– Правда? – вид у Викана стал заинтересованным. Даже глаза загорелись.

– Мы можем воспользоваться этой его слабостью, – потёр руки Вахеш.

– Они сейчас в осадном положении, – покачал головой Ирриван. – Не пустят.

– Пустят, – уверенно заявил Вахеш. – Они не знают, что мы обнаружили их логово, и постараются вести себя как можно естественнее, чтобы ни соседи, ни та же куртизанка ничего не заметила. И мы постараемся найти приманку, от которой Бришу будет сложно отказаться.

– Ты собираешь отправить беззащитную женщину на поле боя? – неприятно удивился Ирриван.

– У тебя уже есть кто-то на примете? – заинтересовался Викан.

И только Леахаш задумчиво посмотрел сперва на косую ухмылку Вахеша, а потом на родного брата и расплылся в такой же косой ухмылке.

– Есть, – Вахеш приобнял Викана за плечи. – Прекрасная молодая особа. С характером, искушённая, соблазнительная… Вот только нарядим, – он посмотрел на штаны брата, – и побреем.

Улыбка медленно сошла с лица Викана.

– Не-е-ет, – отрицательно мотнул головой он.

– Ради общего дела, – мягко надавил Вахеш. – Ради спасения влюблённого сердца брата. Неужели в тебе нет ни капли самоотверженности?

– Викан, ты ли это? – Леахаш навалился на взъерошенного брата с другой стороны. – Хочешь упустить такое веселье?

– Это ты у нас женские платья таскать любишь, а не я!

– Тебе даже парик не нужен, – Вахеш ласково огладил серебристые локоны, отросшие почти до лопаток. – Ну не упрямься. Представь, как ты умоешь этого Бриша.

– Да какое мне удовольствие с его мытья? – прошипел Викан, но вырваться даже не пытался.

– А какое тебе удовольствие было портить репутацию дарена Узээриша? Представь, какие слухи пойдут! Сын рода Вотый соблазнил внука одного из богатейших купцов Жаанидыя, явившись перед ним в женском платье! Будут говорить, что потомки рода Вотый так хороши, что и мужики перед ними устоять не могут.

– Ты уверен, что нам нужна такая слава? – усомнился Ирриван.

– Вот именно? – Викан едва ли не впервые в жизни выступил за приличия.

– Но идея неплоха, – почесал подбородок Ирриван. – Руки ему побрить тоже придётся.

– И ты? – возмутился Викан.

– У тебя есть идеи лучше, чем плестись в хвосте Ранхаша? – холодно приподнял брови брат и этим убедил его быстрее, чем Вахеш и Леахаш.

– Тёмные с вами! Где мы найдём платье в такое время?

– Тут недалеко есть бордель. Девочки и платье дадут, и одеться помогут. Пошли быстрее. Ранхаш на рассвете собирается выступать.

Ранхаш проводил заторопившихся куда-то братьев взглядом, но отправлять им вдогонку никого не стал. Урезонить он их и не надеялся. Даже не думал. Все мысли были о другом.

– Господин, – к нему подошёл запыхавшийся Рладай.

– Нашли? – коротко поинтересовался харен.

Лицо помощника удивлённо вытянулось.

– А он ещё не пришёл?

Ёрдел задумчиво глядел на серебряную пластину. Острые кончики авантюрина и чёрного кварца смотрели в одну сторону, значит, он на верном пути. Но…

Мужчина поднял голову и смерил взглядом четырёхсаженную кирпичную стену, стоящую прямо на его дороге.

Обойти? Сломать? Или перелезть?

По опыту он уже знал, что, обходя препятствия, можно заплутать ещё сильнее.

Так ломать или перелезть?

Он прислушался к земле, распустил, как корни, силы, подождал, но не ощутил дрожи или возмущения.

Раз тихо, то, похоже, есть время, чтобы перелезть.

Перед домом Шереха Вотого мелькали тени. Сам старый консер сидел в кресле прямо на крыльце в наброшенном на плечи одеяле и тихо отдавал приказы. Тихо, чтобы никто в доме не проснулся. В особенности обожаемая супруга, больной Шидай и молодой хайнес.

– Что? Отыскали логово? Ну чего ещё ждать от мальчишек, – Шерех улыбнулся в ответ на донесение. – Отправь побольше наших. Пусть проследят, чтобы не было жертв. Недоразумение неприятное, проучить Оирида за нахальство нужно, но портить отношения с хаги нельзя. Так что это должно остаться в рамках наших личных разборок, и они никак не должны перерасти в проблемы для всей страны.

– Мы поняли, господин.

– И я очень надеюсь, что у наших излишне доброжелательных друзей хватит ума не навредить Казару. Портить отношения с хаггаресами накануне переговоров, которых так долго добивался Иерхарид… Молодой хайнес и так расстроен.

– Он отдал какие-то распоряжения?

– Пока нет. Хайнес отдыхает, у него в последнее время было много хлопот, не стоит беспокоить его по таким пустякам.

Оборотни откланялись и поспешили кануть в темноту.

К Шереху подошёл, стуча деревянной ногой, Фоший и протянул ему стакан с горячим отваром.

– Что в доме? – с едва заметной опаской поинтересовался Шерех.

– Тишь и благодать. Спят все. Я заглядывал к Шидаю, дрыхнет. Его перед сном успокаивающим напоили, а то он спать плохо стал. К хайнесу уж не заглянул, но вроде тихо.

– И слава богам. Нечего расстраивать мальчика.

– А сам-то здесь ночевать собрался?

– Да что-то спать не хочется…

Шерех поднял голову и посмотрел на бледный диск луны.

Не он один в этот момент любовался светилом. Узээриш, сидящий на полу крохотного балкончика почти над головой старого консера, тоже смотрел на луну и недовольно кривил губы.

Хотя в целом он был даже рад услышанному. Заметив в окно странную для глубокой ночи активность в парке, Риш заинтересовался и напрягся. Не доверяющий никому, он заподозрил, что старый консер замышляет что-то против него. И, пробравшись сюда в одних портках, внимательно вслушивался во все приказы, что отдал старик.

То, что его подозрения оказались беспочвенны, Риша порадовало, но вот заботу старого консера он не оценил.

– Я хочу говорить с вашим главным идиотом!

Майяри швырнула в дверь последний стул и с мрачным удовлетворением проследила, как он разлетается. Прямоугольное окошечко, явно сделанное в спешке, в очередной раз отворилось, и на девушку посмотрел раздосадованный охранник. Убедившись, что с ней всё хорошо и она отменно бодра и зла, он вновь закрыл окошечко. Майяри в сердцах пнула отломанную ножку и посмотрела на стол. Увы, он был слишком тяжёл для неё, а силы…

Она в который раз с ненавистью осмотрела покрытые письменами хаги стены. Что-то подобное она каждодневно видела в общине. Нужно же её было как-то сдерживать, а знакомство с хаггаресами завелось далеко не сразу, да и после старейшина не спешил просить их расписать комнаты внучки, чтобы она хотя бы в опочивальне вела себя скромнее. Майяри чувствовала свои силы, её буквально распирало от них, но воспользоваться ими не могла. Раздражающее чувство, когда ты вроде ловишь что-то руками, ловишь, почти хватаешь, но ухватить не можешь. Впору с ума сойти.

Изначальный страх и тёмное бешенство успели смениться яростью, раздражением и облегчением от того, что это другие хаги. Не те, кого она боялась. Выяснилось это после визита высокого смазливого длинноволосого блондина. Пока он не пришёл, очнувшаяся девушка от ярости и безысходности чуть ли не стены царапала, думая, что вновь оказалась в лапах деда. Визитёр сперва говорил с ней через окошечко двери, и его слова были так странны для Майяри, что она первое время даже не понимала его и вела себя очень тихо. Просто стояла и слушала, открыв рот, что её обманули Вотые, что коварное волчье семейство воспользовалось её юностью и наивностью, чтобы заполучить в свою семью сильную девушку-хаги. Мужчина казался искренне возмущённым, и более всего его возмущало произошедшее в городе, когда её, Майяри, едва не разорвала толпа, в то время как она хотела помочь школе. Если бы другие хаги не рискнули своей безопасностью, не отозвались, то её разорвали бы, и Вотые не помогли.

Он говорил долго, и у Майяри было время подумать, ещё раз осмотреться и уже спокойнее признать, что, похоже, похитили её не сумеречники. Те не стали бы сидеть на месте, и очнулась бы она уже в дороге. А скорее даже в общине: вряд ли бы они стали рисковать и позволили бы ей очнуться.