— К тому же Михаил обрубил жало, — добавил подбежавший к нам Эд. — Что вы стоите, сцеживайте скорее яд! А ещё лучше вырезайте железы и мешочки с ядом!

— Пацан прав, — кивнул Тирум. — Яд очень цениться среди магов Города.

— Вот и занимайтесь, — я махнул рукой, с зажатым в ней мечом, — а я немного переведу дух. Тирум, какова вероятность ещё одной атаки?

— Минимальна, — немного подумав, ответил бедуин. — двое-то редкость. Обычно они одиночки и контролируют каждый свой сектор. Хотя из-за верблюдов риск повысился.

Наверняка, эти двое скорпионов объединились не просто так, но углубляться в местную специфику скорпионоведения не было ни сил, ни желания.

Что до верблюдов, тут все было ясно — стоило первому скорпионы выбраться из-под земли, как корабли пустыни дружно рванули куда подальше.

Это, по идее, было серьезной проблемой, но я и не думал отправляться на их поиски.

Горячка боя прошла, и я почувствовал, что серьезно устал.

Выпитые зелья выступили в роли протеинового батончика, съеденного перед тренировкой, и сейчас, после окончания боя, жутко захотелось есть.

Пока мальчишки и Тирум потрошили гигантских членистоногих, я с жадностью уничтожал припасы Десена.

Казалось, мой желудок превратился в Черную дыру, и что бы я не съел, спустя пару минут брюхо начинало голодно урчать.

Параллельно с этим, я пытался разобраться с артефактами Десена.

Вот только из-за ксурова ошейника не мог не то что воспользоваться тем же самым Пространственным карманом, но даже банально понять, к чему он привязан.

С этим мог бы помочь Тирум, но я не горел желанием отдавать бедуину весь хабар Десена.

Будь я на месте Тирума, я бы, заполучив Пространственный карман, тут же бы сбежал, ну или попытался бы избавиться от неудобных попутчиков.

Но, насколько я ощущал эмоции бедуина, он окончательно утвердился в мысли, что я великий воин, случайно попавший под контроль Десена.

И даже несмотря на это, я не хотел доверяться воину.

Береженного и Бог бережёт.

К тому же, помимо плотно набитой сумки Десена, в нашем распоряжении оказались две сумки с едой и сухпайками, и, если повезет, верблюды.

Тирум отправился на их поиски, а мы с ребятами перенесли шатер за соседний бархан и с горем-пополам, его установили.

Затем вернулись, засыпали кровь стремительно нагревающимся песком и вернулись к шатру.

Пацаны остались дожидаться Тирума, а я завалился спать.

Тело ныло, безумно хотелось есть, в голове крутились сотни мыслей.

Про Эда и Сёму — такие отстраненно-холодные взгляды я видел у Воинов, прошедших не одну битву.

Про Интернат, в котором обучались пацаны — по какой такой учебной программе они учатся, раз пацаны ведут себя так, будто уже не раз попадали в рабство и убивали врагов.

Хотя, может быть дело в современных, хе-хе, компьютерных играх?

Думал о Рив, Оуте, Максе, своих одноклассниках и Ивановске…

Вспоминал Громова и Якова Ивановича, пытался взглянуть на происходящее со мной с и точки зрения. Пробовал смоделировать их реакцию и поступки…

Но так или иначе мысли возвращались к Порогу, к пустыне, к Тируму и к ксурову ошейнику. И каждый раз я видел, как разрываю его на две неровные половинки.

И эта картинка мне так нравилась, что я даже не заметил, в какой момент я провалился в сон.

***

— Михаил…

Просыпаться было тяжело.

Я словно всплывал со дна озера или моря, а склизкие лианы оплетали мои ноги, не давай добраться до поверхности.

— Михаил.

Голос доносился откуда-то сверху, и я стремился к нему словно верблюд к роднику.

— Михаил!

Вздрогнув всем телом, я открыл глаза и некоторое время бездумно смотрел перед собой.

— Ну ты и соня, — Эд покачал головой и протянул мне бурдюк с водой.

— Долго спал? — хрипло отозвался я, чувствуя сухость во рту.

Было такое ощущение, будто заснул после обеда, а проснулся на самом закате — тяжесть в глазах и в голове, слипшиеся веки, слабость во всем теле…

А ведь поначалу идея смешать все зелья казалась удачной.

— Два дня, — Сёма поджал губы. — Мы уже выпили почти всю воду. Надо двигаться дальше.

— Тирум?

— Не пришёл, — Эд покачал головой. — И вряд ли придет.

— Верблюды?

— Неа…

Я с трудом принял сидячее положение и поморщился от прострелившей голову боли.

С бедуином всё ясно — догнал верблюдов и увел их к Городу. Разумно… Зачем возвращаться к вооруженным рабам, если можно бросить их в пустыне?

— Сколько у нас воды?

— Было на два дневных перехода, — Эд посмотрел на опустевший бурдюк.

— Еда?

— Ты всё съел…

— Ясно.

Я потёр виски и покосился за спину Эда. Судя по всему вечерело.

— То есть мы сейчас в пяти дневных переходах от Города без еды и с одной флягой воды, так?

— Ещё мы нашли Пространственный карман Десена, — Эд криво усмехнулся. — Знать бы что нужно сделать с этим браслетом, чтобы получить доступ…

— С браслетом? — переспросил я.

— Ну да, — Эд кивнул. — Сёма немного чувствует магию.

— Это полезный навык, — на полном серьезе произнес я. — А где он?

— Ищет воду и охотится на ящериц и змей.

— Круто.

Я уже даже удивляться перестал обученности этих ребятишек.

Хм, а ведь действительно, я же мог тоже ловить змей, ведь я совершенно точно видел парочку! Глядишь, и не попался бы работороговцам…

Настроение тут же испортилось, но я волевым усилием отогнал плохие мысли.

Уныние — один из смертных грехов, а уж мне и вовсе позорно ему предаваться. Руки ноги целы, жив здоров и даже вновь ощущаю искорку внутренней силы.

Всё же, несмотря на отвратительное самочувствие, зелья помогли организму немного восстановиться.

Кстати насчет зелей.

— Эд, зови Сёму, тащи зелье Исцеления и какой-нибудь магический нож или клинок.

Парень не стал спрашивать зачем и молча исчез из шатра.

Я же, пока его не было, катал в голове приснившуюся мне мысль.

— Скажи, что у тебя есть какой-то план! — Сёма ворвался в шатер так же стремительно, как морской бриз. — Я взял клинок Десена, он единственный, который зачарован

— Вот зелье, — следом за другом в шатер нырнул Эд.

— Отлично, — я облизнул губы и открыл протянутую мне склянку. — А сейчас вставайте по бокам от меня. В какой-то момент мне, возможно, понадобиться ваша помощь.

— Что надо будет делать? — прищурился Сёма.

— Ты поймешь, — пообещал я. — Главное, ухо мне случайно не отруби или там не перережь сонную артерию.

— Эмммм… —

Растеряно протянул Сёма, с недоумением переглядываясь с Эдом.

Я же опрокинул в себя зелье Исцеления, почувствовал внутри приятное тепло и просунул пальцы под ошейник.

— Я смогу… — прошептал я, чувствуя, как тело сводит от уже привычной боли.

Это ошейник наказывал раба, который пытался избавиться от этой ксуровой полоски кожи и металла.

— Смогу! — прохрипел я и, выкладывая в рывок всё свое естество, всего себя, потянул ошейник в разные стороны.

Я отлично понимал, что:

а) без воды и еды мы с пацанами не дойдем до Города;

б) Тирум будет или ждать нас на подъезде к Городу или, заручившись поддержкой парочки крепких ребят, пойдет нам навстречу;

в) довериться бедуину — все равно, что идти в пустыню без воды;

г) даже если Тирум решит проявить благородство и вернется за нами с водой, мы к тому моменту можем уже погибнуть от жажды… Пацаны уж точно.

Такие мелочи, как скорпионы, песок и жгучее солнце я и вовсе не брал в расчет.

Как ни крути, выход один — пользуясь пиком своей силы, попытаться избавиться от ксурова ошейника.

И не для того, чтобы умереть свободным человеком, нет! Я что, опускался до недостойных Воина манипуляций только для того, чтобы сдохнуть? Да как бы не так!