На губах Дамеса скользнула резкая усмешка, от которой мне даже стало плохо.

– Подождут.

– Они не очень любят ждать, – заметила я. – А с Цербером что?

– Наслаждается одиночеством в камере, – махнул рукой Дамес. – Так, ради приличия… через пару дней отпущу, и пусть уходит на все четыре стороны. Лишь бы я его больше не видел здесь.

– Думаю, он сам будет рад отсюда уйти… А ты? – это я уже обратилась к Тхане, которая всё это время молчала, отчего я даже забыла про неё.

– Пока останусь, – с лёгким акцентом ответила кровобитка, легко поднявшись на ноги. – Ваш травник…

– Лекарь, – подсказала я.

– Да, лекарь, – поправилась Тхана, – просил помочь ему. Вправить и срастить кости. Мелкие повреждения.

– Так ты теперь не убивать, а восстанавливать жизни будешь? – не сдержала я изумления.

Тхана пожала плечами.

– В основном этим я и занималась всю жизнь.

Она отвесила короткий кивок и ушла помогать Уану.

– Думаю, из неё неплохой медик получится… нам бы такой пригодился, – сказала я, когда кровобитка скрылась за дверьми.

– Да, не спорю… я попрошу её остаться, если у неё будет желание, – кивнул Дамес, хрустнув затёкшей шеей и встав на ноги. – Ладно, если ты больше ничего не хочешь, то давай я...

– Это не всё, – голосом, которым я привыкла говорить с Ориасом, произнесла я. Дамес невольно замер, и я облизнула пересохшие губы. – Тебе лучше сесть… это не очень приятная новость.

– В последнее время много неприятных новостей, – осторожно заметил Дамес, не спеша опускаться. Я уже хотела открыть рот, как он опередил меня: – Ты беременна от Ориаса?

Наверное, сказать, что в этот момент у меня упала челюсть, ничего не сказать. Я смотрела на Дамеса как на нечто неизведанное, удивительное и полностью меняющее смысл жизни. Кажется, он понял, что ошибся, нервно запустив пальцы в светлые волосы. Этот жест вывел меня из ступора, и я хрипло, натянуто рассмеялась.

– Звёзды, мне только этого не хватало… – выдавила я, чувствуя, как блекнет улыбка. – Нет. Тут… кое–что другое. Помнишь Кайона?

Дамес тут же напрягся. Пусть он его и не видел, но много что слышал.

– То существо, которое участвовало в последней полномасштабной войне чуть больше тысячи лет назад? И которое ещё каким–то образом заморозили на время? Разве тут не всё предельно ясно?

Я стиснула челюсти и медленно качнула головой.

– Нет, боюсь, что, нет…

Резко выдохнув весь накопленный воздух, я вскинула голову и, глядя в глаза Дамесу, произнесла:

– Возможно, Кайон намного старше, чем мы решили.

– Поясни?

– Он… – слова застряли в горле, и я через силу их протолкнула: – Он один из генералов Мёртвого Узурпатора.

Дамес медленно опустился в кресло, однако было чувство, что он готов тут же сорваться с места.

В кабинете повисло долгое, тяжёлое молчание, которое дало нам время на то, чтобы всё обдумать.

– Почему ты так решила? – негромко поинтересовался Дамес.

Я была готова к этому вопросу. У меня была ночь, чтобы всё обдумать.

– Можно начать с того, что ни моей, его ДНК нет в списке рас Ка–Аманы, при этом учитывая, что я не гибрид, а, скорее, другая стадия расы. Из этого можно сделать вывод, что Сенат специально засекретил эту расу, но для чего я не знаю. Дальше идёт язык, который никто не знает, однако когда я была на «Пристанище», построенном людьми Мёртвого Узурпатора, оно откликалось именно на команды этого языка. В завершении могу напомнить опрос, когда Кайон признался, что его и всю команду погрузили в сон. Но ни одна криогенная камера до сих пор не способна настолько долго погружать в искусственный сон, кроме тех, что могли изобрести люди Мёртвого Узурпатора. Получается, они не просто отступили – они ушли в Белый Свет, и там погрузили себя в искусственный сон. Но для чего – я не знаю.

Дамес молча смотрел на меня, обдумывая всё сказанное и сопоставляя факты. В конечном итоге, всё к тому и шло.

Когда–то давно Мёртвый Узурпатор казался мне мифом, легендой, которая жила давным–давно, и только случайные вещи, разбросанные во Вселенной, напоминают о нём. Однако теперь я узнаю, что принадлежу к той же расе что и внезапно исчезнувшие захватчики. И что была создана на подобие Ассандры – одной из доверенных лиц самого Мёртвого Узурпатора. Никто даже не задавался вопросом, как он выглядит, как отличить его расу от других, и вот вам ответ на этот вопрос. Ответ в виде меня.

Они выглядели так же, как крылатые врасы, как люди, как все человекоподобные существа. Казалось, сейчас я знаю об этой расе практически всё, и в то же время ничего.

– Сайкан – так Кайон назвал свой мир. Свой… дом.

Я поражённо замерла.

Координаты на «Пристанище» – это координаты Сайкана. Неизвестной планеты в Белом Свете, возможно, единственной населённой в этом секторе.

– Сайканы… – негромко произнёс Дамес, подняв глаза на меня. – Мэлисса, если Сенат узнает, чьей расе ты принадлежишь…

– Не узнает. Вряд ли они даже знают, что сайканцев нет в списках рас, – перебила я. – А если бы знали, давно бы либо убили меня, либо похитили.

– Если бы они были так предсказуемы, – вздохнул Дамес. – Если мы заострим на этом внимание…

– Я хочу отправиться в Серфекс и снова поговорить с Кайоном, – перебила я.

Новый Император даже вздрогнул от неожиданности, и я поспешила добавить:

– Не сейчас, но в ближайшее время.

Дамес стиснул челюсти, отчего на скулах заиграли желваки. На какой–то миг мне показалось, что он сейчас рявкнет на меня, или сломает руку, так же легко, как Ориасу.

– Мэлисса, – я напряглась, невольно выпрямившись, – одна в Серфекс ни ногой. Если и собираешься туда, предупреждаешь первым делом меня. Но пока забудь о Серфексе хотя бы на ближайший трилун, и если можно, о Мёртвом Узурпаторе тоже. Я найду, чем тебя занять на это время, а после мы найдём время, чтобы проверить Кайона и всё у него узнать.

Если к тому моменту он окончательно не сойдёт с ума. Так же, как и Ориас.

– И ещё. Держи.

Дамес положил на стол знакомую цепочку из двадцати медальонов, при виде которых у меня предательски сжалось сердце.

– Думаю, они мне больше не понадобятся.

Ком встал в горле, когда я вновь взглянула на Дамеса.

– Выкинь их. Больше они мне тоже не нужны.

Я никогда не была в темнице Файи. Мало того, я вообще не знала о её существовании. Ну, ладно, догадывалась, но никогда не была и не мечтала в ней оказаться. Так что придя в эту тюрьму, расположенную ниже дорог, с белыми камерами, чьи окна выходили на тихую гладь воды с далёкими облаками на небе, я даже впала в ступор.

Чтобы вы поняли, тюрьмы, в которых была я, не отличались красотой и изяществом. Даже та же тюрьма на Муали не была эталоном роскоши, и находилась, мягко говоря, под землёй. Там было темно, прохладно и сухо, а ещё неуютно. И это кардинально отличалась от того, что я сейчас наблюдала, спустившись так же вниз на несколько этажей.

Во–первых, все камеры на Файе были обращены окнами к океану, во–вторых, коридоры тут были светлыми и чистыми, выложенными белым светящимся камнем, отчего не требовалась никакая подсветка. В–третьих, вместо решёток и тяжёлых дверей тут были полупрозрачные голубые силовые поля, которые могли не хило так шибануть током. В–четвёртых, сами камеры были просторными, с приличную такую комнату, опять же в белых тонах, но при этом с кроватью, санузлом, столом и окном с видом на безмятежность.

Сейчас камеры были заполнены якобы «сдавшимися» Мародёрами, которых одним за другим увозили обратно на Тутам. Последним покинуть Файю должен был Цербер, и случится это не очень скоро. Недели через две так точно.

Остановившись напротив самой, пожалуй, роскошной камеры, я оценивающе приподняла бровь. Мда, Цербер и вправду устроился со вкусом. Пожалуй, надо начать с того, что с потолка свисал самый настоящий гамак из лилово–голубых тканей, в котором, покачиваясь, полулежал на своих подушках сам глава Мародёров, читая книгу с бумажными страницами. На полу раскинулся ковёр с аккуратно стоящими плошками, в которых курились свечки с изысканными ароматами, были раскиданы подушки, а так же кое–где затесались пустые бутылки из–под вина. Ну или что он тут ещё пьёт?