Мрак накрыл нас, и я напряглась, аккуратно ведя корабль и посматривая на монитор. Никаких инородных тел не было. Сердце билось часто, не удивлюсь, если сидевший рядом Ориас слышал его. Мимолётом я поймала его взгляд: настороженный, внимательный. Он следил за всеми показателями.

– Поймали ещё один сигнал, – произнёс врас. – Точно такой же, какой ты расшифровала.

– Какой промежуток времени между ними?

– Четыре часа.

– Поразительно… спустя столько времени корабли до сих пор отправляют сигналы, – прошептала я.

– Это… настораживает. Не думала, что будет, когда мы достигнем конца? – так же негромко поинтересовался Ориас. – Если мозг корабля до сих пор отправляет сигналы, то почему он не может нас уничтожить на подходе?

Я не задумывалась об этом, постаравшись забыть мрачные мысли на этот счёт. Надеюсь, мозг корабля окажется умнее и свяжется с нами перед тем, как размельчить на атомы.

– Так, – насторожился Ориас, всматриваясь в экран. – Тьма почему–то начала рассеиваться, хотя до её конца ещё несколько часов.

– Может, «пузырь»? – предположила я.

– Возможно… узнаем через три минуты.

Я кивнула, стараясь не прибавлять скорость, чтобы не наткнуться в последний момент на неожиданное препятствие.

Встретить в Вечной Тьме «пузырь» не такая уж и большая редкость – он может быть совсем небольшим – проскочишь и не заметишь, – а может затрагивать несколько планет и даже звезду – как в случае цепи Зелёной Стрелы, где меня поджидал Кайон.

Ты не всегда понимаешь, когда заканчивается Тьма, разве что по звёздам, а если это маленький «пузырь», то и вряд ли поймёшь. В такой сравнительно «небольшой» пузырь мы и попали, вот только от увиденного я резко притормозила корабль, приподнявшись с кресла и неотрывно смотря на мониторы.

Ориас поражённо выдохнул, отклонившись назад.

– Поразительно…

Впереди, буквально в паре километрах от нас, в бездонном космосе, спрятанная Вечной Тьмой, зависла величественная армада Мёртвого Узурпатора. Сотни громадных – с самых больших дредноутов, когда–либо созданных разумными существами – кораблей, переливающихся от чёрного до фиолетового с плавными, изогнутыми корпусами, чем–то походившими на голову рыбы–молота, бездвижно висели в пустоте. А впереди них, больше раза в четыре, направленный в нашу сторону, завис самый главный корабль. Дредноут самого Мёртвого Узурпатора, поражающий своим величием и своей мощностью. Мы на его фоне были песчинкой.

Между дредноутами зависли истребители, которые обязаны были охранять армаду, но так же погрузились в сон.

Мы достигли конца.

***

За один оборот Вселенного Колеса.

Дождь хлестал по лицу, а ревущий над головой ветер драл волосы с такой силой, что они уже спутались окончательно. Глаза защищала специальная пластина, но и она не спасала, заставляя ругаться сквозь зубы.

В правом верхнем углу мелькали жёлтые… нет, уже красные цифры. Я стиснула до боли челюсти, притаившись в узком проёме между домами, когда как нормальные существа сидели в укромных квартирках, пережидая разразившуюся вот как на неделю бурю. И всю эту неделю нам пришлось провести здесь, в почти вечном полумраке, рассеянном слабой лампой, с ужасным запахом протухшей одежды и на одной зеленовато–серой похлёбке.

Да–да, вы не ослышались – не я одна застряла в этом болоте, промокшая насквозь и с ужасным настроением. Просто мне «повезло» стоять на стрёме, когда мой напарник, как бы не задушить его, решил смело возложить на себя обязанность переговоров с одной из зелёных планет, недавно присвоенных к Империи. Существа тут, мягко говоря, необразованные: от нашего корабля прямо таки шуганулись, сами только начали сельское хозяйство разрабатывать, дома, правда, приличные, каменные в два–три этажа. Но до высоких технологий им далеко.

Как же я была бы рада свалить отсюда! Во–первых, я хожу постоянно мокрая. Даже когда просыпаюсь, такое ощущение, что только что побывала под дождём. Во–вторых, переговоры, как по мне, затянулись. Видите ли, все быстренько решили организовать собрание и решить, верить нам или сжечь на костре. Хотя, нет, сжигать нас не будут. Просто утопят.

Сквозь шум ветра донеслись громкие, пытающиеся перекричать дождь, слова. Я невольно напряглась, отступив подальше и прижавшись к стенке. Голоса приближались, и я заставила себя прислушаться, улавливая знакомые слова. Звёзды, а это ещё что? Кто–то решился прогуляться в бурю, да ещё и неплохо так разговаривает на гариакском? Языке пиратов?

Сердце забилось в ушах, и я приблизилась к углу, включив особый режим на очках и выхватив две фигуры. На их ушах тут же вспыхнула красная точка. Ага, кто–то внешность свою поменял, смешиваясь с толпой. С виду это были два рослых мужика с капюшонах, только вот язык их выдал.

И что тут забыли пираты?

Подождав, пока они пройдут, я вышла из укрытия, плюнув на время и на Аяка – моего относительно нового партнёра, который, как и Совик, был врасом. При этом слишком гордым врасом, который решил отправиться на переговоры без оружия и моральной поддержки в моём облике. Ну ничего – убьют, плакать не буду.

Двигаясь бесшумно по тёмной брусчатке, я шла вдоль стен домов, неотрывно следуя за иномирцами. Те свернули на одну из улиц, оканчивающуюся дорогой в грозовое поле со свинцовыми тучами. Я двигалась следом, заметив, как от домов навстречу пиратам отделилась ещё одна фигура, держа на плечах брыкающийся мешок.

– Последняя. Четырнадцатая, – довольно прохрипел похититель.

– Надо пятнадцать, – хмуро заметил один из них.

– Опасно. Эти одни были. Других выследить не получилось.

Сдавленные ругательства заглушил новый рёв ветра.

Ага, работорговцы. Интересно, они работают на Тутам? Хотя, учитывая их серьги скрытия личности, и едва заметный акцент, то они, должно быть, с Содружества. Воруют девушек и продают их в различные бордели и подобные заведения.

Работорговцы, о чём–то договорившись, зашагали к полю. Один из них громко свистнул, и в воздухе начали проступать черты старого, сваренного из различных частей, корабля. Я даже нос поморщила – у Цербера, бывшего и уже покойного «правителя» пиратов Межмировой Империи, даже самый ужасный корабль был лучшего качества. Этот в небе развалится, стоит ему только взлететь.

Корабль расположился в поле, опираясь тремя клешнями о землю. Между двух задних со скрипом, который даже я услышала издалека, опустился трап. Мешок на плече одного из иномирцев с новой силой взбрыкнулся, и оттуда раздался приглушённый тканью крик. Мужчина с силой ударил кулаком по своей ноше, и жертва в мешке обессиленно обмякла. Всё внутри меня скрутилось: когда узнают, что пропало четырнадцать местных жителей, заподозрят нас, мол, а кто ещё мог похитить? Вот тогда никакого мира во век не будет.

Работорговцы не спеша, стараясь не поскальзнуться на платформе, начали взбираться на корабль. Я оглянулась, смотря на улицу с бегущими по ней потоками воды. И вновь на иномирцев. Звёзды, как же порой бесит собственный героизм!

Плюнув, я сорвала с глаз очки, бросив их на мокрый камень улицы, и выбежала в поле.

Это единственное (помимо моих белых волос и узорчатых шрамов на лице, оставленных Лаи Нур–Мал), что выделялось во мне. Одежда была специально подобрана для местности, правда, оставался браслет, который я надёжно спрятала и на всякий случай включила чип.

Вобрав в грудь воздуха, я истошно закричала, сделав вид, что бежала к себе домой и вдруг увидела… вот это вот. Работорговцы перепугались не на шутку: тот, что был с жертвой, вмиг заскочил внутрь, два других, одновременно прикрикнув друг на друга, вытащили из–за спины пистолеты. Хвала звёздам, заправлены они были лишь парализующими дротиками, так что когда один из них впился мне в плечо (каких же трудов стоило устоять на месте), я ощутила мгновенную слабость во всём теле и рухнула на землю, лицом прямо в мокрую грязь