Но теперь я наконец‑то находился в относительной безопасности, а передо мной была красивая, темпераментная и невероятно сексуальная девушка, которая, так же как и я, сгорала от страсти. И главное – это была моя девушка, и ничто не могло нам помешать любить друг друга хоть до самого утра, чем мы сразу же и занялись.

Однако уже вечером мы с Милой поняли, что занятия любовью – это прекрасно, но не помешает сделать перерыв и перекусить. Я решил удивить свою девушку – заказать нам ужин из дорогого ресторана. Сам факт такого заказа никого бы не удивил, многие проживающие в общежитии студенты были обеспеченными и часто заказывали себе еду из ресторанов и кафе.

Я дозвонился в ресторан, из которого несколько раз привозили ужин Глебу, и сделал заказ, представившись своим соседом по комнате. Этот трюк позволил мне заказать шампанское, так как Глеб был совершеннолетним и числился в базе клиентов доставки этого ресторана. Адрес наш у них тоже был, поэтому никаких лишних вопросов мне не задали.

Ещё я заказал чёрную икру, два стейка рибай из аргентинской говядины со спаржей, фаршированные пряные баклажаны, зачем‑то снежного краба и свежую клубнику на десерт. В процессе оформления заказа вспомнил, что собирался не шиковать, но решил, что в такой день – можно.

Ужин доставили довольно быстро, когда я за него рассчитался и проводил курьера, Мила поинтересовалась, откуда у меня деньги на такой пир. Придуманное мной заранее объяснение про вознаграждение от Зотова её устроило.

Мы быстро разложили на столе блюда, пока они не остыли, и я открыл шампанское. Разливать его, правда, пришлось в обычные стаканы, но сильно нас это не расстроило. Я протянул один стакан с шампанским Миле, второй поднял сам и хотел было сказать какой‑нибудь красивый тост, но моя девушка меня опередила.

– За нас! – сказала Мила, чокнулась своим стаканом о мой, выпила шампанское и звонко чмокнула меня в губы.

– За нас, – повторил я тост и осушил свой стакан.

После этого мы принялись за стейки, с которыми покончили довольно быстро, так как с утра ничего не ели, а калорий сожгли достаточно. До снежного краба и баклажан дело не дошло – мы сразу перешли к десерту.

Пока моя девушка пробовала клубнику, я снова разлил шампанское по стаканам и уже собрался‑таки говорить свой тост, как Мила неожиданно спросила:

– А что мы будем делать завтра?

– Завтра мы поедем в гости к Глебу, в его родовое поместье под Москвой, где проведём с тобой прекрасные две или три недели. Я хотел тебе об этом чуть позже сказать, но раз уж ты спросила, то вот.

– Я не могу завтра никуда ехать, – ответила Мила. – У меня ещё неделя занятий.

– Каких ещё занятий? – удивился я. – С нами до осени попрощались.

– Ярослав Васильевич по окончании каждого учебного года проводит недельный интенсив для самых способных третьекурсников. В процессе занятий он смотрит их потенциал и каждому разрабатывает и выдаёт программу индивидуальных занятий на лето, чтобы они могли полноценно готовиться к четвёртому курсу. И он настолько впечатлён моими боями на турнире, что и меня пригласил на этот интенсив. Я бы очень хотела получить индивидуальную программу подготовки на лето. А через неделю я к тебе приеду.

– А не боишься, что я за неделю в Москве себе кого‑нибудь найду? – пошутил я.

– Найди, – совершенно спокойно и как‑то чересчур серьёзно сказала моя девушка. – Приеду – убью.

– Кого? – уточнил я.

– Это я на месте решу, – ответила Мила с тем же непроницаемо серьёзным лицом и одарила меня горячим поцелуем.

Проснулся я от телефонного звонка и ворчания недовольной Милы, которая рассчитывала поспать подольше. Мы уснули под утро, и её желание было понятно. Я добрался до телефона, принял звонок и услышал от Глеба, что ровно через двадцать минут должен стоять у главного корпуса академии.

Так как накануне я, разумеется, сборами в дорогу не занимался, то бросился делать это сразу же после разговора. Много вещей решил с собой не брать. Я давно собирался обновить гардероб, а теперь ещё и мог себе это позволить, поэтому взял лишь смену белья и ещё кое‑что по мелочи, рассчитывая в ближайшие дни устроить себе московский шопинг.

Буквально за десять минут я собрал сумку, умылся, почистил зубы, поцеловал Милу, сказал ей, что буду ждать её через неделю, и побежал к главному корпусу, в последний момент, прихватив со стола вчерашнего снежного краба, чтобы съесть его на бегу. Вдруг Глеб не планировал остановок до самого приезда в имение Денисовых – поэтому хоть чем‑нибудь перекусить стоило.

Сосед по комнате заехал за мной на роскошном представительском автомобиле. За рулём сидел водитель, а сам Глеб расположился сзади. Запрыгнув в салон, я сразу же заметил, что всё сиденье завалено различной едой и напитками.

– Проспал, – пояснил Глеб. – Не успел позавтракать. Пришлось по дороге остановиться возле кафе и набрать немного всякого. Есть будешь?

– Буду, – сказал я и заметил: – Здесь не немного, здесь человек на пять.

– Нам больше четырёх часов ехать. Успеем съесть. Но лучше начать, пока не остыло. Рекомендую блинчики, фаршированные грибами и куриной грудкой!

Я взял блинчик и понял, что давиться на бегу всухомятку вчерашним крабом – была не лучшая идея. Но кто же знал, что Глеб проспит завтрак?

Между нами и водителем стояла перегородка, и мы могли завтракать, а после болтать во всё горло, не мешая ему вести машину. Большая часть пути пролегала по скоростной федеральной трассе, связывающей Великий Новгород и Москву. По ней мы доехали до поворота на Солнечногорск, а там свернули и направились в сторону Сенежского озера, на берегу которого и стояла усадьба Денисовых.

На место мы прибыли в начале третьего. Родовое гнездо моего соседа по комнате впечатлило меня сразу же. Когда мы проехали главные ворота имения и попали на его территорию, я не увидел самой усадьбы. Мы ехали до неё по территории ещё минуту, если не больше. А когда, наконец, подъехали к особняку, я понял, что домом это называть у меня язык не повернётся – Денисовы жили во дворце.

Я не раз слышал, что в отличие от эльфов, которые любят в первую очередь роскошь и утончённость, орки предпочитают размах. И пока всё, что я видел в имении Денисовых, соответствовало стереотипам, укоренившимся в моей голове.

Но когда мы подъехали к входу в этот дворец, стереотипы начали рассыпаться. Первый удар по ним нанесли родители Глеба, которые вышли нас встречать. Но удивил меня не сам этот факт, а то, как они себя при этом вели. Едва Глеб покинул машину, родители бросились его обнимать, целовать и поздравлять с окончанием учебного года. На меня это произвело сильное впечатление – немного не так я себе представлял суровых московских орков.

Пока Денисовы расцеловывались, я сидел в машине, не желая мешать этой семейной идиллии, и чего уж скрывать, искренне завидовал Глебу. Ведь он тоже, как и я, был выбраковкой. Но какая огромная разница была между нашими семьями. Я невольно вспомнил, как покидал родной дом, и как меня провожали родители. На душе стало настолько тяжело, что я чуть не заплакал. Сделать это мне помешал Глеб, который открыл дверцу машину и попросил меня выйти.

Я покинул салон, и Глеб сразу же представил меня родителям, а их соответственно мне. Отца моего соседа по комнате звали Платоном Демидовичем, а мать – Ульяной Филипповной. Пока я знакомился с родителями Глеба, прибежал его младший братишка лет пяти, который сразу же вскарабкался старшему брату на руки и отказался слезать. Братишку звали Семёном. Глядя на него, я вспомнил Андрея и Машу, и мне стало невероятно тоскливо. Видимо, всё это отразилось на моём лице, так как Ульяна Филипповна тут же спросила меня:

– Что‑то случилось, Рома? Ты плохо себя чувствуешь?

Она назвала меня Рома. Мои родители называли меня Романом с пяти лет. У нас в семье вообще не было принято особо выражать любовь и нежность к детям. С малых лет меня воспитывали в строгости и постоянно напоминали, что излишнее проявление эмоций недостойно эльфийского аристократа.