А пока есть время подумать, как лучше поступить.

— Пожалуй, вы правы в главном: не стоит мне слишком часто мелькать перед публикой до начала судебного процесса. Но оставлять этого парня в беде тоже некрасиво. Элоди, ты сможешь сама его покормить и попробовать поговорить? Если он действительно невиновен, надо его спасать.

Да. В прошлый раз героиня спасала и помогала из юношеского чувства справедливости. И потому, что вообще-то она хороший человек. Так зачем ломать рабочую конструкцию?

— Я? — удивилась девушка, но взгляд ее быстро стал задумчивым и оценивающим. Она еще раз выглянула из окошка кареты, элегантно поддевая шторку и изображая наивное любопытство. Потом тяжело вздохнула полной грудью и кивнула, снова оборачиваясь ко мне. — Конечно, Софи. Я, наверное, и сама бы помогла этому молодому человеку. Даже детям понятно, что на него просто спустили всех собак, потому что он иностранец. А таким не любят отдавать даже крохи власти.

Веер в ее руках резко сложился, подтверждая намерение взяться за эту работу. А вот сидящий рядом принц Роэль почему-то нахмурился, слегка поджав губы. Он тоже выглянул из кареты, откровенно прожигая взглядом пленника.

— Почему вы решили, что ему следует помочь? Будь он даже невиновен, благодарности от такого ждать не стоит. Этот народец никогда не славился своей честностью и прямотой, в отличие, к примеру, от тех же туров! Наоборот, изворотливые, как змеи, и лживые. У них даже обмануть торгового партнера считается благим делом!

— Так сказал Алексин, — напомнила я. — Мой муж не стал бы упоминать плохого человека и тем более переживать о нем.

Удобно, да? Лекс сам подставился со своим послезнанием. И теперь любую нестыковку можно на него спихнуть, особенно пока он вне зоны доступа.

Тьфу… Самой гадко стало от этой мысли. Мужа надо спасать как можно быстрее. И Лилимур нам в этом поможет! Как минимум с его помощью я попаду в камеру королевской темницы, у предводителя воров там связи.

Элоди, кстати, заметив недовольство Роэля, как-то по-особенному улыбнулась. Ха! То есть ей приятна его ревность? А почему нет, с другой стороны?

— Идите вместе, только наденьте плащи с капюшоном, — посоветовала я. — И вам удобнее, и нам спокойнее. Только постарайтесь, чтобы его высочество остался неузнанным. Пока, во всяком случае.

От моего предложения Роэль приободрился: теперь он сможет сам проследить, чтобы никакие псевдокитайцы к девушке не лезли. Не знаю только, как именно он избежит внимания собственных стражей, но… достаточно вспомнить, как «тщательно» наследного принца охраняли, когда он был у меня в гостях. Для меня до сих пор загадка, что тут творится с императорской семьей, раз они отпрысками так легко разбрасываются. И ладно, будь их штук восемь или одиннадцать, как у какого-нибудь гаремовладельца эпохи Цин. Так нет же — всего два. Пока Рояль лично не запросил, никакого сопровождения у него толком не было. Может, и императора уже нет в живых, а всеми давно заправляет семейка Альбы? После зомби-апокалипсиса я уже ничему не удивлю… так, стоп, а-а-а!

— Роэль! Каллен! Зомби! Что с зомби?! — вскрикнула я, вцепившись в брата. Боже, какая идиотка. Я совсем забыла!

— С кем? — не поняли меня ребята, а на окошко кареты упала тень: серый рыцарь решил поинтересоваться причиной криков.

— С инфицированными! То есть проклятыми! Девушка, заболевшая в нашем поместье… — Меня начало потряхивать. — Мы же выяснили, что она принесла заразу из Боавентарры. Да, ее вылечили, и все о ней забыли. Но болезнь никуда не делась!

— Погоди, как не делась? — озадачился Каллен и сел обратно на обтянутый тисненой кожей диванчик. — Юльвар при мне отправлял вестника с пробиркой лекарства в Боавентарру и в письме указал со слов Алексина, в каких городках по тракту закрыть кордоны и обследовать трактиры.

— С каким лекарством? — вопрос задал серый квадрат, я не успела.

— С кровью лейри. — Роэль внимательно посмотрел на меня, на лорда Сергрэйва и пояснил: — Изначальное проклятие сделали на крови мертвого лейри. Живая кровь его собрата в этом случае — лучшее лекарство.

— А-а, вот вы о чем, — кивнул серый квадрат. — Понятно. Кстати, одно из обвинений, официально предъявленных старшему принцу, гласит, что это он навел проклятие на Боавентарру. Поэтому и знал заранее, как его вылечить. И где искать.

Я задохнулась от неожиданности и негодования. Ничего себе, средневековая логика! Если знаешь, как лечить чуму, значит, ты и наслал, на костер тебя!

Вот гады!

— Но ведь вся комиссия видела, что это не так. И вообще, лекарство обнаружил скорее Юльвар, чем Алекс!

— Изначально это обвинение вообще собирались предъявить вам, леди София, — пояснил между тем Сергрэйв. — Но Алексин сам… хм… проболтался о том, как именно предотвратили эпидемию. Это сразу вызвало новые подозрения. И тем самым отвело опасность от вас.

Мы с друзьями мрачно переглянулись после этих слов. Я все больше и больше подозревала, что тут что-то нечисто. А еще были у меня смутные сомнения, что далеко не мой муж тут главный злодей всея новеллы. Кто-то должен стоять за всем этим бедламом! Просто обязан! Авторский произвол авторским произволом, но… да взять ту ночь, когда петушок-лейри своей кровью обезвредил проклятие в наших комнатах. Кто-то же его навел! А когда оно не сработало — живо привел к нашему порогу императорскую гвардию с обвинениями… М-да. Все так быстро произошло, что я не успела не то что предпринять какие-то действия — даже понять, что происходит. Потому что только в книге все кажется легко и просто. А в жизни иначе.

Я оглянулась вокруг, наблюдая за своими друзьями. За братом. В начале моего попадания все они были для меня словно ширмы-картонки. Казались мне неинтересной открытой книгой просто потому, что я о них читала. Якобы об их чувствах и мыслях. Об их поведении.

И даже когда все эти ребята напрочь ломали мои шаблоны, я все еще старалась измерять их мерилом романа. Принимала все лишь за манипуляции Лекса, который единственный из всех казался мне живым. А сейчас…

— Может, еще взять печеньки? — прервала мои размышления Элоди.

— Что? — не поняла я, но тут заметила небольшой кулек с едой в ее руках, собранный из нашего походного пайка. А, это чтоб Лилимура покормить.

— Конечно. Только бери те, что с шоколадной крошкой.

Все ребята в карете засмеялись. Эту шутку они уже знали. Я сама рассказала им про то, как искусно переманивать на темную сторону.

— Дом, милый дом, — пробормотала я, усаживаясь на кровать Софи. Я уже успела забыть, как выглядит здешний интерьер: невинно, воздушно, светло и розово. С большим количеством полупрозрачных рюшей и общей атмосферой детской наивности. Именно в этой комнате более семнадцати лет жила больная девочка, именно в этой комнате я провела свой первый месяц в этом мире в поисках женихов и других возможностей сбежать в Ласточкино Гнездо. И именно в этой комнате, если верить имперским дознавателям, нашли книги о черной магии, из-за которых меня и обвинили.

Впрочем, сейчас в этой комнате ничто не говорило об обысках. Слуги постарались. И если б я не знала, что тут буквально месяц назад был разгром, то никогда не заметила бы новую мебель или шторы. Слишком они походили на предыдущие.

Теперь самой интересно — что же тут отыскали? И где? Пойти, что ли, попросить эти самые вещдоки показать? Или теперь только в суде увижу?

Ладно, это пока неважно. Лучше сосредоточиться на своих планах. Элоди в сопровождении Роэля действительно навестила Лилимура, когда того уже привезли на площадь казней. Оставили ему достаточно еды и воды, чтобы продержаться пару дней.

По словам слегка перевозбужденной Элоди, парень для начала послал их в то место, где всегда темно. Не поверил. И его можно понять. Как ни странно, первым понял Роэль. И не обругал преступника в ответ, а объяснил, что помощь далеко не безвозмездна. У них есть сведения о его невиновности, но они будут искать доказательства только под клятву верности лично его высочеству.