Парни остановились и стали переглядываться, не зная, как им поступить.

— Не делай этого! — сказала Арина. — Всегда можно договориться.

— С кем договариваться? — возмутился я. — С теми, кто вчетвером на одного нападают? Нет уж! Лучше пусть их отчислят, да я спокойно буду ходить на занятия!

— Будешь стучать? — прорычал сквозь боль Левашов. — Не стыдно?

— Не менее стыдно, чем вчетвером на одного! — ответил я.

Разумеется, я никогда бы не пошёл жаловаться, а вот те, кто нападает на одного вчетвером, явно на такое способны, потому и поверили мне.

Сказать честно, я был даже немного благодарен Арине за её неосознанную помощь. Если бы она не напомнила Левашову про наказание за использование боевой магии, и он не испугался настолько сильно, что я почувствовал его страх, даже не знаю, как бы я выпутался из этой ситуации.

У меня, конечно, был шанс справиться с двумя оставшимися противниками, всё же два не четыре, но у них был электрошокер, а я довольно сильно устал. Но даже если бы я их раскидал, не факт, что после того, как Левашов «починит» у лекаря нос, они не пришли бы ко мне всей толпой в общежитие. Сейчас же страх перед моим возможным рассказом об инциденте ректору мог заставить их хотя бы на словах пойти на перемирие и не предпринимать совсем уж открытых попыток отомстить мне или Миле.

Только надо было, чтобы это перемирие предложил не я. Но противники молчали. Молчала даже Арина, а она, судя по всему, из них была самая умная.

— Ладно, счастливо оставаться! Увидимся в кабинете у ректора! — сказал я, развернулся и пошёл в сторону общежития.

Левашов держался секунд десять, но потом мне в спину донёсся его крик:

— Постой!

Я обернулся.

— Не сдавай нас, — поникшим голосом попросил избитый нарцисс. — Мы больше не тронем ни тебя, ни твою девчонку! Даю слово дворянина!

На секунду мне захотелось ещё затребовать извинений, но это было бы чересчур. Левашов мог слететь с катушек, и всё началось бы заново. К тому же его сломанный нос был приятнее его неискренних извинений.

— Забыли, — сказал я, развернулся и пошёл в общежитие.

Это надо было умудриться — в первый же день обучения в академии приобрести врага, и, судя по всему, довольно серьёзного. Несмотря на то что из драки мне удалось выйти максимально удачно, я понимал: Левашов мне этого не простит. Я разбил ему нос на глазах у его девушки и друзей и вынудил просить меня никому не рассказывать об инциденте. Для такого нарцисса это было больше, чем просто унижение.

Левашовское слово дворянина меня в заблуждение не ввело — вероятность, что он его нарушит, была большая. Почти стопроцентная. Я ощущал, когда покидал аллею, идущий мне в спину поток ненависти. Просто, дав слово, он будет стараться, чтобы его нарушение не было заметно. А значит, прежде чем мстить, выждет какое-то время. Уже хорошо — у меня появилась возможность подготовиться.

Ещё я злился на Милу. С одной стороны, она была не виновата, что сказанные мне слова, услышала Арина, с другой — мы находились уже не в перевалочном центре, стоило взвешивать каждое слово и каждый поступок. Надо было попытаться ей это объяснить, не хотелось, чтобы она по глупости попала в какую-нибудь нехорошую историю. Всё же после пережитого в лесу, нас связывало нечто большее, чем статус выбракованных эльфов.

Когда я вернулся в комнату, сразу же обратил внимание на кровати Мирона и Данилы — они были заправлены. И нигде не было вещей ребят.

— Переехали от греха подальше, перестраховались, — пояснил Глеб, заметив моё удивление, сам он сидел за столом и что-то смотрел на экране ноутбука.

— От какого ещё греха? — не понял я.

— Мирон сказал, что ты умудрился Левашову дорогу перейти. А жить в одной комнате с тем, на кого этот отморозок держит зуб — опасно. У них вся семья на голову больная: что Олег, что папаша его.

— А ты тогда чего не переехал?

— Да мне на Левашовых плевать. Расскажи лучше, что у вас случилось?

— Он моральный урод.

— Это-то понятно, — Глеб рассмеялся. — А что случилось-то?

— Да там девчонки сцепились сначала, а потом пошло-поехало, — я отмахнулся, не хотелось всё это перемусоливать.

— Арина опять что-то учудила?

— Не совсем, — ответил я. — Но эта Арина слишком уж нагло себя ведёт. Я так понял, она подруга Левашова?

— Невеста.

— Даже так?

— Да. У них уже даже помолвка была.

— Что ж, два сапога — пара, — я не удержался от улыбки. — Они друг другу подходят.

— Подходят — не подходят, это никого не волнует. Их роды договорились ещё когда они были маленькие. У Левашовых есть связи, у Зотовых — деньги. Арину и Олега никто и не спрашивал. Это будет союз, а не брак.

Но обсуждать чужой брак мне не хотелось, были вопросы, которые меня интересовали больше.

— Скажи, Глеб, — осторожно начал я. — Ты вроде тут многое знаешь, а за что Левашова однажды чуть не отчислили?

— Этот дурак избил первокурсника прямо в академии, ещё и поджёг его. Парнишку чудом откачали. Повезло, что лекарь оказался рядом и что первокурсник не был аристократом. Отец Левашова заплатил его семье денег, и замяли это дело.

— А что же академия? Ректору тоже денег дали?

— Хотели отчислить сначала, но дед Левашова был членом попечительского совета академии.

— Дедушка, значит, выгородил? — я усмехнулся. — Не знал, что в Кутузовке такое прокатывает.

— А здесь и не прокатывает, — ответил Глеб. — Дед принёс извинения от всей семьи и вышел из попечительского совета, сказав, что недостоин там находиться, раз у него такой внук. Это произвело на всех впечатление, и дурака оставили, сделав внушение.

— Странно у такого деда — такие сын и внук, — удивился я.

— Этот дед — отец матери. Она из рода Мещерских. Очень уважаемый род, много одарённых имеет. А Левашовы все отмороженные, и дед там такой же, как Олег, только старый.

— Откуда ты это всё знаешь?

— Ну я здесь второй год учусь, было время узнать, — ответил Глеб. — А без таких знаний здесь никуда. Но ты спрашивай, что знаю, всегда расскажу.

— Благодарю, — сказал я. — И за информацию, и за моральную поддержку.

Действительно, на фоне поступка Мирона и Данилы, поведение Глеба было самой настоящей поддержкой.

— Но я смотрю, этот отморозок тебя не так уж и сильно отделал, — сказал сосед по комнате. — Можно даже и к лекарю не идти. Не вижу особо сильных следов побоев, чтобы их снимать,

— К лекарю пусть Левашов идёт, я ему нос сломал, — ответил я.

Глеб расхохотался, да так сильно, что даже присел на кровать. Соседа по комнате моё приключение ужасно вселило, и его можно было понять, но вот мне было не до смеха.

— Набросились вчетвером на одного, на глазах у девушки, ещё и с электрошокером, будто рук и ног мало у четверых, — возмутился я. — В Петербурге такое невозможно даже представить!

— Привыкай, это люди — сказал Глеб. — Среди людей много, скажем так, не самых приятных личностей.

— Их и среди эльфов хватает, но чтобы вчетвером на одного!

Глеб хотел что-то ответить, но в дверь постучали. И сразу же дверь отворилась, и в комнату вошла Мила. Она посмотрела на меня и сказала:

— Я так и думала, что это ты!

— Ты о чём? — не понял я.

— Девчонки сказали, что в парке была драка и какой-то новенький сломал нос старшекурснику. Я сразу поняла, что это ты.

— Почему сразу я?

— Ну а кто у нас спец по носам? — рассмеялась Мила.

Мне осталось лишь развести руками.

— Но как все узнали? — удивился я. — Там же камер нет!

— Вот именно потому, что там нет камер, в этих ёлках одна из девчонок со своим парнем целовалась, — ответила Мила. — Они в двух метрах от вас в кусах лежали, пока вы дрались. Страху натерпелись.

— Страху? — переспросил я.

— Ну да, — ответила Мила. — Боялись, что им, как свидетелям, тоже перепадёт.

— А им и перепадёт, — глубокомысленно заметил Глеб. — За длинный язык!