Однако отношения правящей верхушки с фашистскими державами, особенно с Германией, к тому времени зашли уже слишком далеко. Немаловажное значение имели и личные симпатии иранского шаха к Гитлеру. Кроме того, перед союзниками стояла трудная проблема налаживания транспортировки грузов в Советский Союз по трансиранской железной дороге, организации ее охраны от нападений враждебных Тегерану племен, шейхи которых были подкуплены немецкой агентурой. В конце концов американцы сняли свои возражения против советско-английской акции в Иране, и союзники по антигитлеровской коалиции воспользовались новой ситуацией.
Советский Союз предпринимал указанные шаги в целях самообороны в строгом соответствии со статьей 6 советско-иранского договора 1921 года. В сентябре 1941 года советские дивизии вступили в северные районы Ирана. После успешного осуществления этой операции И.В. Сталин писал У. Черчиллю: «Дело с Ираном, действительно, вышло неплохо».
В предвоенные годы советская разведка добилась определенных успехов в срыве планов антисоветских националистических организаций, базировавшихся в Иране. Речь идет о дашнаках и мусаватистах, которые занимались шпионско-диверсионной деятельностью в закавказских республиках, забрасывали на их территорию агентуру и террористов. Резидентуры в Иране, добывая документальную информацию, способствовали разоблачению их агентуры и разгрому подполья на Кавказе.
Работа против белоэмигрантских и националистических организаций в Иране была связана со значительными трудностями. Дашнаки и мусаватисты координировали свои акции с западными разведками, получали от них материальные средства и оружие. В некоторых случаях они пытались путем подстав своих людей дезинформировать советскую разведку и даже организовывать террористические акты против ее сотрудников.
Видное место среди источников тегеранской резидентуры принадлежит агенту «Смелому». Он имел авторитет в кругах дашнакского руководства, которое прибегало к его услугам для связи со своими сторонниками в других странах, в том числе и на территории СССР. «Смелый» регулярно передавал резидентуре документальную информацию о положении, практических действиях и планах организации «Дашнакцутюн». На основании поступивших от него сведений с 1936 по 1939 год органами госбезопасности были арестованы трое заброшенных в СССР дашнакских эмиссаров, имевших специальные задания. Незадолго до начала Второй мировой войны «Смелый» сообщил о связях руководства дашнаков с представителями немецкой разведки в Иране Майером, Гамотой и Шульцем. К 1935 году резидентуры в Иране сумели внедрить в руководящие центры дашнаков и мусаватистов более 10 агентов.
Работая творчески, часто рискуя, тегеранская резидентура в 30-е годы провела ряд успешных операций. Примером может служить оперативная комбинация, осуществленная под руководством резидента Андрея Макаровича Отрощенко. Она отражает стиль и методы работы разведки тех лет.
А.М. Отрощенко пришел в разведку в 1931 году, уже имея за плечами опыт работы в контрразведке. В марте 1931 года он был направлен в г. Мешхед в качестве заместителя резидента, а в 1934 году возглавил резидентуру. В августе 1937 года был назначен резидентом в Тегеране и проработал там до декабря 1939 года. Под его руководством резидентура добилась заметных успехов. Впоследствии А.М. Отрощенко стал руководителем отделения по странам Ближнего и Среднего Востока. Он принадлежит к плеяде выдающихся советских разведчиков, которые умели сочетать оправданный и разумный риск с глубоко продуманными и подготовленными операциями, действовали смело и решительно.
В конце 1937 года в советское посольство обратился местный житель с просьбой помочь ему принять советское гражданство и выехать в СССР. А.М. Отрощенко дал понять, что для того, чтобы получить право вернуться на Родину, необходимо оказать ей посильную помощь. Посетитель согласился с этим. Среди знакомых «Семена» (такой псевдоним получил новый агент) оказался человек из посольства Японии, где ведал отправлением и получением дипломатической почты. Было решено взять его в «разработку».
«Семен» рассказал, что служащий посольства, «Жук», любит выпивку и карты, содержит любовницу, что требует больших расходов, и постоянно испытывает проблемы с деньгами. По заданию резидентуры «Семен» сказал приятелю, что с ним якобы хочет познакомиться чехословацкий коммерсант. «Жук» ответил, что как сотрудник японского посольства он не имеет права вступать в контакты с иностранцами. Но все же поинтересовался, с какой целью чехословацкий коммерсант хочет познакомиться с ним. «Семен» пояснил, что за хорошее вознаграждение «Жук» мог бы охарактеризовать некоторых японских дипломатов, других сотрудников посольства, в том числе тех, кого резидентура подозревала в принадлежности к японской разведке. «Жук» ответил отказом, заметив, что человек, интересующийся такими вопросами, вряд ли является коммерсантом.
Столкнувшись с такой реакцией, «Семен» постарался оказать нужное влияние на любовницу «Жука», запросы которой постоянно росли. В конце концов «Жук» сам вынужден был пойти на сотрудничество с разведкой. Он попросил «Семена» передать, что готов оказать посильную помощь разведке. Резидент ответил, что агент должен будет передавать на полтора-два часа дипломатическую вализу с гарантией, что возвращаться она будет в неповрежденном виде. Хотя «Жук» и не сомневался, что почта посольства будет вскрываться, стремление заработать взяло верх. Таким образом, у советской разведки появился доступ к секретным документам МИД Японии.
Поступавшая по этому каналу информация помогла раскрыть антисоветские замыслы руководства Страны восходящего солнца.
К началу 30-х годов резидентура в Стамбуле выделялась своей активностью и результативностью в выполнении заданий Центра. Перед ней стояли три основные задачи: «разработка» закордонных белоэмигрантских и антисоветских националистических организаций, проникновение в иностранные спецслужбы и добывание политической информации. Резидентура сумела добиться значительных успехов в освещении проблем первостепенной важности в регионе: внутриполитического положения в Югославии, Румынии, Польше, деятельности польской и румынской разведок в Турции. Разведданные убедительно свидетельствовали о том, что фашистская Германия стремится укрепить свои позиции на Балканах, намереваясь использовать эти страны в качестве аванпоста в будущей войне с Советским Союзом.
В первой половине 30-х годов резидентурам в Турции удалось приобрести несколько хорошо информированных источников. Так, в 1932 году с советской разведкой начал сотрудничать агент «Пижама», служащий посольства Японии. В течение нескольких лет он передавал копии шифртелеграмм и официальных документов посольства. Агент «Чиновник» регулярно предоставлял копии шифртелеграмм посольства Англии, «Хайяр» делился ценной информацией относительно деятельности эмигрантских организаций, а также степени и характера сотрудничества турецких и польских спецслужб.
Волна массовых репрессий конца 30-х годов докатилась и до советских спецслужб Средневосточного региона. Были ликвидированы многие резидентуры в Иране и Афганистане, а в резидентуре в Стамбуле порой работали 1–2 сотрудника. Немало ценных агентов попали под подозрение в предательстве и связях с иностранными разведками. Ослабленная агентурная сеть не могла в полной мере удовлетворить потребности Центра в информации, тогда как угроза германской агрессии становилась все более очевидной.
Тем не менее в предвоенные годы советская разведка в странах Среднего Востока содействовала выработке и осуществлению внешней политики СССР в этом регионе и укреплению позиций в Турции, Иране и Афганистане. Документальная информация, добытая резидентурами, в том числе и шифрпереписка, давала возможность не только выявлять планы и намерения Германии, Англии, Франции, Румынии, Польши, Японии и других государств на Ближнем и Среднем Востоке, но и своевременно предупреждать их акции против СССР.
Резидентуры добились изгнания из стран Среднего Востока ряда германских агентов. Были проведены операции по подставе советских агентов немецкой и английской разведкам с целью дезинформации и срыва их планов.
