Майяри всегда считала, что успела по жизни допустить много неисправимых ошибок, и с особой чувствительностью относилась к подобным же ошибкам со стороны других. В особенности когда ей казалось, что она видит сожаление. И когда жрец обнял её, она не смогла удержаться и неловко обняла его в ответ. Мужчина вздрогнул, ладони на её плечах сжались чуть сильнее. Он отстранился и с лёгким удивлением посмотрел на Майяри. Слабая улыбка тронула его губы.

– Очень красивая, Ранхаш. Тебе повезло.

– Я знаю, – хладнокровно заверил его Ранхаш. – Продолжай церемонию.

– Уже всё закончилось, – жрец отошёл и забрал свой плащ. – Вы муж и жена.

– Так… быстро? – выдержка изменила харену, и он растерянно моргнул.

Майяри же, наоборот, начала чувствовать, что возвращается в реальность. У неё и первая свадьба прошла стремительно, так что краткость второго брачного ритуала её ничуть не удивила. Робкая радость зашевелилась в груди, и она сияющими глазами посмотрела на Ранхаша.

Её муж.

Собственническое чувство затопило её. Захотелось залезть на самую высокую башню храма, начертить печать Громкости и заорать на всю столицу, что харен Ранхаш теперь принадлежит ей!

– Мой Ранхаш…

И протянула руки, моля и требуя, чтобы харен забрал её с алтаря. Она же теперь тоже принадлежит ему, так пусть возьмёт её. Майяри видела, как расширился зрачок в его глазах, отметила едва уловимую поспешность, с которой он подался к ней, и крепко обвила его шею, с наслаждением вдыхая мужской запах. Больше никаких преград. Она – Вотая, разведённая женщина, только что законным путь вновь вышедшая замуж. Казалось бы, она опять связана узами, но ещё никогда ранее она не ощущала себя такой свободной. Ни разу в жизни Майяри не была полностью свободна: сперва она находилась под властью деспотичного деда, потом сбежала, но оставалась связанной брачными узами. Её полная свобода после развода не продлилась и часа, сменившись новым браком, но именно он подарил ей самую настоящую свободу.

Она хотела стать женой Ранхаша. И была готова смириться с ограничениями, которые мог принести их брак. Боги, да она даже была готова называть господина Шереха дедом!

– Удивительно, – едва слышно прошептала Майяри на ухо возлюбленному, – ты поймал меня, лишив тем свободы. И ты же дал мне такую свободу, какой у меня никогда не было. Мне кажется, я отвоевала тебя у судьбы. И хорошо, что ты меня всё-таки поймал.

– Не единожды поймал, – напомнил Ранхаш, и девушка крепко-крепко зажмурилась.

– Спасибо, что всё-таки не оставил меня, когда я пыталась оставить тебя. Спасибо и прости меня.

– Просто больше никогда так не делай.

Ранхаш поверх плеча возлюбленной посмотрел на жреца, который уже успел облачиться в плащ.

– Спасибо за помощь.

– Не стоит благодарить за такую малость, – отозвался тот. – Я… рад, что ты пришёл ко мне.

Не сводя глаз с жреца, Ранхаш медленно склонил голову, ещё раз благодаря, и, порывисто сжав в объятиях Майяри, развернулся к выходу.

Цепляющаяся за его плечи девушка всё ещё не могла поверить, что не спит.

Дверь за Ранхашем захлопнулась, и молодой жрец перевёл обеспокоенный взгляд на господина.

– Хайнес будет очень гневаться. Он и так недоволен, что мы тех зверюшек на постой взяли. Запретит нам… ой, много чего запретит!

– С нами Ваирак! – запальчиво вскинулся продолжавший держать сундучок мальчишка.

– Ваирак только здесь, а там хайнес!

Не вслушиваясь в перебранку младших жрецов, главный достал из кармана клочок бумаги и графит и прямо на алтаре принялся писать.

«Господин Узээриш, этой ночью я связал узами брака Ранхаша Вотого с Майяри Мыйм перед лицом бога Ваирака. Брак законен и вступил в силу вопреки вашему пожеланию. Вся ответственность за нарушение указа лежит на мне.

Руахаш Вотый»

– Отнесёшь в дом Шереха Вотого, – главный жрец протянул письмо младшему. – И не теряй веру в бога перед его алтарём. Он может обидеться.

Парень смущённо уставился на алтарь и торопливо ему поклонился.

– Я буду в своих покоях.

Развернувшись, Руахаш покинул ритуальный зал и зашагал по полутёмным коридорам. Походка его отяжелела, плечи устало ссутулились. С появлением сирот в храме дел стало куда больше и на сон времени иногда не хватало.

Стоило ему открыть дверь в спальню, как кто-то испуганно вскрикнул и от постели к окну метнулся тёмный силуэт. Впрочем, узнав жреца, ночной визитёр замер. Тщательно закрыв дверь, Руахаш запалил светляк, и сияние озарило перепуганное лицо Лирки.

– Господин… он опять… я не могу с ним…

Девушка упала на колени и запустила пальцы в волосы.

– И как не стыдно древнему духу издеваться над смертным ребёнком? – укоряюще протянул жрец.

Лирка остервенело клацнула зубами и разъярённо сверкнула в сторону мужчины глазами. Тот обошёл её, закрыл окно и, сняв плащ, опустился на пол за спиной девушки.

– Что он сделал в этот раз?

Рыкнув, девушка вцепилась в его бедро когтями и, опомнившись, испуганно охнула:

– Простите, это не я!

– Ничего страшного, – жрец будто бы действительно не обратил внимания на то, что ему в ляжку впились когтями, лишь промокнул рукавом повлажневшие от крови штаны. – Давай мы почитаем успокаивающие духов заклинания.

Взяв с прикроватного столика книгу, Руахаш положил её перед девушкой.

– Начни отсюда, – светляк озарил страницу с песней, и жрец обнял Лирку со спины.

Та самую малость успокоилась, но сосредоточиться на тексте не смогла.

– Он такое говорит… – голос её дрожал.

– Ему нужно время, чтобы подружиться с тобой.

– Я не хочу с ним дружить! – вскинулась Лирка. – Слышали бы вы, что он говорит! Он хочет только убивать. Больше ничего он не хочет. И… он пытается убедить меня, что убивать – это правильно.

– Не нужно слушать Духов, если ты считаешь, что они неправы, – господин Руахаш положил подбородок на кудрявую макушку и уставился в окно. – Даже богов не нужно слушать. Они далеко не всегда говорят правильные вещи.

– А вы были не согласны с богами? – удивилась Лирка.

– Очень часто.

– И они не гневались?

– Гневались. Но, – глаза жреца прищурились, – бездумное послушание во стократ страшнее их гнева.

– Я не верю, что вы могли бездумно слушать кого-то.

– Мог.

– Неужели Ваирак требует каких-то глупостей? – не поверила девушка. – Он вроде такой рассудительный. Ну мне так показалась…

– Да, Господин рассудительнее многих.

– А вы знали других богов?

– Да, – господин Руахаш мягко улыбнулся, но Лирка не могла видеть, какая горечь мелькнула в жёлтых глазах. – Почти шестьдесят лет я был жрецом бога Волпадеса.

– А что случилось потом?

– М-м-м? Ничего особенного, – заверил Руахаш. – Я просто немного, самую малость прозрел и перестал в него верить. Читай песню, будем баюкать твоего соседа.

– Себя баюкай, хребень синаухая! – страшным голосом прорычала Лирка, но жрец с самым невозмутимым видом ткнул пальцем в строку.

– Не могу поверить, – шептала Майяри, прижимаясь к груди Ранхаша, пока конь нёс их по улицам города.

Она разведена. Консервативный харен не стал бы врать в подобном.

«Я не хочу красть…»

Разведена. Стала свободной.

Но на такой недолгий срок. И опять замужем.

Выпростав руку из-под плаща Ранхаша, Майяри в свете мелькающих фонарей зачарованно уставилась на серебряный браслет. Не в традициях сумеречников было носить брачные украшения. У них даже замужние женщины от свободных девушек мало отличались. Хотя в разных частях гор были разные порядки. Её в целом мало волновали брачные традиции Салеи, её даже не очень-то интересовало, что именно произойдёт, когда они с Виидашем решат пожениться. Сам ритуал, само церемонное обретение связи не имело для неё никакого священного значения: первый брак так и остался в её жизни просто пониманием, что она стала чьей-то женой, но прочувствовать момент обретения новой связи она так и не смогла.