Мужчина идет прямо, как струна, но при этом выглядит достаточно расслаблено. Кажется, его холодный ветер не волнует нисколько. Волчья кровь удивительна!

— И что мы теперь будем делать? — спрашиваю, семеня за ним в сторону байка.

— М? — поворачивается тот на половину, его лицо сосредоточено и даже несколько задумчиво.

— С орденом, — уточняю я. — Ты же вроде как напал на них… Разве теперь они не будут мстить?

— У стаи с орденом перемирие, — отвечает тот, добавляя. — Фиктивное.

— Фиктивное? Что это значит?

— Это значит, что оно есть, пока одной из сторон не будет выгодно временно о нем забыть. Но потом все всегда снова становится на свои места, — он останавливается и берет меня за плечи. — Это сложно Ника… И когда-нибудь, я тебе все обстоятельно расскажу. Только не сейчас, хорошо?

Киваю, потому что и у самой голова в таком состоянии, что воспринимать информацию весьма трудно.

— Но я уверен, что открыто они ничего делать не станут. И вообще скорее всего скажут, что эта операция не была санкционирована. В конце концов признавать, что они похитили и удерживали человека, они точно не будут.

— Не совсем человека, — напоминаю я.

— Это не считается. Ты не кровосос, не ликан, а остальное — мелочи. Фейри уже давно не входят в зону опасности для людей.

— А когда-то входили? — удивляюсь я.

— Вполне вероятно. Все твари, отличные от людей, воспринимаются ими как угроза… Но вас осталось слишком мало, да и, если честно, вы все-таки не полноценные фейри, так что…

Я пожимаю плечами. Мне до сих пор кажется, что во мне нет ничего необычного. Никаких особых талантов уж точно. Ничего, кроме сладко пахнущей крови, привлекающей нечисть. Но вряд ли это можно назвать угрозой…

— Значит, все действительно закончилось? — спрашиваю я с надеждой, однако в груди еще остается тревожное предвкушение возможной беды.

— Не волнуйся, никто не станет связываться со стаей, — уверяет Марк, поправляя волосы мне за ухо. — Открытые конфликты никому не нужны.

Хочется верить в это. Однако, что-то в его взгляде говорит о том, что эти слова если не ложь, то хотя бы приукрашенная правда, сказанная, чтобы меня успокоить. Но спорить или что-то выяснять у меня просто нет сил.

Как нет сил и вспоминать былое. Поцелуй и смерть Данте все еще тревожат меня. Пытаюсь отодвинуть эти мысли, но они маячат вокруг, как надоедливая муха. Мне кажется, что, если я не расскажу об этом Марку случится что-то плохое, но стоит мне открыть рот, слова застревают в горле. Не могу и не хочу думать об этом сейчас. Что было, то было и рано или поздно все покроется прахом. Мне нужно пережить это, а для этого просто требуется время. Когда-нибудь я обязательно поведаю Марку обо всем. Но не сегодня…

На сегодня все закончилось, и это главное.

А дальше не важно. Ведь этот день все еще наш. И никто его не отнимет…

Марк улыбается мне теплой, но едва заметной улыбкой. Когда она озаряет его лицо, вся напускная суровость мужчины тут же растворяется, открывая его истинную сущность.

— Домой, маленькая? — спрашивает он, гладя мою щеку шершавым пальцем.

От этого слова внутри разливается тепло. Когда-то он звал меня не иначе, как «мелкая». Приятно, что это прозвище трансформировалось во что-то более милое. И все-таки я возражаю.

— Я уже не маленькая.

— Для меня ты просто кроха, — усмехается он, демонстративно меряя меня ладонью. — Причем не только ростом.

— Сколько же тебе лет? — спрашиваю заинтересовано, внезапно понимая, что в действительности есть еще куча деталей в его биографии, о которых мне до сих пор неизвестно.

— Прилично, — таинственно говорит мужчина, беря меня за руку.

— Ну, сколько? — не отстаю я.

Марк усмехается, и отчего-то я без слов понимаю, что эта информация тоже из разряда той, которая будет предоставляться мне постепенно. В конце концов, между нами еще много тайн, которые нужно будет раскрыть, и у нас есть время, чтобы не хвататься за них с оголтелой поспешностью. Так что я не настаиваю, просто наслаждаюсь ощущением его теплой ладони, всеобъемлюще обнимающую мою.

Однако, все-таки есть моменты, которые нужно решить прямо сейчас.

— А как же Виктор? — спрашиваю я с некоторым напряжением.

Что-то намекает мне о том, что Марк не потерпит присутствие «охотника» в зоне его влияния. Пускай и бывшего, но все-таки… Особенно после того, что произошло. И особенно того, кто намеривался забрать у волка его заслуженную «добычу».

— Он должен будет покинуть город, мои люди проследят за этим, — холодно отзывается тот. — Если ты хочешь еще раз его увидеть, то…

— Нет! — обрываю я. — Я не хочу… пусть уезжает.

Мне и правда не хочется с ним больше встречаться. И сейчас я понимаю это с удивительной ясностью. Ничего хорошего в мою жизнь этот человек не принес. Он обходился без меня все эти годы и явился только когда я стала для него полезна, а значит я тоже прекрасно могу без него обойтись. Да чего уж говорить, даже когда орден похитил меня, помощь пришла откуда угодно, но только не от моего отца…

У меня, разумеется, есть желание больше узнать о фейри. Но я уверена, что смогу найти кого-то или что-то, что расскажет мне об этом, без угрозы снова оказаться во власти незнакомого мне, по сути, мужчины. Хватит. Я больше не игрушка в чьих-то руках.

Да, когда-то я мечтала о том, чтобы моя семья снова стала прежней, но я больше не маленькая девочка, чтобы грезить о невозможном. К тому же я уже нашла все, что мне нужно в этой жизни. И я понимаю это еще лучше, когда сажусь на байк позади Марка и прислоняюсь к его огромной, словно каменной спине, и мы мчим по шоссе, прорезая пространство, пока не оказываемся в единственном на свете месте, где нам сейчас следует быть.

Домик в лесу встречает нас удивительной тишиной, он словно затаился, ожидая, когда хозяин привнесет жизнь в эти стены. Весь он — сущность Марка. Без излишеств, сдержанный, стойкий, в меру суровый, но такой родной и теплый.

Марк быстро спрыгивает с верного коня и, не давая последовать его примеру, хватает меня на руки. С любым другим мужчиной я бы чувствовала себя неловко, но я знаю, что для волка я словно ничего не вешу — кроха, как он и сказал — так что могу просто наслаждаться этим моментом, не задумываясь о деталях. Ощущать себя невесомой необыкновенно приятно.

Марк быстро вскакивает вверх по ступенькам, а затем переносит мой вес на одну руку, чтобы второй открыть дверь, и делает это все с той же легкостью. Будто бы я не человек, а маленькая фея, не настоящая, а та, что показывают в сказках. И вот мы снова в нашем логове, месте, отгороженном от мира прозрачной, нерушимой стеной.

Марк ставит меня на ноги, но вовсе не за тем, чтобы отпустить. Нависая надо мной с легкой и вместе с тем коварной улыбкой, он принимается расстегивать рубашку, слегка надавливая собой и заставляя медленно отступать. Неотрывно гляжу на него, пока шаг за шагом, пуговица за пуговицей, мы двигаемся внутрь дома.

Приходит очередь штанов, слышу бряцанье ремня… внутри начинает разгораться ставшее уже привычным желание. Прекрасно сложенное тело передо мной гипнотизирует, обещая неземные наслаждения, и больше всего на свете я хочу, чтобы он поскорее сжал меня в своих объятиях. Хочу отдаться ему, принадлежать телом также, как принадлежу душой.

Оставшись полностью нагим, Марк принимается за меня, сначала снимая свою куртку, а затем стягивая видавшее виды платье и бросая его на пол. Следом идет белье…

Чуть огибаю взглядом его фигуру и вижу дорожку вещей, ведущую от входной двери к душевой. Совсем как тогда, когда я застала его там в самом начале нашего знакомства. От воспоминаний по коже пробегает ток, заставляя волоски приподниматься. А от мыслей, что снова увижу этого красавца под горячими струями, внизу живота призывно тянет. Теперь я не нелепый зритель, а настоящий участник процесса. И, боже, как же хочется поскорее оказаться внутри!