— Лекс? — на выдохе позвала я, все еще надеясь, что произошедшее не более чем страшный сон.

Мужчина чуть дернулся и медленно повернулся ко мне лицом. А у меня сердце рухнуло: пусть лунные глаза и не были столь холодны, как в тех кошмарах, но в них точно исчезло глуповатое обожание и щенячья верность.

Алексин понимающе вздохнул, чуть скривив уголок губ, и перехватил мою озябшую ладонь, сжимая ту в своей.

— Спи, дорогая. Рано еще.

Он накрыл меня одеялом практически с головой, но ластиться и обнимать, как делал это раньше, не стал.

Я медленно отстранилась и постаралась выскользнуть из кровати с другой стороны. Словно пыталась сбежать от непонятного хищного зверя, пока он спит. Главное, не делать лишних движений…

— Далеко собралась? — Лунные глаза снова открылись и впились в меня холодным взглядом. — Софи, не будь дурой.

— Хорошо, постараюсь, — сквозь зубы ответила я, вспоминая помимо страха еще и злость. — Второй раз на одни и те же грабли не наступлю.

— Ну спасибо. — Взгляд темного властелина из прошлого стал еще холоднее, но… где-то в самой-самой глубине мне почудился отблеск тоски. — Как ты там любишь говорить? Снова-здорово? Мы это уже проходили. Ты сама сказала, что простила меня. Простила, что бы я ни сделал.

— Видимо, это был всего лишь предсмертный бред. — Я накинула на плечи теплый халат и устроилась в кресле с ногами. Главное, подальше от постели, в которой остался такой близкий, любимый и такой чужой страшный мужчина.

— Хорошо, давай поговорим. — Лекс тоже сел, позволив одеялу уползти и обнажить великолепный торс, все еще покрытый отметинами моей страсти. Тьфу, ну не зараза? Он нарочно, я уверена! Чтобы сбить меня с толку…

— О чем? — Я отвела глаза и посмотрела в окно. Там едва рассвело. Но какая-то чокнутая птица в кроне ближайшего дерева разливалась трелями как не в себе.

— О нас, естественно. Или у тебя есть иная тема для разговора? — хмыкнул темный властелин и слегка откинулся на подушки, даже не подумав прикрыться. — Возможно, какие-то вопросы?

— Есть. Какого хрена? — Птица на ветке явно крыла соперников птичьим матом, судя по громкости и экспрессии. Ну и у меня желание стесняться куда-то пропало.

— Мм? Уточни, — моргнул Алексин.

— Не делай вид, будто не понял. Ты получил то, что хотел. Даже от меня избавился. При том, что я тебя бесила своими щенячьими проявлениями любви, недостойными взрослой женщины. — Я дословно припомнила гаду слова, которые он сам произнес, когда решил, что власть и цель стоят моей разбитой души.

— Я никогда не желал от тебя избавляться, — помотал головой тот, кто правил страной уже не первую жизнь. — Поверь, хотел бы я тебя убить — так бы и сделал. Мне для такого ни к чему было устраивать заговоры и сцены. У той тебя не было ни надежного тыла, ни знаний магии, ничего, что помешало бы. Просто… не хотел, — он пожал плечами, — избавляться. Сам не понимал почему.

— Ну, с другой стороны, я тебе не очень-то и мешала, верно. — Мне вдруг стало… нет, не горько, не больно и не все равно. А как-то даже интересно. — Повторяю вопрос. Какого хрена? Зачем этот цирк с новой попыткой? Ты добился чего хотел. Империя и весь мир упали к твоим ногам. И даже не пришлось слишком дорого за это платить. Всего лишь мной.

— Я уже отвечал тебе на этот вопрос. — Губы властелина сжались.

— Не ты. — Я покачала головой, продолжая смотреть в окно. — Не ты…

— Верно. — Лекс наконец начал по-настоящему злиться. — Не я. Тупоголовый наивный идиот, похожий на лопоухого щенка в своей слюнявой сентиментальности. Тебе такой я больше нравился, ведь так? Милый и безобидный. Валяющийся в твоих ногах и самостоятельно вкладывающий в твои руки собственный поводок.

— Да. — Я наконец обернулась и прямо посмотрела ему в глаза. — Да! Мне нравился тот Лекс, которому я могла доверять!

— Ой ли? — зло скривил губы мужчина из прошлого. — Доверять? Даже ты, городской тепличный цветочек, не настолько наивна. Ты абсолютно не верила в его светлые чувства. Вытирала о его искренность ноги и всячески презирала, называя извращенцем. Смеялась над его откровенностью и желанием. И лишь когда потеряла, поняла, что тебе не хватает его щенячьей любви и обожания. Что ты слишком привыкла к его теплу и поддержке. Разве я не прав?

— Угу, потому и спасала с риском для жизни. Ты идиот?

— Да! Но и ты дура последняя! — Его наконец прорвало. Он вихрем вылетел из кровати, раскидывая в разные стороны подушки и одеяла. Движение ресниц — и этот вихрь уже возле моего кресла, еще миг — и меня стиснули так, что дышать стало тесно. — Зачем?! Зачем ты это сделала, ненормальная? Я же знал, чувствовал, что нельзя позволять тебе приближаться. И все равно сглупил. Позволил прорасти, пробить мою броню твоей детской наивностью. А потом ты взяла и… сделала мне так больно, как никто и никогда за все чертовы жизни! Тут ты мастерица оказалась, уважаю. Отомстила на все сто!

— Действительно придурок. — Я зло укусила его за плечо, не сдерживаясь. — Тьфу на тебя! Козел! Скотина! Зараза! Да, я не верила тебе, когда ты ни с того ни с сего ко мне чуть ли не в рабство записался! Да, имела право!

— А я этого права не имел? Почему я должен был доверять иномирянке? Женщине, которая ни с того ни с сего искренне начала меня жалеть и любить? Разве не подозрительно?! А потом, когда я наконец поверил, ты разнесла все вдребезги, решив героически подохнуть!

— Но я не разбивала тебе сердце и не растаптывала твои чувства! Я не использовала тебя, не обманывала и не бросала ради власти и победы! Я всегда, и в первый, и во второй раз, была с тобой честна!

— Верно… — Лекс не разжал объятий, только опустил глаза. Но потом снова вскинул на меня горящий взгляд и принялся шипеть, словно злющий змей: — Именно поэтому ты сейчас жива. Именно поэтому ты сейчас все помнишь. Именно поэтому все, что принадлежало мне, сейчас принадлежит тебе. Даже я сам! Именно поэтому ты снова моя жена. Я не знаю, что ты со мной сделала. Как у тебя получилось?! Почему, демоны все побери, кроме тебя, все стало неважным и ненужным? А?! Ты не разбила мне сердце, ты его с кровью выдрала и забрала с собой! А я чуть не рехнулся, пытаясь тебя вернуть! Добровольно стер часть себя! Даже рвался повторить твой фокус — сдохнуть, защищая любовь, мать ее!

— Ты хотел, чтобы я страдала так же, как ты? — догадалась я.

— Хотел, — выдохнул он мне в плечо, закрывая глаза. — Чтобы ты поняла всю мою боль! Пусть и надеялся, что в такого идиота ты не влюбишься слишком сильно. Забудешь и заживешь дальше… счастливо. Так, как ты изначально желала. Но решил оставить последнюю лазейку. Единственный отходной путь, пройдя по которому мы не только оба выживем, но и…

— Погоди, — до меня вдруг дошло, и я снова зверски разозлилась, — это ты про кота сейчас?! Про дурацкого восьминогого хвостатого паразита, которого мы могли даже не встретить на рынке?! Знаешь что, твое темное высочество… или даже величество…

— Что? — Лекс наконец отпустил меня и настороженно моргнул.

— Беги!

— Не вижу смысла, — хмыкнул муж и завалился в соседнее кресло. — Физически ты мне ничего не сделаешь, а магически… не научилась.

— Может, и не научилась. Но поверь, для того чтобы выплеснуть свое раздражение наружу, много ума не надо, — разъярилась я, все-таки заставив темного властелина отступать. Сначала к постели, где он прихватил простыню, накинув ту на манер тоги, а потом и из комнаты.

Мои руки горели ярким свечением, а в голове теплилась лишь одна мысль: поймать гаденыша и наказать. Потому я просто не обращала внимания на чужие отрезвляющие реплики и гнала! Гнала наглую добычу. Это ж надо такое придумать! Он, значит, прежде чем в прошлый раз помереть, взял и спрятал часть своей души в кота! Самую пакостную. Собрал всю боль, все неверие, паранойю свою… и запрятал. Чтобы легче было жить. Но это ладно! Он туда и мои воспоминания утрамбовал! И спрашивается, на какого лешего теперь надо было все вытаскивать?! Мы что, плохо жили?! Ух, паразит! Стой, кому говорю!