Ёрдел в очередной раз прислушался к ощущениям. Сестра до сих пор была где-то во дворце, видимо, в подвале. Он не беспокоился: харен был рядом. Он слышал это от коренастого оборотня, который вёл в сторону дворца внушительную толпу воинов. Ёрделу они не показались обычными стражниками.
«Харен туда сунулся, уже больше четырёх часов прошло. Пока вылез, пока нашёл…»
Кряжистый очень злился на задержку.
Но Ёрдел был уверен, что с хареном всё в порядке. Сестру он чувствовал очень хорошо, значит, она жива. А раз жива она, то и муж её должен быть жив. Похоже, они сидят на одном месте и терпеливо ждут подмогу.
Наверное, ему не стоит вмешиваться в дела сестры так часто. С ней муж. Плохое случается, когда его нет рядом. Он как артефакт от неприятностей.
На перекрестье двух улиц опять сошлись две толпы. Судя по всему, горожане. Чуткий слух Ёрдела с лёгкостью улавливал их голоса, но слов было много, сложить их в связный текст не всегда удавалось.
– С хайнесом уговорились…
–…бросайте воевать…
– Да это потаскуны хайнесовы!
– Смотри, смотри, Леш! Да это ж та хляда, что дом наш жгла!
– Не слушайте их, мужики! Раздор сеют!
– А ты ж гляди, и верно!
В обеих толпах нашлись оборотни, опознавшие мародёра, и всем стало не до хайнеса и уговоров с ним. Зрелище опять грозилось стать неблаготворным для «глаз ребёнка». А «ребёнок» смотрел очень внимательно.
– Забирайся.
Ёрдел повернулся к Лоэзии спиной, и та, бросив разочарованный взгляд на шумящих горожан, навалилась на его спину и крепко обвила руками. Тёмный спокойно добрался до края крыши и, ловко и быстро перебирая руками, спустился вниз. У него это получалось так легко, что Лоэзия невольно залюбовалась. Внизу живота ёкнуло, и по ногам побежала волна тепла. Захотелось прижаться чуть сильнее, уткнуться носом в горячую шею (окаменевшей она была лишь частично), и Лоэзия не стала себе отказывать. В конце концов, она сегодня даже целовала господина тёмного и вообще вела себя очень вольно. Может быть, ей уже не суждено вернуться к прежней размеренной жизни.
Спустившись, Ёрдел подхватил Лоэзию под коленки и спокойно пошёл дальше, неся её на спине.
– Не тяжело? – робко спросила девушка.
Ёрдел не стал отвечать. Разве требуется ответ?
Внутри – Кающийся называл это душой – было легко. Странное чувство… Словно ты становишься живым сильнее, чем раньше.
– А мы куда?
– За едой.
Тщательно пригладив вислые усы, хозяин окинул взглядом пустое помещение таверны и принялся чистить стаканы. Обычные завсегдатаи «Рьяного Игга» полезли на городские улицы как пырьи, и в этом трущобном местечке стало безопаснее, чем в любой респектабельной части города. Оборотень любовно отёр закопчённую фигурку духа-покровителя.
– Скукота, – один из вышибал у двери зевнул, и хозяин недовольно на него цыкнул.
Скукота лучше погрома. Их-то, конечно, не каждый рискнёт громить, но мало ли что в запаре случится.
Дверь хлопнула, вышибал обдало ночной весенней свежестью, но никто не зашёл. Хозяин напрягся. Вроде и за дверью никто не стоял, но вот нутром он чуял, что не просто так она хлопнула.
Тёмный появился уже на середине пути от порога к стойке. Просто из воздуха вынырнул уже шагающим. Так он ещё не появлялся, и хозяин с непривычки обомлел и не сразу заметил, что хаги пришёл с грузом. Обоняния коснулся нежный цветочный запах, немного молочный, детский, а затем оборотень обратил внимание на тонкие руки, обвившие шею тёмного.
Гость молча подошёл к стойке и выложил на неё истёртую с одной стороны монетку. Как всегда, чтил традиции.
– Еды. Для ребёнка.
«Ребёнок» зашевелился, откинул капюшон, и у хозяина сердце захолонулось. На него смотрело серыми глазами нежнейшее создание с серебристыми волнистыми волосами и прелестным личиком, кои ему доводилось видеть только в окнах проезжающих по улицам богатых карет, но никак не в своём заведении. Создание огляделось с испугом и интересом и доверчиво прижалось личиком к плечу хаги. Только большие глаза и остались видны.
– Молока? – голос осип, пришлось прокашляться. – Кашки?
– Молоко. Мясо. Хлеб, – заказал уже привычное тёмный. И, задумавшись на секунду, добавил: – Кашу.
А хозяин уже успел бегло осмотреть платье гостьи, отметить его отменную дороговизну, убедиться, что перед ним не какая-то там продажная девка (пусть даже из самых дорогих), и кое-что припомнить.
– Эй, Лашка! – зычно позвал он.
– Чего ещё?! – парень высунул недовольную рожу из кухни. – Ох…
Глаза его потрясённо округлились, но глупость сморозить парень не успел: вышибала, тот, что посообразительнее, показал ему кулак за спиной гостей.
– Неси молоко, кашу, мясо и хлеб. И прибор, – хозяин многозначительно приподнял брови.
Тёмный тем временем забрал монетку, сгрузил свою ношу на скамью рядом с печью и помог выпутаться из меха. Красота «ребёнка» стала очевидной всем, и вышибалы завистливо заворчали, но умолкли сразу же, стоило хаги посмотреть на них.
– Тут один уважаемый оборотень искал недавно тёмного хаги, – хозяин нервно облизнул губы. – Уж не обессудь, сказал, что бываешь здесь, а кого он точно ищет, я и не знаю. Вроде бы что-то тот тёмный у него стащил… – оборотень нервно взглянул на девочку, осматривающуюся с искренним интересом. Видать, в таких местах бывать ей не доводилось.
– Кто?
– Да некто на «М», – уклончиво отозвался хозяин.
– Мариш, – тёмный понял сразу.
– Мариш? – девушка радостно встрепенулась. – Он был здесь? С ним всё в порядке?
Что станется с такой бедой? Но это хозяин благоразумно придержал при себе.
– Он сейчас занят, – совершенно спокойно заявил хаги, усаживаясь.
Чем занят Мариш, имя которого не всем смелости хватало произнести, почтенный Игг уточнять не стал. Только подал знак вышибалам, чтобы прикрыли двери, мол, закрыты они сегодня. Хватит с него посетителей. Приволочётся какая-нибудь пьянь, прицепится к девчонке, и поди пойми, как на этот отреагирует тёмный. Мыслит-то он совсем странно. Такую аппетитную кралю за дитя считает.
Из кухонной двери с подносом в руках вынырнул Лашка. Хозяин сперва оглядел посуду, лучшую ли выбрал, и только потом глянул на подчинённого. Лицо от воды блестит, кудри приглажены, даже рубашку чистую надел, подлец! С широкой улыбкой подавальщик выставил перед гостьей кушанья, а затем с великим почтением положил серебряный прибор: ложку, вилку и нож.
– Десерт когда изволите видеть?
Игг с трудом сдержал грубое «Пшл отсюда, мерзавец!».
– Иди на кухню. Господин сам позовёт, если госпоже будет что-то угодно.
Эх, ну всё же тёмный не дурак! Какую красоту уволок… Только вот у кого… Игг припомнил, что о дочери Бодыя говорят как о красавице. А кто-то бает, что Мариш ей отец. Не по крови, но из обидчиков мстительный дворецкий всю кровь вытянет вместе с жилами.
Лоэзия с удивлением вертела в руках ложку. Впервые господин тёмный добыл еду вместе с прибором. Такая роскошь!
Ёрдел истолковал замешательство девушки по-своему.
– Наловить мышей? – совершенно серьёзно предложил он.
– Нет!!! – Лоэзия рывком притянула к себе кашу.
– Господин… господин… умоляю… это здесь…
Мариш с холодным презрением взглянул на переломанного оборотня, которого под руки тащили его подчинённые, а затем осмотрел обросшую лишайником стену. И поманил к себе мага. Тот торопливо, но тщательно ощупал кладку и уверенно мотнул головой. Отрицательно.
– Господин, нет! – завопил перепуганный оборотень. – Ворота здесь, здесь! Надо просто по-особому тронуть. Я открою, я сам открою!
Мариш взглядом велел подтащить пугливую тварь ближе к стене.
Выловить в городе четверых подозрительных оборотней труда не составило. Тем более уже распространился слух о фальшивых бородачах, а кому, как не отъявленным злодеям, с одного взгляда распознать фальшивку?
Говорить, правда, захотели не все. Но последний, насмотревшись на допросы товарищей, всё же разоткровенничался. Но тоже не сразу. Даже странно. Мариш видел в них обычных бандитов, а те редко бывают отягощены моральными принципами и преданностью. И этот напрямую ничего не говорил, знаками всё показывал, за что его и поломали.
