— Я тебе помогу. Хочешь?

— Каким образом?

— Помогу тебе одеться хорошо и недорого. Не думаю, что тебе сейчас имеет смысл тратить много денег на гардероб. А я знаю все столичные магазины брендовой одежды, и в некоторых у нашей семьи очень хорошие скидки.

— Не откажусь, — ответил я, так как денег у меня было не так уж и много, чтобы отказаться сэкономить.

— Тогда я заеду за тобой в воскресенье в десять утра, — сказала Арина. — Буду подъезжать — позвоню. Телефон держи включённым!

— Хорошо, спасибо!

— Пока не за что!

Зотова едва заметно улыбнулась и быстро ушла, а я остался стоять у входа в общежитие с конвертом в руках и новой задачкой в голове.

Чем ближе приближались выходные, тем сильнее мне не хотелось идти к Зотовым. Мне казалось, что я и так слишком уж сильно влез в чужую историю, а этот визит затянет меня туда ещё сильнее. Поэтому когда в воскресенье в половину десятого утра зазвонил телефон, я принял звонок и сразу же после приветствия спросил Арину:

— Можно задать тебе не очень корректный вопрос?

— Задавай, — послышалось из трубки.

— А идти на этот приём обязательно?

— Позволь, я тоже задам вопрос? — спросила Арина и, не дождавшись согласия, добавила: — Ты жить хочешь?

— Похоже на угрозу, — заметил я.

— Это не угроза, и это нетелефонный разговор. Через полчаса я подъеду и кое-что тебе объясню. После этого сам решишь: идти или нет.

— Хорошо, я буду ждать.

— Мне не хотелось бы заезжать на территорию академии. Недалеко от неё на набережной есть кафе Ландыш. Возле него большая парковка, на ней и встретимся, — сказала Зотова и сбросила звонок.

Я убрал телефон в карман, надел ветровку и отправился к нужному кафе. В конце концов, разговор с Ариной, в отличие от визита на торжественный приём к её отцу, на меня никаких обязательств не накладывал.

К нужной парковке я пришёл немного раньше, чем договорились, но нисколько не расстроился. С реки дул свежий ветер, немного припекало солнце, и всё это вместе создавало приятное весеннее настроение. Несмотря на события последних дней и возможный предстоящий визит к Зотовым, на душе неожиданно стало очень спокойно.

Арина прибыла ровно в десять. На новеньком красном Порше-кабриолете она подъехала ко мне и остановилась, двигатель глушить не стала. Я сел в машину и сказал:

— Я готов к нетелефонному разговору. Надеюсь, для этого не нужно никуда ехать?

— Не бойся, — ответила девушка. — Не нужно.

— После событий последних дней я уже мало чего боюсь, — ответил я довольно резко.

— Извини, — спохватилась Арина. — Как я уже не раз говорили и я, и мой папа, вся наша семья благодарна тебе за твой поступок. И мы понимаем, какому риску ты себя подверг тогда в клубе и подвергаешь сейчас. И ты сам это понимаешь, особенно после похищения. То, что нам удалось избежать войны с Левашовыми, не значит, что конфликт исчерпан. Они чувствуют себя ущемлёнными и оскорблёнными особенно, после того как мой отец разорвал помолвку, точнее, после того, по какой официальной причине он это сделал.

— И по какой же?

— Чуть позже расскажу. Сейчас речь о другом. Конфликт в той или иной форме неизбежен, и очень важно, сколько сторонников будет в предстоящем противостоянии на нашей стороне, а сколько на Левашовской. Думаешь, отцу очень нужно отмечать с таким размахом выход на рынок Священной Римской Империи? Да он в самых благоприятных прогнозах не достигает и пяти процентов товарооборота нашей компании. По крайней мере, пока немцы и итальянцы не снизят пошлины.

Арина ненадолго замолчала, дав мне переварить информацию, затем продолжила:

— Отцу просто нужен повод, чтобы собрать в нашем имении уважаемых людей столицы и представителей всех дружественных родов. Ведь все уже знают про наш конфликт с Левашовыми. Прийти к нам, значит, принять нашу сторону. Отец допускает, что некоторые семьи не рискнут так открыто показать свою позицию. Но зато мы будем знать, на кого можно рассчитывать.

— Это умный ход, — согласился я. — Но какая твоему отцу польза от того, что приду я? А ведь он явно не просто так меня позвал. Мне кажется, он у тебя вообще ничего просто так не делает.

— Отцу никакой пользы, — ответила Арина. — А вот тебе — огромная! Не хочу, чтобы это выглядело как хвастовство, но показаться в приличном обществе в качестве друга Зотовых кое-что значит. Но ты можешь отказаться. Отца ты этим не обидишь. Разве что немного расстроишь — он считает тебя умным.

— А вот это немного обидно.

— Ну, извини.

— Ладно, поехали закупаться.

Арина так искренне и заразительно расхохоталась после моих слов, что я даже перестал на неё злиться.

Шопинг, к моей радости, прошёл быстро. Зотова знала, куда нужно ехать и что лучше купить для такого случая. С её помощью чуть более чем за два часа я приобрёл костюм, сорочку, галстук и туфли. И ещё меня приятно удивили цены. Они были не такими уж заоблачными, а с учётом скидок, что Зотова имела в каждом магазине, я не просто смог уложиться в имеющуюся сумму — у меня даже ещё остались деньки на два похода в хорошее кафе или недорогой ресторан.

Вот только вести туда мне пока было некого — Мила всё ещё дулась и всячески меня игнорировала. Она продолжала сидеть в другом конце аудитории и делала вид, что на занятиях, что вне их, будто вообще меня не знает. Не то чтобы это создавало какие-то проблемы, но немного нервировало.

Долго так продолжаться в любом случае не могло, и я намеревался с ней поговорить, но решил отложить это дело до понедельника. Вероятность, что разговор окончится примирением, была очень велика, а помириться и после этого поехать сначала на шопинг с Ариной, а потом на приём в имение её отца, означало опять дразнить ещё не отошедшую от прошлой обиды Милу и давать ей ненужный повод для ревности.

К часу дня я погрузил пакеты с покупками в багажник Порше и был готов отправляться в общежитие. Но, как оказалось, у Арины были немного иные планы.

— Не хочешь пообедать? — спросила девушка. — Здесь рядом есть отличный итальянский ресторан.

Я уже заметил, что люди, в отличие от эльфов, не так строго подходили к вопросу национальной идентичности. Они могли ездить на немецких или английских автомобилях, обедать в итальянских или японских ресторанах. И это не мешало им ощущать себя русскими. В Петербурге всё было иначе. В доме моих родителей не было ничего импортного: ни одежды, ни продуктов. Возможно, кое-что и было, конечно, но что-то незначительное. Поэтому дядя Володя, ездящий на Мерседесе, воспринимался моим отцом чуть ли не как предатель Родины.

— Благодарю за предложение, — ответил я Арине. — Но боюсь, мне придётся отказаться.

Я сказал это на автомате, не поняв даже причины, побудившей меня принять такое решение. Возможно, боялся потратить оставшиеся деньги, или не хотелось ещё сильнее сближаться с Ариной. А может, всё вместе.

— Я не приму отказ! — заявила Арина. — И я не предлагаю вместе отобедать, а приглашаю тебя! Я хочу угостить тебя фетучини с чёрным трюфелем! В Аркобалено делают лучшую пасту в столице! А мы находимся в одном квартале от этого ресторана. Я хочу угостить человека, который меня спас, и отказ не приму!

— Спасибо, конечно, но я не люблю итальянскую кухню, — сказал я.

На самом деле я не мог её любить или не любить, так как настоящей итальянской кухни особо никогда и не пробовал. У нас в семье все рецепты, берущие корни в этой кухне, были очень сильно адаптированы. И пасту мы называли исключительно макаронами вермишелью и лапшой.

— А аргентинскую? — спросила Зотова. — Стейк-хаус Эль Гаучо тоже рядом. Самые сочные стейки в столице, поставки мяса ежедневно из Аргентины.

— Это можно, — согласился я, поняв, что избежать визита в ресторан не получится, а стейк меня привлекал однозначно больше, чем паста.

Менее чем через полчаса мы уже сидели в Эль Гаучо, ожидали заказанные стейки и попивали лимонад.