– Ты нужен, – коротко сказал он Ранхашу, и оборотень мгновенно вскочил на ноги.

Майяри тоже приподнялась, то Ёрдел неожиданно воспротивился:

– А ты не нужна.

Обескураженная и малость обиженная девушка осталась сидеть на коленях, подозрительно следя за мужчинами.

Ёрдел отошёл за скальный уступ, чтобы сестра их точно не увидела, и протянул харену дурно пахнущий мешок.

– Он говорил, что убьёт её.

Нехорошее предчувствие кольнуло Ранхаша, и он, приняв дар, распустил горловину. Ноздри хищно шевельнулись, и он опять уставился на тёмного. Тот ответил ему чистым, незамутнённым ни ненавистью, ни злобой взором. Ясный, но мало что выражающий, кроме безграничного спокойствия, взгляд.

Голова в мешке сильно раздулась, но всё же благодаря волосам и бороде была вполне узнаваема.

– Сестра теперь вдова? – Ёрдел любознательно склонил голову набок.

– Нет, – Ранхаш стянул горловину мешка, – моя жена.

Помедлив, тёмный кивнул. В родственных связях и способах их обретения он ещё путался.

Отдав свой ужасный дар, Ёрдел развернулся, чтобы уйти, но тихий оклик харена остановил его.

– А зачем ты принёс это мне?

Тёмный уставился на него с почти детским недоумением и не ответил. Просто отвернулся и продолжил путь.

В заведении «Рьяного Игга» он как-то услышал историю пьяного оборотня, слёзно жалующегося на заказчика. Тот отказался верить в исполнение поручения без доказательств, требуя голову убитого. «А там от той головы только ухи остались! Ухам он не верит!».

Ёрделу было всё равно, поверят ли ему. Он бы и говорить не стал об устранении опасности для сестры. Просто убрал бы опасный «камень» с дороги и забыл. Голова болела, когда он пытался помнить многое. Да и зачем отрезать голову, если избавиться от опасности можно более простым способом? Всё же к хаггаресу он не чувствовал ненависти, он даже его имени не знал. Он вообще ни к кому не чувствовал ненависти или злобы. Ёрдел даже помнил эти эмоции очень и очень плохо.

Просто хаггарес обещал убить сестру. Не то, чтобы Ёрдел верил в это, но лучше очистить будущее от теней.

А ещё он говорил, что сестра его жена.

Но он явно очень плохой муж. Харен был лучше, он умел находить дорогу и сестру.

Только вот нужно было доказать, что сестра больше не жена этого плохого мужа, а всё тело тащить с собой очень неудобно. Он и голову-то забыл в корнях дерева, когда то рухнуло со стены.

Ранхаш проводил взглядом брата жены и подумал, что надо срочно им заняться. Не понятно, что творится в его голове и что в следующий раз он сотворит, глядя этим же чистым, по-детски незамутнённым взором.

– Эй, я тут детишек нашёл! – закричал кто-то.

Ранхаш обернулся и увидел оборотня, ведущего за собой трёх мальчишек разного роста и, видимо, возраста. Ужасно грязные, оборванные и тощие, они жались друг к другу как перепуганные зверята.

– Как думаете, чьи? А то сами они не говорят.

Ёрдел приостановился и уставился на детей. Помолчал, а затем уверенно заявил:

– Мои.

Ранхаш лишь вздохнул, почему-то подумав, что тёмный под «мои» подразумевает не то, что представляют остальные.

Ёрдел не собирался забирать с собой детей. Выпустив их, он почти сразу забыл о мальчиках и отправился за хаггаресом-мужем Майяри. И только на пути из хаггаресского поселения к брошенному недалеко от ворот дереву, тёмный заметил следующие за ним маленькие тени. Старшие ребятишки его не видели, но их вёл младший, от глаз которого Ёрдел укрыться не мог.

Подумав, он решил забрать их и отвезти подальше от поселения. Раз их посадили в один раз клетку, то могут посадить ещё раз. Он хотел высадить их у ближайшей большой деревни, но забыл про маленьких спутников. Просто они сидели за его спиной, и он торопился за сестрой и обнаружил, что ребята всё ещё с ним, уже на подлёте к общине.

Свою казнь Ёрдел помнил хорошо. Это было его первое и долгое время единственное воспоминание. И предположил, что такие маленькие дети могут не выжить после казни, и ссадил их рядом с лесом: там есть еда, пропасть не должны. Это же мальчики.

Хотя, наверное, могли и пропасть. Ёрдел припомнил, что был старше них, когда наконец смог нормально двигаться, но заботиться о себе всё ещё не умел. И не знал как. Пока Кающийся не научил.

Майяри мгновенно поднялась и пошла к брату. И как пошла… Мирно спящая жуть тут же встрепенулась и изумлённо завозилась, не понимая, как за какие-то несколько секунд девушка умудрилась притянуть десятки взглядов. Конечно, Ранхаш знал, что у его жены очень красивые ноги. Он их не только видел, но и ласкал, целовал и даже лечил ожоги. У неё была прекрасная походка, это харен тоже знал.

Но не представлял насколько.

Всё же юбка многое скрывала.

Стремительный, быстрый шаг; чёткая поступь; плавный изгиб стана то в одну, то в другую сторону; уверенно распрямляемые при каждом шаге ноги, смотрящиеся в штанах просто изумительно, особенно бёдра. Майяри словно ставила стопы на невидимую линию и не глядя шагала по ней. А ещё эта великоватая рубаха – чужая мужская рубаха, – в распахнувшемся вороте которой виднелись острые ключицы и длинные рукава которой были подвёрнуты по самые локти. Когда же девушка ещё и отбросила назад в раздражении гриву кос, то жуть и вовсе взвилась в восхищении и ужасе: её же такую все видят!

Майяри с раздражением зыркнула по сторонам, отмечая какими взглядами пялятся на её ноги, и помрачнела. Вот именно поэтому она терпеть не могла ходить без юбки. И чего они там видят? Ей-боги, у той же Род ноги куда привлекательнее.

– Где ты их взял? – прямо спросила девушка у брата и настороженно уставилась и на оборотня, и на детей.

Они явно её испугались. Младший даже спрятал лицо, уткнувшись в живот старшего.

– Там, – Ёрдел перевёл взгляд на север. – В поселении. Ты тоже там была. Нашёл в клетке.

Сперва Майяри испугалась, что брат сунулся в хаггаресское поселение. Но он стоял рядом с ней живой, и испуг прошёл весьма быстро. Затем она запереживала, что Ёрдел умыкнул чужих деток. Кто знает, как хаггаресы своих ребятишек воспитывают? И наконец заметила блестящие пятна окаменевшей кожи на дланях старшего паренька, и ей слегка поплохело.

А затем в груди узлом завязалась жгучая ненависть.

Боги, если бы она знала, то просто придушила бы этого Агареса! Нет! Не придушила бы, а медленно, так, чтобы всё прочувствовал, свернула его могучую шею. Он не мог не знать, как сумеречные хаги относятся к тёмным.

Этих детей ждала та же судьба, что и Ёрдела.

И лишь в последнюю очередь она вспомнила, что среди этих деток должен быть сын деда. И уставилась на самого младшего.

Оборотень с детьми подошёл ближе и с сомнением посмотрел на закутанного в рванный плащ Ёрдела, а затем на деток.

– А я думал, это общинные…

– Нет, – Майяри с сожалением мотнула головой, понимая, что ответственность за эту малышню придётся взять ей.

Вернуть их в общину, значит, обречь на казнь. Но сама она не была готова стать опекуном трёх пацанят. Нет, она не откажется от своей крови, но что с ними делать? Она не имела ни малейшего представления, как воспитывать детей, что им нужно… И они её пугали.

Сзади подошёл Ранхаш и молча стянул рукава своего плаща на её бёдрах. Майяри с рассеянной благодарностью посмотрела на него.

Пока она соображала, что же делать, подошёл господин Борвид. Оборотень весело осмотрел её и подмигнул Ранхашу:

– Ну и отхватил ты птаху. Эй, малышня, – младшие испуганно вжались в старшего, а тот насупился и посмотрел зверем, изо всех сил стараясь казаться грозным. – Живо к костру. Сейчас пожрёте, а потом мы вас отмоем и посмотрим, на кого похожи. Ну давайте, – господин Борвид отстранил оборотня и подтолкнул вперёд старшего пацана, а вместе с ним и младших в сторону костра, у которого уже спали бабушка Майяри, старейшина Гейер и с крайне неодобрительным видом сидел Рийган.