– О! – глаза девушки зажглись энтузиазмом, но Шидай быстро спустил её на землю.

– Тебе надбавку дадут только в этом месяце. В дальнейшем за риск лично у тебя будут вычитать.

– Пф-ф-ф-ф, – надменно фыркнула Майяри. – Хорошо, значит, за работу в сыске мне не платят…

– Майяри! – возмутился Шидай.

– А какая сыскная работа без риска? – в свою очередь возмутилась девушка и повернулась к Казару: – У меня есть сбережения в виде драгоценностей. Продав часть из них, я смогу сама оплачивать твою работу в течение года, а там найду новый источник дохода. Предлагаю семь золотых против пяти, и ты будешь только моим слугой.

– Вы готовы мне довериться?

– Нет, я хочу тебя купить.

– Очень заманчиво, – расплылся в улыбке хаггарес. – Но, госпожа, вы должны понимать мои сомнения. В консере я уверен и знаю, что точно получу свои деньги. А вот вы… Как знать, насколько вы платёжеспособны? Я хотел бы получить оплату за полгода вперёд.

– Идёт, – не стала торговаться Майяри. – Составим и подпишем договор. Эй, а где моя схема?

Она удивлённо осмотрела стол и подозрительно прищурилась на мужчин.

– Это не смешно.

– Упаси боги, госпожа, я не трогал, – совершенно искренне отмахнулся Казар.

– Мне и пошевелиться тяжело, – отозвался господин Шидай.

– Тогда куда он исчез? Он же не мог испариться…

Ёрдел стоял у окна и с интересом рассматривал небрежный рисунок. Подняв лист, он направил его на солнце, и в широко распахнутых глазах блеснул луч. Голубой осколок искрой сверкнул под ресницами.

– Осторожно, – Риш очень аккуратно ссадил брата и сестру на постель к отцу. – Папа болеет. Не прыгайте, постарайтесь его не шевелить и не тискать.

Детишки замерли, прижавшись друг к дружке и смотря на серовато-зелёного отца круглыми испуганными глазами. Иерхарид постарался улыбнуться им дрожащими губами, и они, оживившись, улыбнулись в ответ.

– Папочка, тебе больно? – тихо-тихо спросил Зиш.

– Самую малость, мой птенчик, – прохрипел Иерхарид.

– Можно мне лечь рядом с тобой?

– Конечно.

Мальчик торопливо – перина качнулась, и Иерхарид болезненно поморщился – подполз под правый бок отца и осторожно лёг, боясь прикоснуться к перебинтованной руке. Иия, помедлив, подползла под левый бок и замерла, непонимающе смотря на полупустой левый рукав.

– Папа, – она вопрошающе уставилась на отца синими глазами.

– Половины крылышка больше нет, но это не страшно, – Иерхарид смог удержать улыбку под взглядом дочери. – Не надо, Иия, – мягко попросил он девочку, когда та взялась за край рукава. – Ползи лучше на правую сторону. Придётся вам теперь, – он улыбнулся ещё шире, – помещаться под одним крылом.

Дочь села на попу, продолжая с серьёзной сосредоточенностью глядеть на пустой рукав.

– Тебе будет холодно здесь без крылышка, – заявила она и легла под бок отца. – Я закрою тебя, и тебе будет тепло.

– О, Иия, – Иерхарид от неожиданности часто-часто заморгал, чувствуя, как на глазах вскипают слёзы.

– Это я там буду закрывать! – тут же вскинулся Зиш и начал торопливо переползать на другую сторону.

– Я первая сказала! – возмутилась сестра.

– А ну угомонились! – строго велел Узээриш, нависая над изголовьем кровати. – Папа болеет, тише.

Детишки испуганно затихли. А Риш картинно раскинул руки и с улыбкой заявил:

– У меня тут самые большие крылья, все под ними поместитесь, – и склонился над отцом, осеняя его тенью раскинутых рук.

– Как вы все выросли… – с трудом пробормотал Иерхарид. – Дайте уж прикоснуться к вам.

Зиш тут же рванул опять на правую сторону, и перина качнулась так, что отец охнул.

– Зиш, а ну марш на пол! – рассердился брат. – Раз не умеешь вести себя тихо, ножками обходи с другой стороны!

Насупившийся мальчик сполз с постели и быстренько обежал кровать. Иерхарид с большим трудом приподнял руку, и Зиш торопливо подсунул под неё кудрявую голову.

– А мама когда будет? – Иия подняла на Узээриша свои дивные синие глаза, и брат едва удержал улыбку на губах.

– Ещё нескоро, дорогая, – ласково погладил он девочку по головке. – Ей предстоит долгий путь.

Винеш прислушивался к удаляющимся детским голосам и с беспокойством смотрел на тяжело дышащего друга. Он бы не разрешил визит, но Иерхарид так хотел видеть детей, что лекарь испугался, как бы ему худо от волнения не стало. Ему и так сегодня беспокойства хватило. Чего только стоил перенос со стола на кровать.

– Я тебе тут ментальную поставил, чтобы не болело. Не по закону, но зелье тебе уже не в пользу будет. Отдыхай давай. Я тебя скоро опять разбужу, и ты будешь учиться нормально пить воду. Вот малость окрепнешь, и я за тебя возьмусь. Так что спи, пока даю, иначе…

– Моя Лийриша… Её больше нет? – не открывая глаз, спросил Иерхарид.

Винеш не смог ответить сразу.

– Она… жива. Но она ещё не пришла в себя.

Сказать правду полностью он так и не рискнул. Друг слишком слаб, переживёт ли…

Иерхарид больше ничего не спросил, но у Винеша появилось гаденькое ощущение, что друг всё понял.

– Отдыхай.

Подождав, когда больной действительно уснёт, Винеш покинул спальню и столкнулся в гостиной с дежурным лекарем, своим учеником.

– Радость-то какая, что очнулся, – улыбался тот. – Вот окрепнет малость, и можно будет тогда признаться хайнесу о госпоже Майяри.

– Ага, – рассеяно отозвался Винеш, мысли которого продолжали кружиться вокруг Лийриши. А может, попробовать пробудить её мозг ещё и так?

Новая идея овладела им, лекарь начал просчитывать формулу, и слова дежурного частично проскочили мимо его слуха.

– …я как вспомню, как в ту ночь за господином Ришем следил, так дрожь берёт, – страха, впрочем, в голосе оборотня не было, только азарт. – И когда он пить начал, даже молитву благодарственную вознёс и сам ему вино таскал. Добавил, правда, в одну бутылку пару капель «Незабудки», чтобы уж, если и прорвётся к вам, ничего к утру не вспомнил…

– Что? – резко вынырнул из задумчивости Винеш и свистящим шёпотом переспросил: – «Незабудку»? Ты подлил самому хайнесу зелье забывчивости? Запрещённое зелье?! Ты его где взял?!

– У вас, – Винеш обескураженно моргнул. – Вы же сами сказали, остановить любым способом. Хоть ноги переломать, а это тоже в отношении хайнеса не очень одобряется. Да я и всего пару… три капли в бутылку добавил. Это шесть-восемь часов памяти, одна ночь.

– Ты у меня спросить прежде не мог?!

– Вы были заняты. Да он уже никакой был, когда я уходил. Ничего бы с ним не случилось. Охрана его из дома в таком состоянии всё равно бы не выпустила.

Винеш задумчиво пожевал губами, чувствуя, что внутри появляется какое-то нехорошее предчувствие.

– Он ведь чё-то искал, – припомнил лекарь.

– Да что он помнить мог? – забеспокоился дежурный. – Она же напрочь память отшибает. Вообще ничего помнить не должен. Уснул, проснулся, вот и весь сказ.

– Пойду-ка я переброшусь парой слов с Шерехом, узнаю, что там Риш искал, и попытаюсь понять, в какую жопу ты нас засунул.

Ученик испуганно посмотрел на него.

– Риш, к тебе можно? – Винеш замер на пороге и постучался в косяк.

Оторвавшись от длинного письма, Узээриш вскинул на лекаря обеспокоенный взгляд и приподнялся.

– Нет-нет, с папой всё хорошо, – замахал рукой лекарь и прошёл внутрь, тщательно прикрывая за собой дверь. – Я по другому делу. Обговорить кое-что хотел… признаться…

– И вы тоже? – молодой хайнес устало вздохнул. – И что вы все за моей спиной творите? Так недолго и параноиком стать.

– Да так повелось, что власть держащим не всегда всё рассказывают, – смущённо развёл руками Винеш и поискал глазами стул.

Под кабинет Узээриш отчего-то выбрал чердак. Шерех предлагал ему любой из трёх кабинетов в доме, но молодой хайнес облюбовал заваленную хламом комнатушку, откопал там же старый массивный стол, в прошлом столетии вышедший из моды стул и босой, в одних портках и рубашке, решал государственные дела.