Незадолго до отъезда в Кале Генриху все-таки удалось перехитрить Франциска. Поддавшись на уговоры Екатерины, которой не терпелось воочию увидеть племянника, ставшего императором, он организовал ее встречу с Карлом. Проплывая с флотилией из 60 судов из испанской Галисии во Фландрию, новоиспеченный император Священной Римской империи бросил якорь в порту Хайта неподалеку от Дувра¹⁰.

26 мая 1520 года кардинал Уолси приветствовал Карла на берегу и после ужина сопроводил его в приготовленные для него покои в замке Дувра. На следующее утро, в День Святой Троицы, подоспел Генрих; он расцеловал Карла прямо на лестнице, и оба монарха отправились верхом в Кентерберийский собор. Они посетили усыпальницу убитого архиепископа Томаса Бекета за главным алтарем в капелле Святой Троицы и поклонились частицам Животворящего Креста под григорианский распев гимна «Приди, Дух животворящий» (лат. Veni Creator Spiritus), а затем направились во дворец архиепископа на поздний завтрак¹¹.

Екатерина, которая всегда была против брака ее единственной дочери с французским наследником и которая лелеяла надежду сблизить племянника и мужа, добилась своего. Она считала, что дружба с Францией и дружба с ее родной Испанией – совершенно разные вещи: восстановление англо-испанского союза помогло бы ей исполнить ту миссию, с которой она в свое время приехала в Англию.

Отец Анны, который тоже находился в Кентербери, внимательно наблюдал за тем, как, чередуя развлечения и предварительные переговоры, высокие гости и хозяева проводили время за трапезами и танцами, и гадал, что из этого может получиться. Ранним утром 31 мая Карл, простившись со всеми, поднялся на корабль и отплыл во Фландрию. В тот же день Генрих и Екатерина со своими свитами, включая семейство Болейн, отплыли из Дувра в Кале для встречи с Франциском, который уже знал о хитром маневре Генриха, однако не подал виду¹².

Несмотря на парадность и великолепие, с которыми была устроена официальная встреча двух монархов, она не увенчалась успехом. Мероприятия, проходившие с 4 по 24 июня, открылись конным въездом Генриха и Уолси во внутренний двор импровизированного королевского дворца. Главное событие – личная встреча двух суверенов – состоялась 7 июня в месте, получившем название Золотая долина, между Гином и Ардром, приграничными городами неподалеку от Кале. Пушечный выстрел из крепости Гин и ответный выстрел из крепости Ардр послужили сигналом к выходу монархов¹³. Завидев друг друга, оба в изысканных нарядах из серебряной и золотой парчи, украшенных бриллиантами и рубинами, пришпорили коней, сняли шляпы в знак приветствия и под тщательно срежиссированные аплодисменты трижды обнялись, потом повторили объятия спешившись и рука об руку направились к шатру из золотой парчи, куда были допущены только Уолси и доверенное лицо Франциска, адмирал Бонниве¹⁴. О чем они разговаривали целый час, так и осталось тайной; впрочем, если они и договорились о чем-то, этим соглашениям не суждено было продлиться долго¹⁵.

После личной встречи монархов начался турнир, продолжавшийся одиннадцать дней. Когда звуки труб возвестили о начале состязаний, призывая всех собраться на ристалище, Генрих и Франциск выступили вперед, однако в знак того, что теперь они союзники, монархи совместно возглавили команду «зачинщиков», которым предстояло сразиться против двухсот «защитников». Среди участников турнира с английской стороны было несколько приближенных Генриха, которые имели допуск в его личные покои: молодой муж Мэри Болейн Уильям Кэри, Фрэнсис Брайан и Николас Кэрью (оба к этому моменту были восстановлены в должностях), а также Генри Норрис, становившийся все более заметной фигурой при дворе. Вопреки легенде короли не сражались друг против друга на копьях, а затеяли импровизированный борцовский поединок. Инициатором был Генрих, и он же потерпел поражение, когда Франциск повалил его на землю, применив классический прием, известный как «бретонский переворот»¹⁶.

Клод и Екатерина вместе присутствовали на турнирах, восседая в высоких креслах в богато убранном шатре. Они въезжали на ристалище на конных носилках: паланкин Клод был драпирован серебряной тканью с золотыми кистями, а позади верхом на смирных лошадях ехали ее фрейлины. Поскольку королевы исполняли роль дам турнира, они были в центре всех рыцарских ритуалов. Сначала они церемонно приветствовали друг друга, а затем им представляли участников поединка. В заключительный день турнира они раздавали призы, среди которых были два драгоценных перстня с большим бриллиантом и рубином, которые достались Генриху как победителю турнира¹⁷.

Скорее всего, Анна наблюдала за происходящим, находясь сбоку от арены. Она могла быть в свите Клод во время торжественных банкетов в честь Генриха, которые французская королева устраивала 10 и 17 июня в роскошном павильоне, стены которого были драпированы золотой парчой и украшены гербовым знаком Клод – веревочными узлами (фр. cordelieres). Вполне возможно, однако, что она вместе с другими фрейлинами Клод сопровождала Франциска на приемах, которые в те же дни устраивала в его честь Екатерина¹⁸.

Послы наперебой твердили о том, что французы были одеты куда более элегантно, чем англичане. Екатерина, например, присутствовала на турнире в старомодном и громоздком гейбле (который многие приняли за испанский). Этот головной убор получил свое название из-за заостренного верха и металлических ободков, составлявших жесткий каркас, что делало его похожим на конек двускатной крыши (от англ. gable – двускатная крыша). Придворные дамы и фрейлины Клод, напротив, были одеты по последней моде. Посол Мантуи во Франции отмечал, что француженки всегда «лучше одеты и более красивы» (итал. le francese erano meglio et più belle). Они предпочитали носить изящный арселе, который в Англии стали называть «французский чепец» (french hood). Он представлял собой плотную матерчатую шапочку или чепец, на который надевался металлический каркас в золотой оправе, обтянутый тканью и украшенный драгоценными камнями или вышивкой, при этом лоб оставался открытым, а волосы укладывались на прямой пробор. В Англии этот головной убор встречался нечасто, однако нельзя сказать, что английские дамы не были с ним знакомы. Младшая сестра Генриха Мария продолжала носить арселе, вернувшись из Франции и став герцогиней Саффолк, и даже Екатерина приобрела этот головной убор для своей дочери, когда та была объявлена невестой французского дофина. Таким образом, в корне неверно широко распространенное мнение о том, что именно Анна ввела в английскую моду французский чепец, хотя он, безусловно, остается ее визитной карточкой¹⁹.

25 июня англо-французский саммит подошел к концу. Анна вместе с остальными фрейлинами Клод вернулась в Сен-Жермен-ан-Ле, где через шесть недель Клод родила девочку, получившую имя Мадлен. Тем временем Генрих с Екатериной отправились на новую встречу с Карлом, на этот раз на территории императора. Чтобы придать переговорам более содержательный характер, Карл пригласил Маргариту Австрийскую. Теперь, когда он стал императором Священной Римской империи и королем Испании, он вновь назначил ее штатгальтером Нидерландов²⁰.

10 июля Генрих в сопровождении Уолси, герцога Бекингема, герцога Саффолка и еще около трехсот придворных и приближенных, включая Томаса Болейна, направился в Гравлин, находившийся в двадцати милях от Кале на территории, принадлежавшей Карлу. Они заранее договорились, что Карл встретит их где-то по пути и сопроводит в город. По словам венецианского посла, стороны намеревались провести «политическую беседу» (итал. abochamento). Два дня спустя наступила очередь Генриха принимать Карла в Кале. Блестящие образцы архитектуры, в том числе дворец Стейпл-холл на главной площади и казначейство неподалеку на Хай-стрит, королевские апартаменты с галереей, теннисным кортом и садами короля и королевы были роскошно убраны в ожидании высоких гостей.