— Я Вас понял, Анна Алексеевна! Никому не буду об этом рассказывать.

— Никому! И даже человеку, с которым я тебя сейчас познакомлю!

Я удивлённо посмотрел на Милютину, она улыбнулась и сказала:

— Егор Андреевич должен подойти в половину третьего. Кроме нашего маленького секрета, тебе стоит рассказать ему всё.

— Анна Николаевна, я прошу прощение за такую бестактность, но я сильно нервничаю и боюсь наделать глупостей. Позвольте заранее поинтересоваться, кто такой Егор Андреевич и почему мне стоит ему всё рассказывать?

— Егор Андреевич — твой будущий персональный наставник. Он будет помогать тебе в развитии эмпатии и изучении уникальных заклятий, недоступных стихийным магам. Ну и раз уж ты решил участвовать в турнире, заодно будет тебя к нему уготовить.

— Если я Вас правильно понял, Вы не сегодня решили назначить мне наставника. Но ведь я только сейчас решил не скрывать свои особые навыки!

— Решил ты только сейчас, — согласилась ректор. — А то, что ты умный мальчик, я поняла уже давно.

— Выходит, у меня и выбора-то никакого не было?

— Очень умный мальчик! — Милютина опять рассмеялась. — Но выбор есть всегда! Егор Андреевич — один из лучших специалистов по уникальной магии в нашей академии. Он преподаёт на выпускном курсе. Я пригласила его, потому что после отчёта Игнатьева и Коржова должна была это сделать. Таковы правила — ты уник, ты проявил уникальные способности, с тобой должен побеседовать специалист по уникальной магии и по возможности оценить твой потенциал. Но сейчас, в процессе нашего разговора я решила попросить Егора Андреевича взять тебя под свою опеку. Мне кажется, из этого выйдет толк.

Я выслушал ректора и понял, что никогда уже не узнаю, как оно было на самом деле: действовала ли Милютина по обстоятельствам или заранее меня просчитала. Я даже допускал, что это она включила меня в список участников турнира, чтобы подтолкнуть к принятию решения о развитии уникальных навыков. В пользу этой версии говорило то, что Анна Алексеевна как-то совсем уж спокойно отреагировала на мои слова о том, что список участников составляется как попало.

Голова уже шла кругом, в неё лезли совсем уж дикие мысли и предположения, в том числе и о мотивах такого поведения ректора, но от всего этого меня избавил, вошедший в кабинет мужчина примерно сорока лет. Я переключил на него всё своё внимание, и меня немного отпустило.

— Приветствую Вас, Анна Алексеевна! — произнёс мужчина. — Разрешите?

— Проходите, Егор Андреевич! — ответила Милютина. — Мы как раз о Вас говорим. Проходите, знакомьтесь! Вот это тот самый молодой человек, о котором я вам рассказывала!

Я быстро встал и немного склонил голову, выражая таким образом Егору Андреевичу своё почтение. Мужчина подошёл ко мне, внимательно меня оглядел, да так, что мне стало неуютно, протянул мне руку и сказал:

— Гурьев Егор Андреевич!

— Андреев Роман, — ответил я и на автомате пожал протянутую мне ладонь.

Такое знакомство меня очень удивило — в академии было не принято, чтобы студенты пожимали руки преподавателям. Но всё встало на свои места очень быстро — я почувствовал, как по всему моему телу словно побежали электрические разряды, а виски сдавило. Стало неприятно, и я непроизвольно напрягся, чтобы хоть как-то противостоять такому открытому сканированию.

— Хорошую защиту поставил! Молодец! — сказал Гурьев и отпустил мою руку, неприятные ощущения сразу же прошли.

— Я Вам сразу сказала, что молодец, — ответила на это Милютина. — Берёте?

— Отчего ж не взять, Анна Алексеевна, коль Вы советуете? Да и, признаюсь, защита его меня впечатлила, хотелось бы узнать, кто его научил так её ставить. Если я не ошибаюсь, молодой человек с подготовительного курса?

— Не ошибаетесь, Егор Андреевич, с подготовительного. Но на ежегодный турнир заявился.

— Даже так? — воскликнул Гурьев. — Но тогда я точно должен взять этого парня!

— Берите! Я уверена, что не пожалеете!

Ректор и преподаватель продолжили обмениваться любезностями, а я молчал и смотрел на Егора Андреевича. И чем дольше смотрел, тем больше убеждался, что видел его раньше. Но даже приблизительно не мог вспомнить: где, когда и при каких обстоятельствах.

Из кабинета ректора мы с Гурьевым направились прямиком в тренировочный зал. Так как ему предстояло не просто учить меня на перспективу, а ещё и подготовить к предстоящему турниру, наставник захотел начать занятия сразу же, не теряя драгоценного дня. Хорошо, что у меня с собой была спортивная форма.

— Быстро переодевайся! — скомандовал мне Егор Андреевич, когда мы пришли в зал.

— Слушаюсь, Ваше Высочество! — ответил я.

— Тебе ещё не сказали, что в академии не принято называть преподавателей по титулу? — слегка удивившись, спросил Гурьев. — Можешь назвать меня наставником, можешь по имени-отчеству, как тебе больше нравится.

— Прошу прощения, Егор Андреевич! Через пять минут буду готов!

Я быстро побежал переодеваться и в обещанное время стоял на ринге. В отличие от большой арены, в тренировочных залах, коих было в академии достаточно, тренировки и бои проводились в октагонах. Я вышел на ринг и приготовился ждать указаний. Наставник подошёл ко мне внимательно меня оглядел и спросил:

— Мне сказали, что ты очень удивил своих преподавателей на тестовом поединке.

— Если честно, я сам удивился — признался я. — Чуть не задушил своего одногруппника, причём не собирался этого даже делать, как-то само получилось. Я ведь даже не знаю такого заклятия, не представляю, как я его смог наложить.

— Так ты и не наложил ничего.

— Но я его чуть не задушил!

— Нет. Заклятия удушения там не было никакого. Там было внушение. Ты ему просто внушил, что душишь его. Ты дал ему эту эмоцию, вложил в его голову страх быть задушенным и ощущения того, что это происходит. У эмпатов это часто происходит на автомате, как у тебя тогда. Но если этими навыками овладеть по полной программе и научиться их применять по максимуму, можно достичь многого. Главное — не забывать, что каждый одарённый уникален, и уж тем более, уник! И у каждого свой путь. Я постараюсь научить тебя всему, что знаю, а там уже будет зависеть только от тебя самого: как ты воспользуешься этими знаниями и чего ты с их помощью добьёшься.

— Я буду стараться и сделаю всё от меня возможное, чтобы не разочаровать вас, — ответил я.

— А ты знаешь главное отличие стихийной магии от уникальной? — неожиданно спросил наставник.

— Догадываюсь. Уникальная не завязана на стихиях.

— А на чём она завязана?

— Насколько мне известно, на Силе.

— Так и есть. А ещё есть такое расхожее выражение: стихийная магия работает в первую очередь эффектно, а уникальная — эффективно. Стихийщики очень злятся, когда это слышат, но выражение не лишено смысла. Я, конечно же, нисколько не преуменьшаю силу стихийщиков, но все эти эффекты иной раз только мешают. А в некоторых ситуациях они вообще, нежелательны.

Увидев моё непонимающее лицо, Гурьев пояснил:

— Ты ведь знаешь, что боевая магия запрещена в повседневной жизни. Даже в пределах самообороны её нельзя использовать против неодарённых. Но часто случаются ситуации, которые требуют нарушить этот запрет, особенно это актуально для работников спецслужб. И вот здесь уникам намного проще, чем стихийщикам, ведь использование некоторых заклятий уникальной магии просто невозможно отследить со стороны и соответственно нельзя зафиксировать. Когда уник является сильным эмпатом и менталистом, у него в принципе нет необходимости призывать на помощь стихии. Он подавляет противника, используя напрямую Силу. И если всё делать аккуратно, то этого никак не увидишь. Оставив за скобками моральный аспект, скажу лишь, что это удобно, особенно когда на кону стоит жизнь или репутация.

Наставник замолчал, пристально на меня посмотрел, прищурился, затем усмехнулся и сказал:

— А ты хорошо закрылся.