминающим шкуру, но на самом деле синтетическом, что, наверное, совсем не удивительно в доме у волка. Всполохи пламени красиво играют на мускулах Марка, переливаясь по бургам светотенью. Мои волосы после душа еще влажные и оттого липнут к коже, а Марк водит по ним пальцем, выстраивая колечки и завитки.

Уставшие от недавно пережитой дикой страсти, мы просто нежимся, отдаваясь безделью и покою. Мне всегда представлялось, что близость с мужчиной, это нечто смущающее, неловкое, немного постыдное, но рядом с Марком мне свободно и легко. Не чувствую никакого дискомфорта от того, что лежу перед ним совершенно нагая. И единственное, что мешает полному расслаблению — легкая пульсация между ног. Но тут я совершенно бессильна, ведь его вид и запах по-прежнему сводят с ума, возбуждая все мои рецепторы.

Марк хватает меня в охапку и прижимает к себе сильно-сильно.

— Ника, — шепчет он мне в волосы, обжигая горячим дыханием. — Ты самая бедовая девушка на свете. Так и знал, что нужно было запереть тебя в доме и никуда не выпускать.

— Так я твой подарок или пленница? — спрашиваю то, с чего в общем-то и началось наше с ним знакомство.

Марк разворачивает меня к себе и протягивает ладонь, раскрывая ее прямо перед моим лицом. И я вдруг вижу в ней небольшое серебряное кольцо, украшенное одним крупным бледно розовым камнем посередине и слегка зеленоватыми поменьше по бокам от него, создающими эффект, будто бы это роза и листья.

— Моя невеста, — отвечает он, пристально глядя мне в глаза.

А я не могу произнести ни слова от невообразимого чувства, вдруг охватившего все мое естество. Так что я просто киваю, не сдерживая счастливую улыбку, и протягиваю руку, ощущая себя самой счастливой на свете, когда на безымянном пальце смыкается заветное украшение.

Когда-то там уже было другое. Хотелось сказать — подобное — но это наглая ложь. Потому что в том не было ни грамма того самого сакрального смысла, которое должно быть заложено в обручальном кольце. Причем с обоих сторон, ведь теперь я понимаю, что на самом деле никогда не любила Артема. Я восхищалась им, зависела от него, но не любила. В любом случае не испытывала ничего похожего на то, что я испытываю к Марку.

Вдруг меня пронзает ужасающая мысль, что не измени он мне в тот день, или не застань я эту ситуацию, то, возможно, ничего из того, что со мной случилось, не произошло. Я не бежала бы ночью по парку в одиночестве, не наткнулась бы на Марка, и не вернулась домой в самый неудачный момент, когда Сергей был не лучшем своем состоянии… И от этой мысли меня пробирает дрожь, словно все, что я имею сейчас — какая-то странная ошибка, и кто-то придет, чтобы ее решить…

Трясу головой, сбрасывая наваждение, и смотрю на подарок, возвращая мысли к реальности.

— Оно просто прелестно, — говорю я, любуясь изысканной простотой и в тоже время — совершенством.

— Фамильное, — уточняет Марк. — Его носила моя бабушка.

— А у нее были большие уши? — спрашиваю я со смехом, и ледяные пальцы наползавшего страха отпускают.

Марк тоже смеется, являя в карих глазах желтые искорки. Странно осознавать, что из всех знакомых мне людей тот, что должен бы быть чудовищем оказался самым человечным.

Смотрю на красивые блики, играющие на гранях.

— А как же истинная пара? — спрашиваю то, что уже давно хотела спросить.

— Что? — удивляется тот.

— Разве у волков не должна быть истинная пара? Кто-то, данный самими небесами?

— Откуда ты это знаешь?

— Читала и Аврора рассказывала… Помнишь, вампиры говорили про метку, вот мне и стало интересно…

Марк внимательно смотрит на меня.

— Что будет, если найдется волчица на которой обнаружится эта самая метка для тебя?

— Не обнаружится. Ты — моя истинная, Ника, — говорит он, приближаясь. — И другой мне не надо.

Марк наклоняется и начинает целовать мое плечо.

— Ну, а если вдруг? — не сдаюсь, хотя по коже уже побежали мурашки.

— Этого не будет, — решительно отвечает он. — Для меня ты — единственная. Я знаю это, чувствую каждой клеточкой своего тела.

Его рука скользит по моему бедру, прогоняя прочь все сомнения и страхи. Отдаюсь поцелую, вбирая вкус Марка в себя, как лекарство от всего, что тревожит. И верю, что то, что он говорит — чистая правда. Потому что я тоже знаю это, ощущаю в себе, как незыблемую часть.

Он — мой, а я его. Отныне и навсегда.